25 октября.

С партией пока всё нормально. Люде тяжело, у неё был в музыкалке только эстрадный вокал, я с ней с удовольствием поменялась бы, но уже поздно. Тем более, роль у неё более комичная, ей подходит. Свою арию в первом действии я исполняю в модерато, в отличие от оригинала. Анида Батистовна посчитала, что так выразительнее. Леонора выходит из дома в полумаске, бредёт по улице, закутавшись в плащ, уличный музыкант (Стас) подыгрывает ей на гитаре, её окружают уличные танцоры (наш университетский коллективчик «Звёздный дождь»), и она жалуется им: «пусть я умру, но твёрдой буду, я мечты свои забуду, в душе любовь я затаю…».

Мы сделали три прогона, потому что я два раза сбилась. Кажется, меня сглазил Муратов: уселся в первый ряд и сидел, хотя у него сегодня прогонов не было. А что ему? Ужин, небось, готовить не надо, пойдёт в свой «Кактус», там кормят хорошо. А я обед в столовке пропустила из-за репетиции и купить ничего не успела. К Наде пойти стыдно, она и так меня всегда кормит, магазины уже закрыты. Сижу, грызу сухарики, чай — без сахара.

О! Ура! Банку сгущенки и сливочное печенье нашла на балконе, в шкафчике! Наверное, мама положила в последний приезд, а сказать забыла. Печенье дорогое, в красивой банке, с кроликом Питером на крышке. Маме, скорее всего, клиентки подарили. Я уже полбанки съела, остальное Наде отнесу. Жизнь налаживается!


26 октября

Я так и знала! Ники свалил из проекта! Принёс Вере Алексеевне справку о болезни. Тарас Семёнович уговаривает Вадима петь Дона Рамиро. Все в сомнении, Вадим тоже. Но у Ярника есть общее представление о пьесе. И приятный голос. Света-Альбертина в восторге. Надя — не очень. У Вадима ариетта в первом действии, монолог и небольшое вступление в финале второго действия. Думаю, он справится. Он, оказывается, иногда поёт в «Биг-Пош» вместе с Муратовым.

Муратов даже Артёма Олейникова в спектакль пристроил. Тот с декорациями помогает. Из «мушкетёров» один Лёша Спелкин пролетает и с оперой, и с освобождением по физкультуре. Жаль. Ему декан не разрешила, у него задолжности…»


Я закрываю дневник и откладываю в сторону очки. Какими же они были красивыми, юные Ренат и Марина! В этой части дневника Марина ещё в своих собственных соображениях по поводу Муратова, а для него всё уже было решено. Он влюбился по уши, бедный «золотой мальчик». Для меня всё стало понятно на прослушивании. Нет, ещё раньше, в день, когда я возилась с замком, а он прошёл мимо рыжеволосой девочки в коридоре, всем своим видом отчаянно демонстрируя, как случайна их встреча. И когда согласился участвовать в прослушивании просто потому, что Марина была одной из вокалисток.

Как же он смотрел на неё своими прекрасными глазами-полумесяцами в тот вечер, когда она в первый раз пела свою арию! Как искал встречи! Как хотел каждую секунду быть рядом, нервируя Марину до обморока! Я могла бы устроить Ренату допрос с пристрастием, когда Ники ушёл из проекта, но понимала, что это бесполезно. Теперь я знаю, в чём провинился «Дон Рамиро, версия номер один», а тогда просто подозревала…

Я воровато покосилась на дверь, свернула документ с «Любовью-дель-арте» и открыла в редакторе новый. «Клуб «Твайлайт»», написала я в строке заголовка.

Глава 12

Мергелевск, июль 2017 года


Ренат с Вадимом сидели в недавно открытом заведении возле лиманов. Артём запаздывал. Зал постепенно заполнялся народом. Официантки в розовых платьицах кружили с подносами вокруг столиков. Вадим с интересом оглядывался. Клуб был старым, несколько лет назад заброшенным. Располагайся бывший «ДК Железнодорожников» в любом другом, более проходном месте, и он стал бы желанной добычей для владельцев ко-вёркинговых и микрозаймовых конторок или продуктовых магазинчиков. Но ближайшим оживлённым местом была железнодорожная станция у развязки с посёлком из двухэтажных домиков.

«Твайлайт» задавал тренд — по всему городу открывались крошечные клубы-гастропабы с музыкальной программой и едой разной степени паршивости. Были и неплохие места, такие как уютное заведение на Пензенской с говорящим названием «JustJazz», где по вечерам пели две симпатичные певицы-мулатки, или очень популярное книгоманское местечко «Музыкальная шкатулка», где посетители сидели в закутках между книжных полок, и вечерами, под шум кофе-машин и шуршание страниц, а со сцены читалось и пелось разное задушевное.

Ренат часто бывал как в «JJ», так и в «Музыкальной шкатулке». Особенно нравилась ему «Шкатулка»: любители книг владельца «Твайлайта» мало ценили и редко узнавали. Муратов уважал бардовскую песню и в редкие свободные вечера выбирался послушать конкурсы выразительного чтения, на которых совершенно по-другому звучали хорошо знакомые книги.

Ночной клуб «Большой Лиман» на звание элитного или интеллектуального заведения не претендовал. Внутри было в меру тесно, шумно и бюджетно.

— Куда ты меня привёз? — с лёгким недоумением поинтересовался Вадим. — Что за богадельня?

