— Вот моё мнение, мелкий. Я тебя хорошо знаю и чёт не удивляюсь. Если бы Ренат на ту девчонку внимания не обратил, ты б её через пару недель забыл. У вас так всегда, с самой вашей дворовой дружбы. Андрей Эльмирович по три одинаковые игрушки за раз покупал: Ренату, тебе и Тёмке. А потом и Лёшке. Ты всегда, как Ренат: что ему нравится, то и тебе, ты даже эмоции его копируешь. Нет, ну признайся. Согласен?

Вадим кивнул, он с самого детства признавал главенство и авторитет Игоря, отец приучил младших Ярников к возрастной иерархии и к тому, что поддержка семьи — в жизни главное. Школьный учитель, он воспитывал лишённых матери сыновей в строгости, но в любви.

— И ещё, мелкий, подумай. Мне один год осталось доучиться, тебе два. Я хоть сам тянусь, а ты на платном. Батя платить за тебя не сможет, я тоже не потяну. Спасибо Муратову-старшему, он вас с Артёмом поддерживает. Андрей Эльмирович всегда говорил, что рад вашей дружбе: Ренат — чума, а вы с Артёмом — парни ответственные. За Лёху… просто, ты знаешь, не люблю я его. Кароч, думай. Мурашке не понравится, если ты у него поперёк дороги встанешь. Одно дело, если он сам во что-то влипнет, ты не при делах, другое, если ты ему врагом станешь. Запомни: пацанам делить одну девчонку — это жесть! Может, лет через десять вы о ней и не вспомните, а у вас СЕЙЧАС дружбе конец придёт. Ты же так в гимназии пахал, чтобы с Муратовым на один курс поступить! Всё просрёшь? Из-за девчонки? Брат, ты красавчик! Сколько их у тебя будет ещё!

Вадим нехотя признал, что Игорь прав, в подтверждение слов брата об эмоциональном копировании с досадой вспомнив, как Муратов в «Кактусе» рассуждал о «прелестях» Марины, а он, Вадим, завёлся и понёсся эти самые прелести проверять. Нужно «протрезветь» и взглянуть на всё с позиции холодного рассудка. Вадим принял решение и почти успокоился. Однако к событиям, что обрушились на него по возвращении в общежитие, он всё же не был морально готов.


Мергелевск, август 2017 года


Первым кавалером, с которым Альбина познакомилась на дейтинговом[6] сайте, оказался тридцатидвухлетний писатель Роман. Как выяснилось за ужином в ресторане, Роман нигде не издавался, писал исключительно на самиздатовских площадках, где выкладывал свои фантастические опусы о постапокалиптической России (пришедшей к краху в результате немудрого правления текущих политиков), ругался с братьями по перу и был недооценён избалованными читателями. В Альбине он разглядел исключительное «женское начало, способное вдохновить на творчество», о чём немедленно сообщил ей за кофе. Альбина согласилась попробовать себя в качестве музы, и, попрощавшись с Романом на высокой культурной ноте, удалила кавалера из дейтингового приложения.

Второй парень Альбине сначала понравился. Он много слушал и много ел. Он нигде не работал, ему было негде жить, и звали его Анатолий. Счёт за кафе Альбина оплатила сама.

Третий, Михаил, был рок-музыкантом. Он был симпатичен, высок, худ и застенчив. Михаилу требовалось отвлечься. Он признался, что «пошёл на крайние меры», начав знакомиться в сети, так как в жизнь его вернулась девушка, в которую он был некогда влюблён и которую тщетно старался забыть. Он даже пытался показать Альбине фото той самой девушки, от чего она удалила его из приложения прямо в ресторане, отлучившись в туалет, а затем выйдя через вторую дверь.

После пятого свидания Альбина зашла в спортивный магазин. Посмотрев ассортимент бейсбольных бит, она выбрала самую удобную, взвесила её в руке и слегка замахнулась, чуть не задев подошедшего к ней консультанта.

— Для себя или молодого человека? — с улыбкой обратился к ней молодой человек в униформе магазина, прикрываясь ладонью.

— Для молодого человека, — так же приветливо отозвалась Альбина.

— Подарок?

— Ну, можно и так сказать.

— Хорошая модель, берёза. Есть ещё модели из вспененной резины, очень лёгкие.

— Лёгкую не надо.

— Могу предложить комплект…

— Понимаете, — с задумчивым видом перебила продавца Альбина, оценивающе похлопывая битой по ладони, — мой парень любит гольф. Но мне посоветовали биту. Навыка у меня нет, поэтому подскажите, как ей бить. Чтоб вдребезги, понимаете? Чтобы. Всё. Вдребезги.

Консультант внимательно вгляделся в лицо покупательницы, слегка побледнел и жалобно протянул:

— А может, не надо… нашим товаром?

Альбина прищурилась, повертела биту в руке и покладисто сказала:

— А может, и не надо. Спасибо, заберите. Я ещё подумаю.

Выходя из магазина под испуганным взглядом продавца, она пробормотала себе под нос:

— Действительно. Зачем мне бита? У Рената прекрасные клюшки для гольфа.


Мергелевск, август 2017 года


После репетиции Ренат зашёл на кухню клуба. Су-шеф Витя быстренько организовал для директора сэндвич с холодной телятиной. В маленьком закутке, выделенном для сотрудников, подкреплялись две танцорши из второго состава, Света и Катя.

— Здравствуйте, — хором сказали девушки.

