– Есть очень хорошая причина, – запальчиво сказала Лиз.

– Какая?

– Ты поцеловала меня, и я не сказала тебе «нет».

– Ну что же, теперь ты мне все рассказала.

С грустью Лиз приняла тот факт, что поцелуев больше не будет. Учитывая все то, что происходило сейчас в ее жизни, это было к лучшему. Рэйли не была из тех, с кем можно завести короткий ни к чему не обязывающий роман, и, как бы Лиз не хотелось, она и сама была не такая. Особенно сейчас, когда она ждала ребенка. Но нельзя оставлять эту боль и напряжение между ними.

– Ты сказала, что Энни умерла от удара.

Рэйли смотрела перед собой, чувствуя, как ее желудок поворачивается и откуда–то со дна сознания поднимается старая боль.

– Да.

– И она была беременна?

– Да.

Лиз хотела узнать больше, но видела, как тяжело Рэйли говорить об этом. С минуту она размышляла о том, что прошлое не стоит ворошить, но каким-то образом она понимала, что Рэйли постоянно помнит об этом, что смерть Энни преследует ее и ночью и днем.

– Но ты не знала.

– Нет. Рэйли содрогнулась и стала смотреть на лунные блики на воде. Она никогда ни с кем не говорила про Энни. – Еще в детстве у Энни обнаружили тяжелую форму диабета. Как и многие люди с потенциально смертельными заболеваниями, она отказывалась признавать, насколько это серьезно. Из ее рассказов я узнала, что она дважды чуть не умерла из–за диабетической комы, потому что не принимала лекарства. Когда она стала старше, с этим стало поменьше проблем, но она все равно вела себя неадекватно. Она всегда делала все так, как ей хочется.

– Должно быть, ее болезнь доставляла тебе много трудностей… вам обеим.

– Энни всегда играла жестко. Каждую минуту она проживала, как последнюю, и можно было лишь жить ее сумасшедшей жизнью или остаться позади, – вздохнула Рэйли. – Эта ее дикость тоже очень привлекала. Я ничего не делала для того, чтобы обуздать ее.

Лиз так хотелось плюнуть на дистанцию, разделяющую их и взять Рэйли за руку. Голос Рэйли дрожал, выражая потерю и самообвинения, и, кроме этого, такое замешательство, что Лиз стало больно. Но она и так уже перешла границы, чего делать не стоило, особенно с Рэйли, у которой было так тяжко на душе.

– Ты была очень молода.

– Нет, мне было двадцать три, когда мы встретились. – Рэйли откинула голову назад. Черное небо, усеянное звездами, простиралось на такое расстояние, которое и представить себе было невозможно. Под этим огромным небом она вдруг ощутила себя маленькой, одинокой, и потерянной. – Я не видела признаков. Не замечала, что она беременна. Я не заботилась о ней. – Она повернулась и посмотрела на Лиз. – Я не заботилась о ней, и она умерла.

– Она ведь не сказала тебе, Рэйли.

– Она не сказала мне, потому что знала, что я не хотела, чтобы у нее был ребенок.

Лиз закрыла глаза, слова Рэйли отпечатались у нее внутри четко и жестоко, как и тогда, когда Джулия позвонила из Калифорнии и попросила ее отменить прием у гинеколога. Я не хочу ребенка, Лиз. Я не хочу, чтобы ты забеременела.

Эти слова поразили ее. Услышав их сейчас снова, она только убедилась, насколько она была права, когда сказала «нет», независимо от того, чего хотело ее тело. Теперь ей нужно было думать за двоих – за себя и за ребенка, которому она решила дать жизнь. Она была одна, и все–таки их было двое.

– Мне жаль, – прошептала Лиз, и ей действительно было жаль – Энни, Рэйли и себя саму, из–за того, что она так никогда и не узнает, к чему могли бы прийти их с Рэйли отношения.

– Готова ехать обратно? – спросила Рэйли, как будто понимая, о чем она думает.

– Да.



* * *

Брен включила настольную лампу и повернула ее так, чтобы свет падал только на монитор компьютера. Она выключила верхний свет, когда заметила, что Паркер и Кэндис заснули. Кэндис свернулась в углу дивана, ноги Паркер лежали у нее на коленях, одну руку она положила на колено Паркер. Они выглядели привязанными друг к другу даже во сне, и были достаточно молоды, для того чтобы выглядеть как подростки. Паркер зашевелилась и тихо застонала, и Кэндис сразу открыла глаза.

– Милая, ты в порядке? – шепнула она.

Паркер пробормотала что–то бессвязное, и ее дыхание снова выровнялось. Кэндис закрыла глаза.

Брен улыбнулась, представив, как смутится Кэндис, если ей сказать, какой она бывает нежной, когда не следит за своим поведением. Кэндис всегда притворялась сильной и даже грубоватой, но нетрудно было разглядеть, что за этим прячется, если постараться. Обычно никто не видел этого, или просто не хотел. Паркер, кажется, не заботила эта маска Кэндис, или она не верила в нее. Брен задумалась, сколько времени пройдет, пока Кэндис поймет, что Паркер другая, и что с ней у нее все по-другому.

