Не давая ему продолжать, Вильгельм поднял руку, давая знак замолчать.

– Дальнейшее мы обсудим наедине, Луве. Отведи леди в мою приемную.

Люк поклонился. Когда Вильгельм поднялся, чтобы отпустить придворных, Кора осмелилась бросить взгляд на короля. Он был очень высок ростом, в его суровом облике чувствовалась сила, а взгляд внушал страх и почтение. Люк был прав. Король не тот человек, которого легко поколебать.

Когда двери приемной закрылись за покинувшими зал придворными, Кора взглянула на Люка. Он стоял напряженно, положив руку на рукоять меча и обратившись лицом к Вильгельму. Холодок беспокойства шевельнулся у нее в груди. Она не хотела навредить Люку, она хотела лишь сохранить то, что по праву принадлежало ей. Но как сказать ему это? Он не станет теперь и слушать ее. В самом деле, Люк даже не взглянул в ее сторону; он не спускал своего хмурого взгляда с короля.

Настенный гобелен зашевелился от проникшего в зал сквозняка. Король подошел к маленькому столику, на котором стояли серебряная ваза с фруктами и кувшин с вином. Глаза его были сощурены, рот сурово сжат, и это придавало ему еще более устрашающий вид.

Без предисловий Вильгельм тут же перешел к делу:

– Расскажи мне все, как было, Луве. Она говорит правду?

– Да, государь. Она была девицей, когда я взял ее.

– А что заставило тебя сделать это?

Люк вспыхнул, густая краска залила сначала его шею, потом лицо.

– Она ведь вдова. Я и не думал, что она все еще девственница.

Усмешка промелькнула на губах Вильгельма.

– Это не совсем то, что я имел в виду, Луве. Хотя я и удивлен, встретив такое чудо. Пусть она и красива, но она все же мятежница и была взята в плен. Ее отец был владетельным бароном. Она не простолюдинка, которая привыкла дарить свои милости каждому, кто ни попросит. Неважно, девица она, или вдова, или чья-то жена, если она не желала спать с тобой, ты не должен был ее принуждать.

– Да, государь. – Люк не стал вдаваться в дальнейшие объяснения, хотя нотка горького смирения была в его словах.

Кора с беспокойством переводила взгляд с одного на другого. Она не ожидала, что Люк не станет оправдываться. Скорее уж она думала, что он станет опровергать ее слова, говорить о своей невиновности, грубо набросится на нее. Кора ко всему была готова, но это?.. Это было так неожиданно, что она на мгновение пожалела, что избрала такой путь. Правда, Люк пригрозил, что убьет ее любимицу, если она откажется раздеваться ночью в палатке, но разве она сама не соблазняла его в Вулфридже? Она добилась своего и была довольна, что этим он дал ей оружие против себя. А теперь вот притупил это оружие тем, что не стал защищаться.

Вильгельм сел в кресло, вытянул вперед свои длинные ноги и мрачно посмотрел на Люка.

– Ты поставил меня в трудное положение, Луве. Я думал о тебе лучше. Ты нужен был мне на севере, чтобы сдерживать мятежников и охранять побережье. Лорд Роберт де Комин умер, а в Нортумбрии нужна сильная рука, чтобы удерживать ее. Только немногие из сакских баронов на севере поклялись мне в верности. И хоть у меня достаточно рыцарей, жаждущих получить земли и титулы, я должен выбирать с осторожностью. – Он сжал пальцами ручки кресла. – Ты родился в Англии. Ты говоришь на их языке, но при этом ты нормандец. Поэтому ты способен иметь дело с обеими сторонами. Ты именно тот человек, который может удержать Вулфридж и побережье. Король Свейн, похоже, снова предпримет набег при первой же возможности; норвежцы и шотландцы только и ждут, чтобы нарушить границы Англии. Но раз уж я утвердился здесь, я останусь тут навсегда и заставлю всех покориться мне.

Кора опустила глаза в пол, чтобы скрыть свое потрясение. Оказывается, Люк родился в Англии! Теперь понятно, почему он знает их язык. Но что заставило его быть преданным Вильгельму? С нескрываемым любопытством она слушала упреки, которые бросал ему король, и сдержанные, почтительные ответы Люка.

– Да, государь, мне не следовало потворствовать своим желаниям, рискуя ради этого отвоеванными землями. Возможно, лучше будет отдать Вулфридж кому-нибудь другому, чтобы он удерживал его.

Вильгельм с такой силой хлопнул рукой по подлокотнику кресла, что Кора вздрогнула.

– Нет, клянусь Святым крестом, не будет лучше! Ты единственный, кто мог бы свести вместе нормандцев и саксов. И для этого тебе нужна жена, Луве. Жена-саксонка.

Рука Люка сжала рукоять меча. Он глубоко вздохнул и иронически произнес:

– Я полагаю, вы ее уже выбрали, государь.

– Ты догадлив, Луве. Жаль, что ты не проявил такую же проницательность с этой девушкой несколько ночей назад. – Вильгельм погладил бритый подбородок, поглядывая на Кору и своего нового барона с едва заметной улыбкой. – Ну что ж, что Бог ни делает – все к лучшему! Похоже, эта девушка тебе нравится. Твоя женитьба на ней привязала бы тебя к Нортумбрии кровными узами. Как, по-твоему, будет ли это достаточным возмещением, если она станет твоей женой и хозяйкой Вулфриджа?

