— Мурашка, это какой-то пи&&ец! Пробки невъе… Ой, пардон, не заметила, что в зале дети.

— Мурашка, — хихикнула Ксюша.

— Ренат, глянешь на эскизы к «стилягам»?

— Можно я тоже взгляну? Мне нравится ваш стиль, — сказала Ксения.

— Новенькая? — спросила Надя, кидая в рот леденец и окидывая «Коломбину» взглядом. — Далеко пойдёт. Детка, конфетку хочешь?

Ренат занялся эскизами, делясь с Колесовой впечатлениями от набросков. Та спорила, ревниво отстаивая каждый элемент костюма. В зал вошёл Джэйн, молча, не здороваясь, сел у сцены, сложив руки перед собой и пессимистично рассматривая приготовления к репетиции.

— О! — сказала Ксюша, глядя на певца. — Ренат Тимурович, а у вас в команде много геев?

— А что? — с недоумением спросил Муратов, отрываясь от эскизов.

Джэйн медленно повернулся на стуле и окинул Ксюшу нехорошим взглядом. Крашеные в коричнево-красно-розовый пряди его имели с утра особо растрёпанный вид.

— Да так, — задумчиво произнесла «Коломбина», стойко выдержав гримасу солиста. — В сети пишут, вы уволили певца Эдуарда Белькова из-за его открытой… позиции.

— Я уволил Эдуарда из-за его эмоциональной неустойчивости, которую он неоднократно переносил на остальных членов команды, — холодно проговорил Ренат, — а не из-за его сексуальной ориентации. Я сам не лезу в … позиции моих сотрудников, не рекомендую делать это другим и не терплю разного рода каминг-ауты в целях дестабилизации коллектива и привлечения к себе внимания. Бельков сделал из этого пиар и хайп и теперь может благодарить «Твайлайт» за интерес публики к своей персоне, не особо талантливой, кстати.

— Ясно, ясно, — мирным тоном сказала Ксюша, болтая ногой с бантиком и переводя заинтересованный взгляд в направлении вошедшей в зал Кары. — Ух ты, ещё одна красотка! Я определённо впишусь в коллектив.

Колесова хмыкнула.

— А этого я уже знаю, — радостно сообщила «Коломбина», заметив рядом с Карой Вадима. — А где третий? Лысый который.

Надя слегка наклонилась над эскизом в руках Рената и многозначительно прошептала ему в ухо:

— Ну, Мурашка!

Муратов поднял на неё взгляд, пошевелил губами, но ничего не сказал. Началась репетиция. Твайлайтовцы с восторгом следили за творимым на сцене волшебством. Гимнастка выполняла все подъёмы, падения и перевороты с такой лёгкостью, словно выпросила скидку у земного притяжения. Белые плотна казались струями воды, обтекающими её гибкое тело.

Ренат почти не интересовался происходящим на сцене, он и так знал, что выбрал достойный хедлайн-номер. Он следил за Вадимом, аккуратно, из-под полуопущенных век: с Ярником что-то происходило, и Муратову чертовски сильно хотелось знать, что именно.

Вадим почувствовал взгляд, обернулся, но Ренат уже смотрел на сцену.


Мергелевск, ЮМУ, ноябрь 2006 года


Как Вадим и предполагал, в голове у Марины была сквозная дыра: информация вливалась в одно ухо и благополучно вытекала через другое. Сперва первокурсница прислушалась к его советам: начала прятаться от Муратова (и от него, Вадима, заодно, что его удручало, но не отчаивало), на репетициях была с «Доном Карлосом» сухой и недружелюбной. Но потом вдруг взбрыкнула и развалила весь тщательно разработанный план.