Когда Брен уверилась в том, что они обе опять заснули, она открыла почту Мелани Ричардс, чтобы просмотреть сообщения за день. Она ответила на некоторые технические вопросы от редактора, внесла даты сдачи книги в календарь, а потом стала изучать письма от незнакомых корреспондентов. Один из заголовков привлек ее внимание.

Re: Любовница Джей

Адрес был незнакомый. DarkRider@freemail.com. Сообщение короткое.

Чего боится Джей?

Брен подвела курсор к кнопке «удалить», потом засомневалась, глядя на вопрос. Это не Джей боится. Но она не могла выдать себя подобным образом, она ведь даже друзьям об этом ничего не рассказывала. Почему тогда этот незнакомец, казалось, уже все знал? Ее пальцы дрожали. Ей нужно было проигнорировать это сообщение и двигаться дальше, оставаясь в безопасности, но вместо этого она ответила, пытаясь вырваться из стен, которые она сама создала.

Джей не боится. Она ждет любовницу, которая будет настолько смелой, что сможет освободить ее.

Она отправила сообщение, потом закрыла глаза, страстно желая, чтобы это письмо растворилось в воздухе до того, как достигнет цели. Что она делает?

Пискнул сигнал почты, и Брен подскочила на месте. Ее сердце бешено забилось. Она почти боялась прочитать ответ. Брен открыла глаза и засмеялась над своей глупостью. Пришла новостная рассылка от CNN. Просто чтобы доказать себе, что это глупости, она обновила страницу, зная, что новых писем нет. Она была не права.

Я не боюсь. А ты?

Прошла минута. Две. Четыре. Брен не двигалась, ее пальцы недвижно зависли над клавиатурой.

Боюсь чего? – написала она.

Ее почтовый клиент был настроен так, чтобы автоматически получать почту каждые пять минут. Она могла бы сама обновить почту прямо сейчас, но не стала. У нее было пять минут, чтобы встать и отойти от компьютера. Она могла бы выключить его и к утру она бы уже была сама собой, а не Мелани Ричардс, запутавшейся в мире женщин без лиц, которые склонялись перед ней, чтобы доставить ей удовольствие. Единственным звуком в комнате было дыхание двух спящих женщин.

Ее почта загрузилась.

Чтобы освободить меня. Я жду.

Пока минуты уходили, и Брен сопротивлялась желанию ответить, она стала дышать свободнее. Ей нравились игры, даже одиночные, и она увидела в этом игру. Ее сложно было соблазнить рассказать хоть что-нибудь о себе, но ей понравилась эта попытка. Почта снова загрузилась.

Блу Даймонд Лаунж. В любой день после десяти вечера.

Брен выдохнула и быстро закрыла программу, потом отодвинула стул подальше от стола, как будто могла убежать от слов на экране. Блу Даймонд Лаунж находился на Делавер Авеню, в двадцати минутах езды от ее дома.



* * *

Лиз на цыпочках зашла в кабинет Брен, Рэйли за ней. Обратно они ехали в такой же тишине, как и, когда ехали к реке. Несмотря на дистанцию, разделяющую их, Лиз постоянно осознавала, что Рэйли рядом с ней и что она упрямо смотрит только вперед. Жесткая линия подбородка и напряженные плечи говорили о гневе, но Лиз не могла понять, в чем его источник. Ее грусть, сожаление и даже угрызения совести Лиз понимала. Она узнала не все, но они сегодня раскрыли друг перед другом больше ран, чем могли вынести, поэтому она молчала.

– Привет, – шепнула Лиз Брен, которая сидела за своим столом со странно пустым выражением лица. Может быть, она спала с открытыми глазами. – Брен?

Брен развернулась на стуле в их сторону и моргнула, как будто приходя в себя. Она улыбнулась.

– Вы пришли, чтобы разбудить спящих красавиц?

– Красавица не спит, – шепнула Кэндис, – только чудовище.

Паркер заворчала и попыталась пальцами ноги ударить Кэндис по животу.

– Чудовище проснулось и разозлилось!

– В твоем состоянии не стоит возбуждаться, – предупредила ее Кэндис.

Паркер засмеялась и сразу застонала от боли.

– Боже мой, не смеши меня. А. Черт.

Рэйли обошла Кэндис и подошла к Паркер. Она встала на колени около дивана и положила одну руку на голову Паркер.

– Дыши через рот и постарайся больше не смеяться. От этого давление в голове усиливается.

– Извини, я не хотела, – быстро сказала Кэндис. – С ней все в порядке?

– Кто-нибудь может включить свет? – спросила Рэйли. – Паркер, закрой глаза.

Лиз потянула за переключатель света, зажигая лампы на люстре в центре потолка.

– Достаточно?

– Да, хорошо. – Рэйли пару минут изучала лицо Паркер. – Глаз болит? Не веки и не скула, а само глазное яблоко?

Паркер задумалась и Кэндис обеспокоенно подвинулась к ней поближе.

– Нет, – вымолвила, наконец, Паркер. – Все вокруг болит, а глаз нет.

– Он двигается у тебя под веками? Я не хочу, чтобы ты открывала глаза, потому что из–за этого внутриглазное давление сейчас может повыситься.

Паркер снова сомневалась, и Кэндис просунула руку под ее пижамные штаны и погладила ее лодыжку. Брен предложила ей пижамные штаны, чтобы одеть вместо софтбольных шорт, и они были для нее слишком узкими и короткими.