— Спасибо, Портос! — искренне поблагодарил Вадим и смущенно почесал в затылке. — Вот уж, не думал, что Настя и за меня возьмётся.

— Не за что, Атос. Должен будешь.

— Тёма, — вдруг спросил Муратов, оборачиваясь с переднего сидения, — скажи, как всё это …ну, брак там… дети? Как это, каждый день, бок-о-бок? Ты же в Настю ещё в спортклубе влюбился, в школе, таскался за ней хвостом.

— Я и сейчас за ней таскаюсь, — Олейников пожал плечами. — Куда я без неё? А она без меня? Я её люблю. И Маруську люблю. Если Настя на соревнования со своими питомцами уезжает, мы с Маруськой скучаем… очень. Первый день ещё туда-сюда, вроде отдыхаю, а потом хоть волком вой. Выйду утром на кухню — тихо, мелкая у бабушки. Пью чай из Настиной чашки, целый день жду, когда она мне позвонит … Короче, пацаны, пока не же́нитесь, не узнаете. Ты, Мурашка, не надумал ещё?

Ренат вздохнул, признался:

— Лейла скоро приезжает. Дяде через месяц операцию будут делать на желчном, призовёт он нас с ней пред свои очи. Тошно мне, други мои.

— Не боись, — Артём похлопал друга по плечу. — Стерпится — слюбится. Глаза боятся, а хрен делает.

— Ну спасибо! Умеешь утешить!

Они просидели в машине около часа. На дороге перед стоянкой было безлюдно, лишь в кафе неподалёку гремела кавказская музыка. Ренат похмыкивал, глядя в телефон, Олейников начал засыпать, Вадима тоже потянуло в сон. Артём встряхнулся, наклонился вперёд и нажал на кнопку автомагнитолы.

— … следующий наш трек — финский коллектив «Поэтс оф зэ фол» с оооочень лиричной композицией «Слип», — бодро сообщил голос ночного ди-джея. — «Спи, сладкая моя, пусть твои сны будут как волны нежного пламени…», а тем, кто ещё не спит, мы желаем…

— Выключи, — резким тоном вдруг проговорил Муратов.

— Чё? — удивился Артём. — Хорошая же волна! Веселее ждать будет.

— Вообще выруби! — гаркнул Муратов, дёргая скулой.

Олейников удивлённо изогнул рот, но радио отключил. В машине повисло неловкое молчание. Ренат любил «Ретро-стрим» и никогда раньше не возражал, если друзья или Макар слушали его в машине.

— Мурашка, — Вадим, которому вдруг стало не по себе, обратился к другу, чтобы сменить тему. — Где ты эту Ксюшу откопал?

Муратов пощелкал в телефоне, проговорил уже другим, спокойным тоном:

— Ксения Антипова, двадцать лет, ведёт на ю-тьюбе блог о музыке. Подписчиков мало. Денег мало. Живёт с бабушкой. Где, девчонки из клуба не в курсе, адреса мне её, само собой, не дали. Да в клубе его, скорее всего, и не знают. Кто их там по закону оформляет? Знают только, что зарабатывает себе на учёбу.

Вадим посмотрел несколько минут видео на телефоне Рената. Ксюша рассказывала в нём о группе «Агата Кристи», сидя в маленькой комнате с постерами по стенам, на кровати, застеленной пёстрым покрывалом, потом взяла гитару и спела «Два корабля». В женском исполнении, особенно в колоритном Ксюшином, знаменитое «на фига?» звучало очень выразительно.

— Забрёл я сюда пару недель назад, — пояснил Муратов, предупреждая следующий вопрос друга. — Как увидел её, сразу понял — наша Коломбина. Навёл справки. Всё, что смог выяснить, имя и что блог ведёт, она всем в клубе говорила, что блоггерша, типа ей этот весь кордебалет для расширения кругозора, а деньги не главное. Комментарии к видео у неё закрыты. Ни почты, ни ссылок на соцсети, — Ренат почесал щёку, с встревоженным видом поглядел в окно. — Сколько мы тут уже сидим? Рассвет скоро. Она давно должна была появиться. Тёма, там точно другого пути нет?

— Точно, — подтвердил Олейников и добавил: — через забор разве что, или вброд по лиману.

— На выход! — решительно кинул Муратов, открывая дверь машины. — Пешком пойдём, а то ещё больше ребёнка перепугаем.

Трое друзей повторили весь путь до лимана под пение лягушек. Было сыро, пахло тиной, в свете луны волнами перекатывался под порывами ветра камыш. Откуда-то из-за серого здания с чёрными окнами нерешительно погавкивала собака.

— Ксюша! — громко позвал Ренат.

— Ксения! — рявкнул Артём.

— Госпожа Антипова! — лениво подал голос Вадим.

Собака встревоженно тявкнула и затихла, явно заметив численный перевес.

— Пожалуйста, не бойтесь! Меня зовут Ренат Муратов. Я владелец клуба «Твайлайт». У нас есть для вас роль! Как с вами связаться?! Эй!

— Наверное, лиманом ушла, — предположил Артём. — Здесь мелко вдоль берега. А за станцией плиточный пляж.

— Чёрт! — выругался Муратов. — Упустили! Придётся возвращаться в клуб завтра, опять всех допрашивать!

Олейников спустился к воде, потянулся, зевнув:

— Эх, парни! Это же Большой Лиман! Сюда через ерик[2] такая рыбка заходит! Сколько я тут отрыбачил! Ласкириков вот таких, гадов… карасюг, чуларку, бычков тянул!