— Почему же сразу богадельня? — отозвался Муратов, принимая у официантки меню. — Скорее, наоборот.

Девушка поинтересовалась, оплатили ли посетители предстоящую музыкальную программу, и выяснив, что у гостей специальные пригласительные, притащила две запотевшие бутылки «Новороссийского», миску картофеля фри и судочек с кетчупом за счёт заведения.

— Сервис, — приглушенно хохотнул Ренат.

Официантка мило улыбнулась, восприняв реплику гостя как комплимент:

— У нас сегодня новая программа, «Ретро-ностальгия», — сообщила она. — Как в «Твайлайте». Вот честно! Сами увидите!

Муратов окончательно развеселился. Вадим покачал головой и зевнул. Программа в клубе начиналась довольно поздно. К двенадцати часам почти все столики были заняты, занавес перед сценой интригующе колыхался.

— Это здесь твоя Коломбина обретается? — с сомнением поинтересовался Вадим.

Ренат кивнул, наклонился к другу, прошептал загадочным тоном:

— Здесь. Иногда в таких вот борделях только и найдёшь что-нибудь стоящее.

Вадим хмыкнул. Заведение, конечно же, специфическое: в зале почти весь контингент — нетерпеливо поглядывающие на сцену мужики, на рекламке клуба — девочки в коротеньких юбочках и кожаных лифчиках. Пришло сообщение от Артёма. Тот уже уложил дочку и был в пути.

Ренат вздохнул, поглядел на часы и потянулся к пиву. Ярник опять зевнул, лениво поинтересовался:

— Так что там Альбина? Времени не было поговорить. Расскажи хоть, что случилось. Кто кого послал?

Муратов почесал щеку с щетиной самого бандитского вида, он отращивал бородку. Вадим опять позавидовал — бывают же люди, которым идут почти все модные тренды.

— Что тебе сказать, Вадя? Инициатор вроде я. Но чувствую себя посланным… и довольно далеко, — Муратов выбрал золотистую палочку картошки, осторожно макнул её в кетчуп, принюхался и отправил еду в рот. — Я такой её реакции не ожидал. Думал, будет скандал. А скандала-то не было!

— Что, так прям собралась и ушла? Спокойно? Постой, мы сейчас точно об Альбине говорим?

— Сам в шоке, — сообщил Ренат. И признался: — После всех тех сцен ревности, что она мне закатывала, ожидал чего угодно. А она села на диван, подумала и сказала, что ей жить негде и машинка тоже не помешает. А ещё неплохо бы денежку на счёт кинуть, на первое время.

Вадим присвистнул:

— Практичненько. Ну? А ты?

— А что я? Я всё понимаю. С работы уйти я её уговорил, сам избаловал: еда, винишко дорогое, домработница приходящая, шмотки. После бутиков по распродажам? Квартирку я ей уже типа оформляю, денег на обустройство кинул, бибику она себе сама выбирала, давно, ещё по-скромному, вот пусть дальше на ней и вжикается.

— Дорого тебе девочка обошлась. А ведь хорошая, в общем, славная, красивенькая. Телефончик дашь?

— Она же не в твоём вкусе.

— Девочки с квартирками и бибиками всегда в моём вкусе.

— Нет, друг. Потому что ты мне друг.

— А может, я люблю, когда мне истерики закатывают.

— И когда в твоём телефоне роются? Каждый вечер! И ладно бы просто сцены ревности, пусть, даже весело, хотя со временем надоедает. Нет, она прилипнет и ластится! Кормит, липнет, смотрит, пока я делаю вид, что не замечаю. Б-р-р-р… — Муратов передёрнулся. — И что за привычка: нацепить после душа мою рубашку и обрызгаться своей вонючей «Молекулой»? Вадь, я полгардероба после неё выкинул! Нет, баб в моём доме больше не будет. Сниму квартирку: встретились, пообщались, дорогая, я позвоню, твой номер у меня в телефоне самый первый — «любимая» и сердечко.

— А дальше в списке — «любимая» и зайчонок, — пошутил Вадим.

— И ещё одна, с медвежонком. Главное, не перепутать, — подхватил Ренат.

— Зачем было всё это начинать? Ты же видел её с первого дня насквозь! Шутил ещё…

— Смешно было. Никогда ещё меня так не окучивали. Полгода почти по банкетам, в боевой раскраске, на каблуках. Хотелось вознаградить как-то.

— Нормально вознаградил. А Альбина мне никогда не нравилась. Тихий и тёмный омут. Теперь главное, чтобы она не слила в прессу историю вашей недолгой и несчастливой любви. Меры принял?

— Обижаешь, — Ренат потянулся было за картошкой, скривился и вытер пальцы о салфетку. — Договор о неразглашении на пять лет, всё тип-топ. Через пять лет это станет пшиком, пусть сливает, если до этого не найдёт себе мужика, который эту строчку в её анкете вряд ли одобрит. А она найдёт. Она девочка упорная, трудолюбивая.

— Поздравляю с обретением свободы, красавчег, — Вадим ухмыльнулся. — Жирную точку поставить ты успел. Хотя лоханули тебя шикарно.

Ренат вздохнул:

— Нужно же хоть иногда делиться праздником жизни. Тем более, Альбина заработала. Не люблю, когда бабы делают это через силу, а она делала бы, если б я настаивал. Всегда боевая готовность, хорошее настроение и удачно подобранные средства от головной боли и ПМС.