Странное дело, едва он спросил, как Жанна, которая шла расслабленная и спокойная, болезненно перекосилась. А в глазах зажегся гнев. На него — на Стаса.

— Прости, если затронул неприятную тему, — растерялся он.

Но Жанна уже собралась, передернула плечами с деланным равнодушием.

— Отец умер, когда я была ребёнком. Растила меня мать. Строгая мать. Я бы даже сказала деспотичная. Не люблю говорить о детстве, если честно. И школьных годах.

— Ты не была самой популярной девочкой в школе?

— Представь себе, нет.

Ответ прозвучал с сарказмом. Хотя, казалось, с чего бы?

— Она жива? Твоя мама?

— Да. Но со мной не общается. Даже внука ни разу не видела.

Стас споткнулся на ровном месте. Ну и ну! И так бывает?!

— Я для матушки тоже разочарование, — проговорила Жанна с усмешкой, останавливаясь. — Долгая история. Не хочу рассказывать подробности. Просто в юности я совершила глупость, которую мать мне не простила. Та глупость ударила и по ней. Сильно. Так что она предпочла забыть, что я существую на свете. Может, это и к лучшему. Лёшке не нужна такая бабушка. Эту роль отлично исполняет Алевтина Федоровна.

— Мне очень жаль, — проговорил Стас с искренним сочувствием.

Хотел, было, добавить, что Жанне стоит попытаться помириться с матерью. Он вот не расставил точки над «i» с отцом, а потом стало поздно. Но «запел» мобильный.

— Прикинь, тут такое! — завопил из трубки Семён. — Мне звонили из центра. Сказали, что передумали. Они выставили Геру, а меня пригласили обратно. И не на полторы недели, которые остались. А еще на три месяца! Даже занятия в бассейне включили! Не знаю, что на них нашло. Но это реально круто!

Стас засмеялся. Так приятно, что Семён счастлив. Радуется новости, как ребёнок. На его долю выпадало не так много подобных мгновений.

— Ты прав, новость потрясающая. Наверное, поначалу они всё неправильно поняли. Но потом разобрались, кто в чем виноват, и всё переиграли.

— Наверное, — согласился Семён. — Ты скоро домой приедешь? А то Светка за тортом поскакала. Хочет отпраздновать торжество справедливости.

— Откуда у нее деньги на торт? — спросил Стас озадаченно.

— Из копилки вытащила. Я отговаривал. Но она уперлась рогом. Ты ж ее знаешь. Сказала, что ради торжества справедливости надо.

— Ну, раз надо, то надо. Приеду через часик, — он отключил связь и виновато посмотрел Жанне в глаза. — Прости, что не сказал Семёну правду. Он принципиальный. Узнает о заступничестве, откажется от лечения. Мне и самому, признаться, неудобно. Раз Семёну продлили реабилитацию, значит, лишили места кого-то другого.

Жанна взяла Стаса за руки.

— Уверена, не стоит об этом переживать. Наверняка, ничьим место в центре не пожертвовали. У них всегда есть резерв для блатных. Пусть и Семён в кое-то веке, побудет в их рядах. Ему точно не помешает.

— Я пообещал брату приехать через час, не спросив тебя. Я ведь сорвал свидание, сбежав из кинотеатра, а теперь снова вознамерился удрать и…

— Думаю, сегодня мы перевыполнили план по времени, проведенному вместе, — перебила Жанна мягко. — И, пожалуй, это свидание получилось самым… хм… искренним и познавательным. Я вызову такси. Проводишь меня до машины, как истинный джентльмен, и можешь быть свободен. В смысле, до завтра. Наша помолвка в силе. Мне всё ещё нужно прикрытие. И ты в качестве пары.

Стас закивал и невольно посмотрел вниз. Пальцы Жанна всё ещё сжимали его запястья.

— Я сделаю всё, что от меня потребуется, не сомневайся. И спасибо. За сегодня. За то, что ты сделала, зная, что я… я… пришел от Рудакова.

Жанна чуточку поморщилась, но ответила спокойно:

— Альберту непросто противостоять. Особенно, когда он в ударе. Не будем о нем, хорошо?

Стас послушно кивнул. Обсуждать и вообще вспоминать Рудакова хотелось в последнюю на свете очередь.

Они расстались у машины с шашечками. Как и собирались. Изобразили влюбленную пару на случай присутствия шпионов Викентьева. Стас поцеловал Жанну. Она ответила. На этот раз легко. Естественно. Будто вжилась в роль. Вряд ли она начала испытывать трепетные чувства к мнимому жениху. Скорее, перестала его презирать. Для Стаса и это было немало. Хотелось честных отношений. Пусть они и были притворными для окружающих. Главное, чтоб между ними не было фальши и лжи.



Глава 14.



С ног на голову

ЖАННА Громова

Жанна поверила Стасу. Всему, что он рассказал. Тем более, рассказ косвенно подтвердил и Фельдман, знакомый в прошлом с Юрием Александровским. И все же по дороге домой, сидя на заднем сиденье такси, Жанна поискала информацию в сети о гибели семьи Стаса. Нашла, само собой. И газетные статьи, и фото. Жуткие фото того, что осталось от некогда огромного дома в личном парке звездного семейства. Не верилось, что это тот самый дом, в который отличница Снежанна Морозова приходила подтягивать отстающего ученика. Тот самый дом, где по коридорам бегал Семён за вертолетом. Тот, где, казалось, богатая семья защищена от всего дурного.