— День добрый. Верной дорогой идёте, товарищи, — пошутил Ренат, разглядев на их тарелках приличные куски омлета.

— Служим «Твайлайту», — со смешком ответила Света.

— Что там с репетицией в гортеатре?

— Через два часа машина будет, Ренат Тимурович. У нас два выхода. Мы могли бы и за одну репетицию всё прогнать, но там кавардак полный с номерами.

— Ну, что я сделаю, девчонки? Не я там хозяин.

— Мы понимаем, — вздохнули танцовщицы.

Муратов одобрительно кивнул и занялся сэндвичем. Девушки вернулись к прерванной беседе:

— … вот, о чём я? Я слышала, знаешь, что если не тот парень снится, а хочешь, чтоб другой снился, нужно взять какую-нибудь вещь, которая может ему понравиться, положить под подушку и сказать: «Приснись, тогда подарю».

— Кать, я в это, конечно, ни фига не верю, но у меня такое чувство, что Вовчик это каждый день у себя в постели говорит. Нет, поверь, я не хочу, а он снится, снится. Пока, правда, не подарил ничего, врун и жлоб, как всегда, даже во сне — одни разговоры…

— Так ты его переиграй, — сказала Катя, с шумом высасывая сок из пакетика. — Купи что-нибудь для Славика.

— Что же я ему куплю? — пожала плечами Света. — Он только жрать любит. Не селёдку же под шубой мне под подушку класть?…

* * *

Муратов вернулся домой раньше обычного: программа шла по накатанной, важных гостей не ожидалось, а в офисе остались Вадим и арт-директор Ева. Ренат заехал в гипермаркет, купил «мраморной» говядины и приготовил себе отличный ужин, который съел у бассейна, оставив двери на террасу открытыми, против правил налив себе полбокала красного вина и наслаждаясь теплым, но не душным вечером и любимым плейлистом на музыкальном центре. Он расслабился и если бы не вино, зашумевшее в голове, спустился бы к морю. Ветер донёс звуки музыки, Ренат прислушался… и плеснул себе из бокала на брюки, резко выпрямившись в плетёном кресле. Щёлкнул пультом. Ему показалось? Он слышал увертюру к «Сыну-сопернику»? Эту мелодию он узнает из тысячи. Ренат напряженно прислушивался. Нет, всё же послышалось. В соседях у него пожилой меломан, часто слушает классику при открытых окнах, вот, видно, и принесло вечерним бризом. Муратов откинулся в кресле и нажал на кнопку на пульте стереосистемы.


— Может, мне остаться?

— Нет, — Марина улыбнулась ему из-за дверцы шкафа, за которой одевалась. — Иди. Я немного устала… ну, ты понимаешь, перенервничала…

— Во сколько ты обычно ложишься?

— Не раньше двенадцати.

— Поцелуй меня ещё раз.

— Нет. В последний раз, когда я тебя сегодня поцеловала, ты опять…Мы так с тобой до утра не расстанемся, а мне завтра на пары.

— Маленькая, ответственная почемучка. Я уйду, обещаю. Один прощальный поцелуй.


…Вадим открыл ему с таким видом, словно вообще никогда не спал. С напряжённым и серым лицом.

— Где ты был?

— Тебе всё расскажи… дай гитару, быстро.

— Зачем?

— Атос, не тормози! Быстрей!

Ренат пронёсся мимо бабы Жени, которая только фыркнула ему вслед: двери общаги ещё были открыты. Он настроил гитару на лавочке, встал и обошёл корпус ФПР. В парке общежития ярко горели фонари. Пахло цветами и сочной травой. Муратов прокашлялся, коснулся струн:

— О ночь, укрой темнотою ты меня с моей тоскою, спрячь во тьме лю-ю-юбовь мою…

На втором этаже зажёгся свет, на балкон вышел второкурсник, облокотился о перила.

— Ты, о месяц! Ме-е-есяц жемчужный! Несносен мне твой свет ненужный!

На балконе третьего этажа появились пятикурсницы в халатиках, заулыбались, помахав четверокурснику.

— Спрячься! Спрячься! В за-а-авесу тёмных туч! — Ренат закинул гитару на плечо, приложил ладони ко рту рупором и проорал: — Леонора! Любовь моя, выйди на балкон!

Пятикурсницы зааплодировали. Окна пятого этажа оставались тёмными. Дана съехала ещё месяц назад, в апреле, и жила в Мергелевске у матери.

Наконец-то! Марина посмотрела вниз, прижала руки к щекам, попыталась что-то крикнуть, скрылась внутри и выскочила уже с телефоном.

— Ренат, господи, что ты делаешь?!

— Я пою тебе серенаду, любимая!

— Уходи, пожалуйста! Ты всех перебудишь!

— Я хочу, чтобы ты всегда была рядом! Я хочу много-много ночей с тобой, таких, как эта! Я уйду, только если скажешь, что ты меня любишь!

— Да, да, я тебя люблю! Я тоже хочу… много… Пожалуйста, уходи! Здесь рядом преподаватели живут!

На торце стоящего впритык общежития маркетологии зажглось несколько окон. Вопреки опасениям Марины, студенты выходили на балконы не для того, чтобы отругать ночного трубадура, а с одобрительными возгласами. Муратова узнали. Общага развлекалась. Ренат разглядел светлую шевелюру Веры Алексеевны, которая тоже недавно перебралась в общежитие. Кто-то смеялся.