Люк покорно склонил голову, хотя по лицу его было видно, как он взбешен.

– Это стало бы более чем достаточным возмещением, государь.

– Женитьба – не такое уж унылое дело, Луве, – улыбаясь, сказал Вильгельм. Теперь, когда он нашел выход и принял решение, спокойствие снова вернулось к нему, и, подойдя к Люку, он дружески обнял его. – Теперь, когда у тебя есть земли и титул, тебе нужны только сыновья. Законные сыновья, которые будут владеть этими землями после тебя.

– Это верно, государь. Но мы еще не спросили эту леди, согласна ли она родить мне сыновей.

Кора крепко сжала руками складки своей мантильи, сдерживая себя. Ее по-прежнему обсуждали, точно она была коровой или вязанкой дров, и, хотя цель, к которой она стремилась, была почти уже достигнута, ей нелегко было сдержать свое негодование. И ответ Вильгельма не смягчил его.

– Она женщина и моя пленница. Я предлагаю ей не бесчестье, а почетное положение и одного из своих лучших рыцарей в мужья. Не думаю, что она настолько глупа, чтобы отказаться.

Король замолчал и наконец-то соизволил взглянуть на нее. Кора безбоязненно встретила его взгляд, вся трепеща от гнева. Вильгельм удивленно моргнул, и глаза его прищурились.

– Переведи ей это, Луве. Если у нее хватило смелости обороняться от целого отряда нормандских рыцарей, я думаю, она не побоится взять в мужья одного.

– Меня больше беспокоит не ее отказ, – пробормотал Люк, – а согласие. Я был на острие ее меча и ее кинжала, и не однажды.

Вильгельм усмехнулся, и уже добродушнее, совсем не как грозный монарх.

– Мне донесли, что ты встретил сопротивление и оказался в несколько затруднительном положении.

– Как я и опасался, государь, плохие новости летят гораздо быстрее, чем хорошие, – разведя руками, ответил Люк.

– Искусство управления измеряется в том числе и быстротой, с которой до тебя доходят слухи и новости. Ну так что, Луве? Ты женишься на этой девушке, чтобы сделать ее законной женой и тем самым избежать в будущем нового мятежа саксов?

Люк мгновение колебался, потом слегка поклонился.

– Я ни в чем не смог бы отказать вам, государь. Тем более в данном случае, поскольку я сам был причиной своих неприятностей. Я женюсь на ней, чтобы угодить вам, государь.

– Превосходно. А теперь поговори с этой леди на ее родном языке и объясни, как ей повезло. Оставить вас одних?

– Если это возможно, государь.

– Да, конечно. Объяви ей о моем решении. Только сделай это ясно и откровенно, Луве. Ты же знаешь, что я не люблю возражений и споров.

– Слушаю, государь.

Притвориться не понимающей их язык ей было легко, поскольку Кора и так онемела от возмущения. Буря негодования мешала разразиться потоком гневных слов, но злость ее вот-вот готова была прорваться. Люк смотрел на нее настороженно, словно чувствуя ее ярость, но едва ли догадывался, что она уже все поняла.

– Миледи, – обратился он к ней по-английски, – король желает, чтобы вы знали, что он решил облагодетельствовать вас. – Черные глаза испытующе глядели из-под густых ресниц, словно ее молчание казалось ему подозрительным. – Ваше желание возвратиться в Вулфридж будет исполнено. Однако позвольте сразу же предупредить вас, что, если вы не согласитесь с тем способом, которым он намеревается водворить вас туда, король не потерпит никаких споров по этому вопросу.

– А почему я должна возражать против возращения в Вулфридж? – От пережитого волнения Кора говорила хрипло, отрывисто. Она откашлялась. – И что это за способ, которым он намерен вернуть меня туда?

Глаза Люка слегка прищурились, губы сжались.

– Вильгельм решил выдать вас замуж. – Он замолчал, словно ему было трудно продолжать, а рот его брезгливо скривился.

Неужели ему так отвратительна была сама мысль об этом? И неужто она внушает ему такую неприязнь? Или потеря драгоценной леди Амелии так огорчает его? Уязвленная его поведением, Кора не устояла перед тем, чтобы не задеть его.

– Я не возражаю против замужества, если только этот мужчина не вы. Простите за откровенность, милорд.

– Я разделяю ваши чувства, но тут уж ничего не поделаешь. На вашу просьбу о возмещении причиненного вам ущерба отвечено самым справедливым образом: вы должны стать моей женой.

– И хозяйкой Вулфриджа? – улыбнулась она. – Тогда скорее это наказание для вас, а не для меня.

– Это только так кажется. – Люк отпустил ее руку и отступил на шаг, по-прежнему неприязненно глядя на нее. – Похоже, вас не настолько удивило это решение, как я предполагал.

– И слепому было видно, что королю не понравилось ни мое требование, ни твои поступки. Я действительно не очень удивлена. И не очень разочарована. Ведь я принадлежу Вулфриджу.

Подойдя к ней снова, Люк негромко произнес:

– Вы можете еще испытать это разочарование, миледи. Как моя жена, вы принадлежите мне, а не Вулфриджу. Как только мы поженимся, ни один мужчина не может стоять между нами. Даже король.