Фиона Макинтош - Клятва француза

Они под руку прошлись по Тюильри, потом заглянули в кафе, отогреться. Люк наслаждался мирной жизнью Парижа, романтической прогулкой, поцелуями и жизнерадостным воодушевлением. В суровые годы войны Люку с Лизеттой было не до романтики, хотя позже, в Лондоне, им удалось испытать это ощущение, пусть и на краткое мгновение. Проходя мимо Лувра, Люк вспомнил, что в последний раз они с женой предавались безудержной страсти посреди поля белой лаванды, залитого лунным светом – там, где похоронили Лизетту и Гарри. Люка окутала пелена грусти, опустилась на плечи холодным покрывалом, лишая его призрачного счастья и женского тепла.

Вдобавок, предстояло решить, как поступить с фон Шлейгелем.

Джейн медленно помешивала ложечкой в чашке кофе.

– Знаешь, вчера ты упомянул об одном происшествии во время войны…

Люк сделал глоток кофе, жалея, что не заказал чего-нибудь покрепче.

– Когда тебя ранили на плато Мон-Муше, за тобой ухаживала старая Мари и ее внук, так?

– Да, – кивнул Люк. – Мари и Робер.

– А ты не пытался их разыскать?

Люк замер, держа чашку на весу.

– Нет, – удивленно ответил он.

– Они ведь тебе жизнь спасли!

Он виновато поглядел на нее и задумался, почему ему это прежде не приходило в голову. Да, он изредка вспоминал Мари и Робера, но считал, что займется их поисками позже, а время безвозвратно утекало, как вода сквозь пальцы.

– Понимаешь, были у меня такие намерения…

– Так в чем же дело?

– Ты предлагаешь разыскать их сейчас?

Джейн кивнула.

– Нет, сейчас я слишком занят, не хочется усложнять себе жизнь. Надо Дженни город показать, у нас и без того много планов.

– Не выдумывай, – решительно заявила Джейн. – Знаешь, Джон вел себя точно так же. На фронте ему спасли жизнь два приятеля, мне очень хотелось, чтобы он разыскал их после войны, отблагодарил, но он наотрез отказался. Я так и не поняла, почему. – Она пожала плечами и вопросительно посмотрела на Люка. – Разумеется, об ужасах войны хочется забыть, не бередить старые раны, но иногда полезно смотреть правде в глаза.

Люк кивнул, понимая, что Джейн права.

– Ты очень тепло отзывался о Робере, – напомнила она.

– Да, мы с ним даже принесли клятву на крови, – вздохнул он.

– Вот и займись его поисками, вместо того, чтобы развлекать Дженни обзором достопримечательностей, скрывая скорбь о безвременно ушедших друзьях. Вам обоим это пойдет на пользу. – Джейн перевела дух. – Прости, я не хотела тебя обидеть. Твое право оплакивать жену, печалиться о прошлом, но, мне кажется, встреча с Робером заставит тебя по-новому взглянуть на жизнь.

Люку захотелось обнять Джейн и искренне отблагодарить ее за чуткость и мудрые советы, хотя он не смел признаться ей в истинной причине своего приезда в Париж.

– Представляешь, как обрадуется Дженни, если ты их отыщешь? – сказала Джейн.

Люк выбросил из головы мысли о фон Шлейгеле.

– Наверное, Мари уже нет в живых, – вздохнул он.

– А ее внуку сейчас сколько лет? Двадцать пять?

– Да, – кивнул Люк.

– Ты же мне сам говорил, что приехал во Францию, чтобы сдержать обещание…

– Я имел в виду другое обещание, – уклончиво ответил он.

– Какое?

Люк покачал головой и уставился в окно, на сплошной поток машин.

– Ох, Джейн, не спрашивай, – вздохнул он. – Я должен его сдержать, вот и все.

– Но тебе грозит опасность?

Он ошарашенно взглянул на Джейн и прищурился:

– С чего ты взяла?

– При встрече с Максом ты был сам не свой, а потом, когда рассказал мне, что был бойцом Сопротивления, я поняла… – Она замялась и умолкла.

Люк оценил наблюдательность и ум Джейн, но понял, что ее необходимо отвлечь, иначе она подставит под угрозу все его планы, да и сама окажется в опасности.

– Видишь ли, дважды два не равно пяти, – шутливо заметил он.

– Прости мое назойливое любопытство, – ответила она. – Понимаешь, я не ожидала, что со мной это случится… ну, что я снова встречу человека, который мне очень понравится.

Он ласково сжал ее пальцы.

– Послушай, я не напускаю на себя таинственности… Это в самом деле очень личное. Не беспокойся за меня, прошу тебя.

– Ты не возражаешь, если я проведу чуть больше времени с Дженни?

– Ты и так уже много для нее сделала. Мне бы не хотелось тебя…

– Что ты, мне с ней очень интересно! Мне нравится общаться с детьми, а Дженни сейчас непросто, она взрослеет… Ты заметил, какими глазами она смотрит на Макса?

– Что ты имеешь в виду? – опешил Люк.

