А ведь он давно подбивал клинья. Да только Жанна не воспринимала это всерьез. Многие клиенты строили глазки и даже откровенно флиртовали. Но быстро понимали намеки, что ее не интересуют никакие иные отношения, кроме рабочих. Викентьев не понимал. Пришлось однажды объяснить прямым текстом, что ничего не будет. Никогда. Он сделал вид, что принял это. Даже отшутился, мол, попытка не пытка. Но, видно, затаил обиду и решил таки получить «причитающееся». Использовал проблемы с заказом, которые сам и создавал на пустом месте. А когда и это не сработало, решился на «штурм».

— И что теперь? — спросила Жанна сама себя утром, глядя на отражение в зеркале.

Лицо опухло, глаза превратились в две щелочки. На работу в таком виде нельзя. Однозначно. Придется отсиживаться дома и ждать, пока отек спадет. Сколько потребуется? Часа два-три? Да какая разница? Пусть хоть до вечера. Появляться перед сотрудниками, как побитая собака, не вариант.

Жанна приняла контрастный душ, выпила крепкого кофе, отказалась от приготовленного Алевтиной Федоровной воздушного омлета и устроилась на застекленной веранде, выходящей в скромный садик, где отцветали астры — школьные цветы, с которыми в прежние времена шли первого сентября все дети.

— Что теперь? — повторила Жанна всё тот же вопрос.

Ответа она, увы, не знала. Понятия не имела, что делать дальше.

А всё из-за чертового контракта и событий нынешней весны.

В марте Жанна потеряла главного клиента. Крупничка и настоявшего флагмана, с которым успешно работала много лет. Потеряла не по собственной вине, а волей обстоятельств. В расцвете лет скоропостижно скончался руководитель и основатель компании, а его наследник решил пересмотреть многие направления работы. В том числе, и затраты на рекламу. Жанна пыталась объяснить новоявленному молодому боссу, мало что смыслящему в большом бизнесе, что постоянно работать с агентством выгоднее, чем платить за рекламу телеканалам или газетам время от времени. Деньги попросту уйдут в никуда. Но ее и слушать не стали.

Следом, повинуясь импульсу, ушли еще три клиента помельче. Но и это ударило по агентству. Тем более, и остальные начали «паясничать», сбивать расценки, просить больше скидок. Как коршуны, ей-богу, готовые заклевать лежачего. А к лету появился Викентьев. Новый флагман. Стараниями Альберта Рудакова, решившего помочь бывшей подопечной.

— Виктор Борисович — выгодный клиент, — объяснил он Жанне. — Привередливый, правда, но денежный. Готовый играть по-крупному. С его помощью запросто решишь финансовые проблемы. Главное, не напортачь. Мне Викентьев тоже нужен. К тому же, я его должник. Испортишь с ним отношения, и мне не поздоровится.

…Жанна усмехнулась. Вот такая патовая ситуация нарисовалась. Уйдет Викентьев, агентству придется несладко. Потеря двух флагманов за полгода — серьезный удар и по финансам, и по репутации. Они не потонут, конечно. Восстанут из пепла. Но придется сокращать штат, а сама мысль об увольнении сотрудников вызывала панику. Жанна трепетно относилась к подбору персонала, многих «воспитала» сама. Такое явление, как текучка, в агентстве отсутствовало. Так что балласта, который можно было бы отпустить без особых потерь, попросту не существовало.

Конечно, после вчерашнего Викентьев мог уйти и сам. Но Жанна подозревала, что этого не случится. Виктор Борисович не разорвет контракт из принципа. Возможно, сделает вид, что ничего не было, но на нервах поиграет основательно. Ох, будь на месте Викентьева кто-то другой, она без раздумий бы натравила Альберта. Но не вариант, увы. У них непростые отношения. Придется расхлебывать. Вопрос, как?

Раздумывала Жанна и о другом аспекте вчерашнего вечера. О поведении Стаса.

Невероятно, но факт. Стас Александровский, из-за которого жизнь Жанны рухнула двенадцать лет назад, выступил в роли защитника. Не побоялся ворваться в кабинет Викентьева, не отреагировал на приказы убраться вон. Сделал то, что полагается сделать любому нормальному мужику. Спас попавшую в беду женщину. Защитил ее честь.

Конечно, Жанна не собиралась возводить Стаса в рыцари. Не забыла его прежние «подвиги». Она просто пыталась понять, что двигало бывшим одноклассником. Желание набрать очки? Нет, не похоже. Жанна, хоть и была в шоке, разглядела на лице Стаса неподдельную ярость и презрение. Его тошнило от поступка Викентьева. И от него самого. То были настоящие эмоции, не наигранные.

Может, даже у звездных мальчиков есть границы, которые они не переходят?

В юности Стас менял девчонок, как перчатки. Жанна сама видела, как эти «брошенки» рыдали потом на груди у подруг. Но он же их ни к чему не принуждал, верно? Сами летели беспечными мотыльками на огонь.

Жанна и сама обожглась об это пламя. И тоже сделала это по собственной воле.

Но как бы то ни было, вчера Стас спас ее от Викентьева и всей той мерзости, что тот собирался сотворить. Хочешь — не хочешь, но с этим придется считаться.