Ренат сначала тоже заметно успокоился, наладил отношения с обиженной его холодностью Даной, начал больше времени проводить в компании «мушкетёров». И вот вам здравствуйте, сорвался! Словно недавно завязавший нарик, которого поманили дозой. Конечно, все обстоятельства Вадим проконтролировать не мог, и ему пришлось беспомощно наблюдать за тем, как развиваются события. До праздника факультета у него ещё оставалась какая-то надежда, но после очередной выходки Муратова она растаяла, как осенний туман, что оседал на металлических перилах общажных балконов.

В день именин муратовцы «гудели» в блоке у Даны, в честь такого события даже пропустили пары. Появление Марины оказалось для Вадима громом среди ясного неба. Она спускалась по лестнице с пятого этажа, раскрасневшаяся, с глазами на мокром месте. Ярник смог выяснить причину назревающих слёз, встревожился и понёсся в пятьсот одиннадцатую комнату. На пороге блока он услышал, как Дана сказала Муратову, лихорадочно вязавшему путаные узлы на шнурках ботинок:

— Господи, конопатая какая! У меня в глазах от неё рябит! Это она в «Поше» новая солистка? Стас ради прикола её взял, что ли? Это же ужас ужасный! В конце концов, есть же тонаки всякие все эти пятна замазать… Эй, ты куда?!

Ренат уже нёсся по коридору, Вадим догнал его у лестницы, забежал вперёд:

— Стой! Нафига, Мурашка! Чего ты добиваешься?

Муратов остановился, посмотрел на друга бешеным взглядом:

— Ничего я не добиваюсь! Мне девушка нравится, въехал?! Просто нравится! Захотелось мне, понимаешь?! Имею право?!

— А как же Дана?

— Дана?! — Ренат засмеялся. — Хорошая? Забирай себе!

— Ренат, дядя Андрей…

Муратов, уже занёсший ногу над ступенькой, обернулся:

— А чего вы все так боитесь? А? Ссыте, что выйду из-под контроля? Пойду против воли? Наследства лишусь? И вы заодно в немилость впадёте? Бабло упустите!?

— Ренат, я…

— А почему вы так не волнуетесь, когда я с Даной? — бросил Ренат и в два прыжка оказался на нижней площадке у окна.

Вадим догнал его, рискуя свернуть шею, и, уже почти не боясь выдать себя, прижал плечо друга ладонью к стене, глухо проговорив:

— Потому что в случае чего, Дана сможет себя защитить, а она… эта мелкая — нет! Это ты понимаешь, наследник?!

— Тогда, — холодно сказал Ренат, смахнув руку «Атоса», — я сам сумею её защитить.

Муратов сбежал на четвёртый этаж. Вадим последовал за ним и видел, как Ренат подошёл к двери четыреста одиннадцатого блока, занёс кулак, чтобы постучать, а затем… разжал пальцы, опустил руку и ссутулился. Вернулся к стоящему у лестницы Вадиму, хлопнул того по плечу, избегая смотреть в глаза, и сказал:

— Прости, Атос. Ты, как всегда, прав. Нет в тебе романтики и никогда не было. И я тебе за это благодарен. Ты моя система охлаждения при перегреве.

Муратов вернулся на пятый этаж, заставил собравшихся на вечеринку приглушить музыку и вёл себя, как обычно: пил, много целовался с Даной, остался у неё на ночь. Вадим надеялся, что Муратов на эмоциях не воспринял вырвавшиеся у него слова — ничто не показывало, что Ренат в чём-либо подозревает друга.

Наступил день факультета. ФПР пригласил на свой юбилей весь ЮМУ. В Большом Актовом зале грохотала музыка. Вадиму уже в коридоре казалось, что он слышит песню в исполнении Марины. Ярнику очень хотелось, чтобы Ренат передумал идти на концерт, а устроил вместо этого очередную пьянку в подаренные деканатом выходные, тем более, что «мушкетёры» опаздывали и пропустили официальную часть мероприятия.