– Ох, да не волнуйся ты так, привыкнешь, – улыбнулась Джейн.

– Глупости! Макс ее на десять лет старше…

– В ее возрасте это вполне нормально. Вдобавок, она – весьма своеобразный подросток. Вы сейчас очень нужны друг другу. Между прочим, у нее прекрасный вкус, – лукаво заметила Джейн, глядя на Люка, который никак не отреагировал на ее замечание. – Это был комплимент в твой адрес, – пояснила она.

Люк знал, что она имеет в виду невероятное сходство между ним и Максимилианом, но раздраженно решил, что это еще одно досадное напоминание о полковнике Килиане.

– Сын в отца пошел, – буркнул он.

– А ты до сих пор ревнуешь, – воскликнула Джейн, улыбаясь. – Можно подумать, что тебя в свое время вниманием обделили.

Он покраснел, но не из ложной скромности.

– Мне Макс очень нравится, – продолжила Джейн. – И Дженни в его обществе весело. Ты же сам говорил, что вы поехали в Европу развеяться, забыть о трагическом прошлом. Кстати, как по-твоему, мы с пользой провели утро? – игриво поинтересовалась она.

– Я требую повторения, – в тон ей откликнулся Люк.

– Но Дженни мы пока об этом говорить не будем? – уточнила Джейн.

– Нет, по-моему, она еще не готова признать, что я имею право на личную жизнь.

– Да, конечно, – согласно кивнула она.

– Слушай, я даже не знаю, надолго ли ты в Париже, – спохватился Люк.

– Я пока не задумывалась о дате отъезда.

– Мне надо на пару дней съездить на юг. Может быть, удастся отыскать следы Робера.

Джейн улыбнулась, довольная тем, что подтолкнула Люка к этому решению, но в ее взгляде таилась печаль.

– Ах, мне так не хочется расставаться, – вздохнула она.

– Меня ждут лавандовые плантации. В Австралии уже началась весна, пора…

– Умоляю, не оправдывайся! Я очень рада нашей случайной встрече.

– Это не значит, что расставание неминуемо.

– Ох, прекрати! Мы прекрасно провели время, я ни о чем не жалею. Завтра я пойду на балет, а потом, наверное, поеду во Флоренцию. В Париже иногда бывает слишком одиноко, это город влюбленных.

– Тебе одиноко?

– С этой минуты – да.

Они понимающе переглянулись, и Люка охватило чувство вины. Джейн ни на чем не настаивала, не требовала продолжения их связи, и, хотя он опасался усложнить себе жизнь, ему тоже не хотелось расставаться.

– А почему бы тебе не поехать с нами? – выпалил он, не дав себе времени подумать о последствиях.

– В Мон-Муше?

– Да, – кивнул он. – А потом в Прованс, в Сеньон.

– Прошу тебя, не надо меня жалеть. Я терпеть не могу жалости…

Он встал, подошел к Джейн и страстно поцеловал ее, к изумлению женщин, сидящих за соседним столиком.

– Я предлагаю это не из жалости, – пояснил он. – С моей стороны это весьма эгоистично. Во-первых, ты поможешь мне справиться с моей своенравной дочерью. А во-вторых, ты мне очень нравишься, и я не готов с тобой расстаться, хотя мне будет очень трудно держать себя в руках.

Джейн облегченно вздохнула и рассмеялась.

– Ах, ты умеешь уговаривать! Я с удовольствием поеду с вами. А что собирается делать Макс?

– По-моему, он отправляется домой, в Лозанну. Он оставил записку в гостинице, что вечером уезжает из Парижа.

– Жаль, мы с ним толком даже не попрощались, – разочарованно произнесла Джейн.

– Между прочим, он нас всех пригласил в Лозанну, и тебя тоже… Ты женщина свободная…

Она негодующе взглянула на него. Люк рассмеялся, и они вышли из кафе.

– Нет, правда, он рад будет тебя видеть, – сказал он.

– Вот и прекрасно. Когда мне надоест иметь дело с мужчинами в возрасте, я обязательно навещу Макса.

Смеясь, они пошли по улице. Внезапно Люк остановил такси и повез Джейн на Монмартр, откуда они пешком направились к рю Коленкур. У монмартрского кладбища они замедлили шаг.

– Здесь похоронен Дега, – тихо произнес Люк, почти не веря тому, что встретил в своей жизни еще одну женщину, которая близка ему по духу. – Я очень люблю его картины.

– За что?

– А тебе они не нравятся?

– Нравятся, – улыбнулась Джейн. – Мне интересно, почему они нравятся тебе.

– Мне все импрессионисты нравятся, – подумав, ответил Люк. – А Дега – особенно. Его картины напоминают сценки из жизни, выхваченные лучом прожектора.

– Красивое сравнение. Знаешь, а ты романтик…

– Я вырос среди романтиков. К сожалению, война уничтожила наши романтические представления.

Они свернули на рю дез Абесс.

– У тебя к Монмартру особое отношение? – поинтересовалась Джейн.