* * *


На работу Жанна приехала около двух часов дня и… застыла на пороге. Общую приемную украшали шары. Белые шары. Сотня шаров, не меньше. А на столе офис-менеджера Любы лежал большущий торт.

— Что это? — спросила Жанна напряженно, поймав любопытно-вопросительный Любин взгляд, который не сулил ничего хорошего.

— Поздравления. Для вас. От Викентьева, — пролепетала Люба. — Это правда, Жанна Олеговна?

— Что правда? — спросила та шепотом, чувствуя, что вот-вот упадет.

— То, что на торте написано.

Жанна, не ощущая больше ног, шагнула ближе и заставила себя посмотреть на покрытый кремовыми завитушками торт.

«Жанна и Стас, поздравляю с помолвкой!» — гласила надпись.

Она качнулась. Ну и сволочь этот Викентьев! В смысле, еще большая сволочь, чем казалось. Решил проверить, правду ли вчера сказал Стас об отношениях с Жанной.

— Где Александровский? — спросила она чужим голосом.

— На кухоньке сидит весь день, — пролепетала Люба. — Бледный, как смерть. И молчит.

Еще бы он говорил! Понимает, что ситуация безумная.

— Минут через десять зайди к нему и вели приготовить мне кофе, — распорядилась Жанна. — А я пока сделаю несколько звонков.

— Хорошо, Жанна Олеговна, — в глазах Любы всё ещё светилось любопытство, но она не посмела больше спрашивать. Догадалась, что начальница зла, как черт. Хотя и не понимала: дело в раскрытии отношений с Александровским или в чем-то ином.

Жанна прошла к себе, провожаемая взглядами сотрудников, плотно закрыла дверь и без сил рухнула в кресло. И снова чуть не разревелась. На этот раз от злости.

И вот что теперь прикажете делать? Признать, что вчера Стас солгал, чтобы поставить мерзавца на место? Викентьев только сильнее взбесится и организует дополнительные козни. Возможно, он сможет стерпеть заступничество жениха, но никак ни помощника, работавшего на Жанну без году неделю. А тем более, не стерпит его ложь. Но не притворяться же невестой Александровского в самом деле! Это сущее безумие!

Ни в какие ворота такой вариант не протиснется. Даже близко!

Но что тогда делать? Что?

…Увы, ничего путного в голову так и не пришло. Когда бледный Стас явился с кофе, Жанна указала на стул для посетителей, стоявший вплотную к ее столу.

— Есть разговор.

— Угу, — Стас нервно кивнул. — Какой план?

Жанна прищурилась. Помощничку явно не пришелся по душе финт Викентьева. Интересно почему? Из-за поднявшейся шумихи? Или сама мысль о помолвке с кем бы то ни было резала ножом по сердцу?

— Испугался? — спросила она прямо.

— Нет, — ответил тот вполне уверенно. — Но у меня есть девушка. Ей не понравится объявление во всеуслышание о моем новом «статусе».

Жанна чуть по лбу себя не хлопнула.

Вот, черт! Ася!

О дочке Альберта и своей же названной сестричке она совсем забыла. Да, папенька хотел, чтоб Ася разочаровалась в Александровском и послала его всеми болотами на свете. Но роман (пусть и фальшивый) с Жанной в планы точно не входил. Узнает Ася, примчится из самого Парижа, чтобы устроить темную всем разом. Она папочкина дочь. Только Альберт сначала думает, потом действует. Ася наоборот.

Но какой выбор-то? Ася далеко и пока не в курсе происходящего. Для Альберта можно придумать «некую» рабочую версию. Зато Викентьев очень даже здесь и представляет угрозу.

— Девушка, так девушка, — бросила Жанна с деланным равнодушием. — Постарайся, чтобы она не узнала о нашем романе. Ты же мужик. А ваш брат это отлично умеет.

— Чего? — Стас вытаращил глаза, став похожим на разбуженную сову.

— Послушай меня очень внимательно, — проговорила Жанна тоном истинной снежной королевы. — Контракт с Викентьевым крайне важен, а отказываться от работы с нами этот козёл, к счастью, не планирует. И, похоже, он готов забыть о вчерашнем инциденте. При условии, что ты ему не солгал, представившись моим женихом. Сегодняшнее шоу с шарами — проверка на вшивость. Так что придется подыграть. В конце концом, тебя за язык вчера никто не тянул.

Стас молчал, глядя на Жанну, как на полоумную. А потом спросил тоном, каким говорят с маленькими детьми или тяжело больными:

— Вы собираетесь с ним работать? Серьезно? Вы забыли, что он… он…

— Ничего я не забыла, — отрезала Жанна жестко. — Сама мысль о работе с этим… ну, ты слышал, как я его назвала… Сама мысль вызывает рвотный рефлекс. Но если мы потеряем этот контракт… — она замялась, не зная, что сказать. Можно подумать, Александровскому есть дело до трудностей других людей. Однако Жанна закончила фразу. — Если потеряем контракт, половина сотрудников агентства окажется без работы. Мы не выплывем без капитального сокращения штата. А у людей семьи, кредиты, ипотеки. И вообще, если для тебя это только работа, то для остальных — второй дом. Мы семья.