Увы, остались почерневшие от сажи руины. Прах и пепел.

Неужели, кто-то поверил в короткое замыкание? Чтобы дом сгорел до фундамента, требовалось нечто основательнее.

— Мам! Мам! — дома навстречу выбежал Лёшка. — Ты решила?!

— Что решила? — не поняла Жанна сходу, контуженная событиями минувшего дня.

— Как это что? — обиделся сын. — Насчет прогулки в выходные. Со Стасом!

— Ах, это, — Жанна с облегчением стащила сапоги на высоких каблуках. — Я еще не успела всё обдумать и…

— Мам! — на детском лице отразился целый букет чувств. А, главное, Лёшка пришел к выводу, что его желания в грош не ставят. — Эх…

— Лёш, стой!

Но мальчик ушел в детскую и закрыл за собой дверь. Не хлопнул ею, подобного за ним не водилось, а именно закрыл. Плотно.

Жанна прислонилась к стене и устало провела руками по лицу. Она совсем забыла о Лешкиной идее устроить прогулку втроем. Не такая уж она и дурная, если подумать — эта идея. В смысле, в свете последних открытий. Стас наворотил дел в прошлом. Но нынешний Стас — не худший спутник для восьмилетнего мальчишки. Впрочем, следовало всё обдумать прежде, чем принять окончательное решение.

— Ничего, он оттает, — из кухни вышла Алевтина Фёдоровна. — Ему же не объяснишь, что это за фрукт — Стас Александровский, и по какой причине ты изображаешь невесту.

Жанна только головой покачала.

— Всё не так… Всё… Я кое-что узнала и… Давайте, я чуть позже расскажу. Сейчас… Ох, мне надо просто полежать с часок. Собраться с мыслями.

Алевтина Федоровна проводила Жанну тревожным взглядом. Но ничего не сказала. Знала, Жанна Громова — женщина сильная. Что бы ни случилось, возьмет себя в руки. Если ей и нужна минутка слабости (или час), лучше не мешать. В одиночку быстрее успокоится и примет необходимые решения. А потом… потом устроит веселую жизнь всем обидчикам.

Войдя в спальню, Жанна стянула рабочую одежду, облачилась в рубашку с джинсами и без сил повалилась на кровать. Громко всхлипнула, ощущая себя разбитой. Из-за всего сразу. История семьи Стаса выбила почву из-под ног. Но не меньше потрясла и выходка Альберта. Зачем, спрашивается, он состряпал фальшивое досье? Жанна непременно это выяснит. С подробностями. Но не сегодня. И, возможно, не завтра. Она пока в совершенно разобранном состоянии. А в таком состоянии говорить с Альбертом нельзя. Только с холодной головой и не менее холодным сердцем.

Что до Стаса… Жанна пока до конца не понимала, как его воспринимать. Сегодня она увидела его в совершенно новом свете. И этот образ никак не вязался с тем, что Жанна помнила. Будто два разных человека. Небо и земля.

Неужели, люди способны настолько измениться? Или девочка Снежанна не замечала чего-то прежде — в той другой жизни?

В ответ пришло воспоминание из прошлого. О весеннем вечере, когда на асфальте не осталось снега, а всё вокруг жило мечтой о переменах и обновлении. В тот вечер в доме Александровских вновь разразился скандал. Из-за Стаса. Из-за кого же еще? Юрий Дмитриевич «громыхал» в кабинете на отпрыска, а Снежанна ждала в комнате, предназначенной для школьных занятий, в компании Марины. Та сидела на подоконнике, курила и поглядывала на темнеющее небо. Надеялась разглядеть большую медведицу.

— Стас опять отмочил, — бросила она, обращаясь будто и не к Снежанне.

Та промолчала тактично, а Марина спросила:

— Тебе неинтересно, что он натворил?

— Нет.

— А ведь не врешь. Забавно, я сначала подумала, что ты сохнешь по блондинчику, потому он тебя и бесит. Но, похоже, бесит Стас совсем по другой причине. Ты считаешь его ниже себя. По интеллекту и всему остальному. Бабло не в счет разумеется. И отцовское положение.

— Я не…

— Да не оправдывайся ты, — Марина затушила сигарету в чайном блюдце. — Стас кого угодно доведет своими беспонтовыми выходками. Вот и сейчас выкинул фортель. Кто его просил тащить в койку дочку домработницы? Нельзя гадить там, где ешь. Хотя, возможно, это был очередной протест. Хорошо еще, что эта дуреха не залетела. А то уже размечталась, что станет хозяйкой в большом доме. В том самом, где мамаша полы драит.

Снежанна едва сдерживалась, чтобы не заткнуть уши. Зачем ей знать эту мерзость? Закидонов Стаса Александровского и в школе хватает.

Марина заметила выражение ее лица и усмехнулась.

— Ой, да не кривись. Подумаешь, устроили двое небольшой… хм… Короче, я к тому, что Стас не такая сволочь, как может показаться. Он просто отлично играет в сволочь. Правда, сам пока не понимает, что это игра. Кстати, — она, прищурившись, посмотрела на Снежанну, будто взглядом раздевала. Нет, не снимала одежду, а сдирала слой за слоем, чтобы разглядеть душу. — Кстати, ты тоже не такая, как себя подаешь. И тоже об этом не шибко догадываешься. А окружающие и вовсе ничего не подозревают. У меня же профессиональное чутье. Я фотограф. Замечаю то, что другие в упор не видят.