Вадим тоже заинтересованно вгляделся в тёмные камышовые заросли:

— Вот там, — Артём махнул рукой в сторону метеостанции, — если по бережку, по бережку, с плит — самая рыбалка. Организуем, раз нас сюда сегодня занесло, а? Когда ещё выберемся? Там закрытая территория, но, надеюсь, меня на станции ещё помнят как Полины Николаевны зятя.

— А что? — Ренат пожевал губами. — Звякну-ка я Макару. Пусть удочки подвезёт. Через полчаса рассветёт как раз.

— Пивка, тёмненького, и закусочку, — подхватил Олейников и вдруг замер: — Тихо.

Вадим и Ренат тоже застыли. Артём приложил палец к губам и начал медленно подниматься по осыпи. Он дошёл до кустов метельника и, помахав друзьям, скрылся в зарослях. Через минуту из кустов раздался возмущённый женский вопль и Олейников появился на верху холма. Он нёс Ксюшу на руках. Девушка брыкалась, но без прежней резвости. Одна нога Ксении была босой, мятую туфельку певица держала в руке. Артём стал осторожно спускаться, поучительным тоном выговаривая что-то беглянке. Девчонка фыркала, как злая кошка.

Ренат с умилением заулыбался, сложив руки на груди:

— Вадя, а ну сфоткай его!

— Зачем?

— Как зачем? Такой кадр! Всю жизнь оставшуюся будем братана шантажировать, тебе — оружие против Аллочек всяких, пусть Портос сам твоих потенциальных невест нейтрализует. Иначе смерть от Настиной руки.

— Тут темно, — сказал Вадим. — Вспышка не достанет.

— Нет у тебя чувства юмора, Ярник. И никогда не было.

Артём усадил Ксюшу на обломок бетонной плиты. Ксения выглядела побеждённой, но не сдавшейся. На щеках у неё подсыхали разводы от слёз, но выражение лица было воинственным. Девушка шмыгнула носом, бросила на обступивших её мужчин недобрый взгляд и угрюмо спросила, обращаясь к Ренату:

— Дяденька, а вы точно тот самый Муратов?

— Точно, — сухо подтвердил «дяденька». — Тот самый.

Вспышка на Ксюшином телефоне была хорошей и до Рената вполне достала. Девушка принялась деловито стучать по экрану.

— Она тебя «пробивает», — прошептал Вадим на ухо Муратову.

— Пусть, — краем рта ответил тот.

Артём посмотрел на девчонку с жалостливым участием, кивнул на её ногу:

— Лодыжку вывихнула, я вправил. У нас в спортзале такое часто бывало. В воду ногу поставить надо. Жаль, лиман несолёный, солёная вода от отёков самое то.

Ксюша захлопнула телефонный футляр-книжечку:

— Раньше надо было сказать. Вам вообще повезло, что у меня деньги на мобильном закончились. Иначе, я бы позвала… кое-кого…

— Ты зачем убегала? — устало спросил Ренат. — Мы что, на бандитов похожи?

— Ещё как! Особенно вы!

Муратов смущённо поскрёб щеку:

— Всё равно, сначала разобраться нужно было. Обошлось бы без травм.

— Если бы я с каждым «режиссёром-продюсером» разбиралась, травм у меня было бы гораздо больше. И не только моральных, — девчонка зло сощурилась. — Ваше предложение? — Ксюша хотела положить ногу на ногу, ойкнула и потёрла лодыжку.

— Прослушаться в «Твайлайте». Мы ставим мюзикл.

— Это какая-то подстава? Шоу «селебрити[3] разводят простых смертных»? Где скрытая камера, где? — Ксюша завертела головой. — Или вы всё-таки извращенцы? А что? Что вам мешает быть сразу и продюсером, и извращенцем?!

— Ренат, ты уверен, что она тебе так уж нужна? — задумчиво проговорил Вадим. — Столько девчонок хороших на кастинги приходит. Вежливых, уважительных к старшим.

— Да я вот тоже начал сомневаться, — Ренат поморщился.

— Ещё и хромая, — поддакнул Артём. — Плясать не сможет.

— Точно! — Муратов цокнул языком. — Я как-то сразу-то не сообразил! Ну что, пацаны, по домам?

Он повернулся к девушке спиной.

— Что, а я?! Откуда я знала, что вы действительно продюсеры?! Знаете, сколько приходится от дяденек отбиваться, с визитками и в костюмчиках?! Если у вас кастинг настоящий, а не в горизонтальном положении, я прослушаюсь! Я хорошо пою и танцую — заголосила Ксюша. — Прослушайте меня, увидите! Вот только нога пройдёт! Куда вы?! Вы же сами виноваты! Нечего было меня на камни загонять! Я вам не лань какая-нибудь! А голос у меня есть! Вот послушайте: «Вай ду бёдз садденли эппииииэ, эври тайм ю а нииииэ[4]?!!!!»

Фальшивить Ксения тоже умела мастерски. Вадим отвернулся к воде, потёр переносицу, шепнул Ренату:

— Тролль восьмидесятого уровня.

Ренат еле слышно сказал:

— А я тебе что говорил. Берём? Это она, Коломбина. Характер точь-в-точь, как у Веры Алексеевны в книге.

— Ох, чувствую, наплачемся мы с ней.

— Я тоже… предвкушаю.

Артём мечтательно поглядел на разгорающийся рассвет:

— План по отлову девчуль на сегодня выполнен? Звоним Макару? Пусть приезжает с удочками и её в травму свозит.

— Дяденьки, у вас что, броманс[5]? — ядовито спросила Ксюша из-за его спины. — Один за всех и все за одного?

— Да! — хором ответили «мушкетёры», не оборачиваясь.

— Офигеть, — обескураженно протянула «Коломбина».