Но Муратов уже шёл по коридору ФПР на звуки музыки. Прижавшись к нему и гордо поглядывая по сторонам, вышагивала Рудникова, рука Рената лежала у неё на плече. Следом шествовали Алексей, Артём. Вадим подумал и присоединился к компании друзей. Олейников сиял от счастья: ему удалось заманить на концерт свою пассию, гимнастку Настю, она сидела в зале на специально занятых для муратовцев местах.

Все пятеро вошли в Большой Актовый через верхний вход. Зал был забит, студенты плотно стояли в проходах, вокруг царило веселье, все хлопали и подпевали. Вадим обречённо посмотрел на Рената. До занятого приветствиями, окликаемого со всех сторон Муратова всё ещё не доходило. Знакомый пятикурсник повернулся к «мушкетёрам» и прокричал, хлопая в ладоши:

— Здо́рово новенькая зажигает! Не хуже Яны!

Муратов рассеянно улыбнулся и начал спускаться по проходу к местам. Перед ними расступались. Улыбка сползла с его лица, когда он посмотрел на сцену. Дана удивлённо оглянулась на бойфренда, ловя его руку, упавшую с её плеча.

Марина двигалась по сцене, пританцовывая, держа микрофон двумя руками. За месяц с лишним Стас сумел отучить свою новую солистку от «детских», эстрадных движений и скованности. Иногда она с улыбкой оглядывалась на музыкантов «Биг Пош», и те улыбались ей в ответ. Марина прыгала на месте в особо заводных местах, и огненные кудряшки взлетали над раскрасневшимися щеками. Опять в своём мерцающем золотой нитью косом свитерке, который так ей шёл. «Let’s make a Big Bang![4]», подпевал ЮМУ. На передних рядах, соединив руки, раскачивались в такт песне первокурсники, кто-то отплясывал в проходе у сцены.

Марина допела «Большой взрыв» и ждала проигрыша «Send me a song[5]», улыбаясь в зал. Золото её голоса вновь полилось со сцены, мягко и сладко:

Не пытайся удержать любовь,

А отпусти.

Иначе слишком долгими будет ночи

Без меня в твоих объятьях…

Марину заставили спеть на бис. Муратов так и простоял всё выступление «Биг Пош» у верхних рядов. Дана переводила непонимающий взгляд с него на первокурсницу на сцене.

Я спою тебе песню

Если ты обещаешь прислать мне свою

Марина пела, закрыв глаза и откинувшись назад. Ярник посмотрел на Рената. Лицо Муратова было неподвижным, он не моргал и, кажется, не замечал ничего вокруг. Он молча ушёл из зала, не оставшись на выступление квартета «Музыкальные гангстеры». Вадим сумел объяснить поведение «Д’Артаньяна» — соврал, что Муратов получил смс от дяди. Если Дана о чём-нибудь догадается, Ярнику придётся защищать глупую «Леонору» и от нападок Рудниковой. Рената Вадим ещё умеет отвлекать и переключать на другое, но леди «Эс Эс» лапшу на ушах не потерпит.

Вадим совсем упустил Рената из виду, когда приехал брат. Игорь позвонил и сказал, что будет в Мергелевске в субботу вечером. Он возвращался с практики на танкере, дождавшись наконец смены, и был свободен до ночного автобусного рейса в Новороссийск. Брат ждал Вадима в кафе возле автовокзала. Оба с удовольствием отметили, что подросли и возмужали. Вадим осознал, как сильно скучал по Игорю все эти месяцы. И тот не скрывал, как рад видеть младшего братишку. Тяжёлая, с точки зрения ответственности и нервов, работа сказалась на Игоре: он осунулся и выглядел немного старше своих двадцати трёх лет. Оба говорили без умолку, стремясь наверстать упущенное общение. Игорь рассказал Вадиму о своей девушке, тоже студентке морской академии, умнице и красавице. И Вадим вдруг открылся — выплеснул в уши брата все свои переживания. Тот выслушал его, немного нахмурившись, и сказал: