Мередит Рич - Клэй из Виргинии

– Славный был уик-энд. – Джош улыбнулся. Проехав по подъездной дорожке поместья, он вырулил на петляющее двухполосное шоссе. – Никак не возьму в толк, Клэй, отчего ты не рассказала о своей семье раньше. И о том, что Мак Фитцджеральд – твой отец.

– Я не думала, что это тебе интересно, – равнодушно бросила Клэй.

– Но почему? Ведь я рассказывал тебе о своих конюшнях. Конечно, мне было бы интересно.

Клэй пожала плечами:

– Я предпочитаю забыть об этой части моей жизни.

– Я начинаю подозревать, что ты за что-то сердишься на меня.

– Нет.

Они проехали в молчании несколько километров, и наконец Джош произнес:

– Ладно. Что я такого сделал?

– Если у тебя есть хоть капля наблюдательности, ты должен был заметить, что я не желаю пить со своей мачехой и Одри.

– Я просто решил отдать дань вежливости. Мне казалось, ты будешь рада встретиться со своей семьей.

– Эти не моя семья. Разве что Кенни… да и его я видела в последний раз еще ребенком.

– Что ж, извини. Но ведь ты уже давно с ними не встречалась…

– И была бы счастлива вообще никогда их не видеть. Ты многого не знаешь, Джош, и, прости за резкость, это не твое дело.

– Ладно. – Джош вздохнул. – Мы заскочим к ним только на минутку, а потом сразу в Лондон… Договорились? – Он улыбнулся, но Клэй осталась серьезной.

– Только на минутку, и не дольше.

Одри Бэбкок в восточных шароварах из узорчатого шелка и отделанной парчой венгерской куртке, улыбаясь, встретила их у входа в отель «Белый олень». Ее волосы были зачесаны на затылок, а вдоль длинной шеи спускались безупречные локоны.

– Надеюсь, вам не составило труда найди дорогу, – сказала она, вводя приехавших в уютный, обитый дубовыми панелями зал с огромным кирпичным камином, в котором пылал огонь. – Глупо топить камин в июне, но в этих английских отелях по ночам холодно, будто в склепе…

Санни Фитцджеральд была в том же бежевом костюме, что и днем, но теперь в ушах ее были бриллиантовые сережки, а шею украсила нитка мелких жемчужин. Навстречу гостям приветливо поднялись еще две пары. Клэй смутно помнила Эджа Мида и Амоса Аутвейта, конезаводчиков из Америки. Еще в зале был сэр Айон Элиотт, полный розовощекий старик. Когда официант принес еще два кресла и все расселись, Клэй заметила, что Одри поменялась местами с Эджем Мидом, и, сев рядом с Джошем, немедленно заняла его разговором об индустрии кино. Пока официант принимал заказы, Амос и Джанет Аутвейт, сидевшие по левую руку от Клэй, развлекали ее любезной светской беседой. По ту сторону стола Эдж и Мэри Мид разговаривали с Санни и сэром Айоном.

Клэй внимательно присмотрелась к мачехе. Ее подбородок несколько отвис, морщинки у глаз покрывал толстый слой грима, но в общем и целом Санни до сих пор выглядела неплохо.

Словно догадавшись, о чем думает падчерица, Санни Йейтс перевела на нее взгляд.

– А где Кенни? – спросила Клэй. – Я думала, вы приведете его сюда.

– О, нет. Когда мы путешествуем, ему не разрешается бывать в компании взрослых – он обедает у себя в комнате вместе с гувернанткой.

– Вы не против, если я загляну к нему на несколько минут?

– Да ради Бога, – отозвалась Санни. – Номер тридцать девять. Передай мисс Гиббонс, что я велела уложить его в кровать, как только ты уйдешь.

Клэй посмотрела на часы. Только что пробило семь – пожалуй, отправлять девятилетнего мальчика в постель еще рановато.

– Я скоро, – сказал она Джошу и вышла из зала.

* * *

– Клэй! Я так надеялся еще раз встретиться с тобой! – Кенни Фитцджеральд порывисто обнял сестру, и она, ласково усмехнувшись, прижала его к себе.

Когда с объятиями было покончено, Клэй открыла сумку:

– Я принесла тебе кое-что. Вот раковины с архипелага Сулу. Знаешь, где это?

Кенни на секунду задумался.

– К северо-востоку от Борнео. Помнишь глобус, который ты подарила мне на прошлое Рождество? Я то и дело смотрю на него. География – мой самый любимый предмет после математики.

Клэй рассмеялась:

– А для меня математика – самая ненавистная наука. Не знаю, как бы я жила без калькулятора.

– Кенни! – суровым тоном произнесла мисс Гиббонс. – Пора готовиться ко сну.

– Нельзя ли мне еще немножко поговорить с Клэй?

– Твоя мать требует, чтобы ты придерживался расписания. – Няня протянула мальчику белую пилюлю размером с десятицентовик. Кенни послушно проглотил таблетку и запил ее минеральной водой.

– Зачем это? – спросила Клэй.

– Против астмы, – объяснил Кенни. – У меня часто бывают приступы, особенно ночью.

Клэй обвила его руками и поцеловала в мягкие завитки волос.

– Бедное дитя. Надеюсь, с возрастом это пройдет само собой. Одна моя подруга избавилась от астмы, когда ей было чуть больше десяти лет.

На глаза мальчика навернулись слезы, и он усердно заморгал, стараясь держать себя в руках.

– Почему ты никогда у нас не бываешь? Я хотел бы видеть тебя чаще.

– Я тоже. Но поездки в Виргинию навевают на меня грусть. Я очень тоскую по отцу.

– Он был и моим отцом тоже, – заметил Кенни. – Вот только я его совсем не помню. Лишь по фотографиям. Мама редко рассказывает о нем.

В их разговор опять вмешалась мисс Гиббонс:

– Кенни! Я же говорила тебе…

– Слушаюсь, мэм. Уже иду. – Мальчик обнял Клэй.

– Теперь мы будем встречаться чаще, – заверила его Клэй, – ты подрос, и мать позволит тебе ездить ко мне в гости…

– Нет, не позволит! Она говорит, что ты ведешь в Нью-Йорке распутную жизнь!

Клэй расхохоталась:

– Не верь всему, что тебе рассказывают обо мне, договорились? – Она поцеловала мальчика в щеку. – Спокойной ночи, дружок, мы скоро опять увидимся.

– Обещаешь?

– Надеюсь, я как-нибудь сумею это устроить. Кенни в последний раз обнял сестру и отправился в спальню в сопровождении гувернантки.

Джош допивал второй бокал пива, когда Клэй вернулась в зал и уселась за круглый столик у камина, в котором уютно потрескивал огонь. Одри по-прежнему не отрывала восхищенного взгляда от Джоша; остальные рассказывали друг другу истории о лошадях.

– Эй! – Джош улыбнулся. – Я заказал тебе еще вина.

– Я не допила первый бокал. К тому же нам пора ехать.

– А по-моему, еще рано. Да и куда спешить…

– Клэй! – Одри подалась вперед, задорно поблескивая ярко-синими округлившимися глазами. – Я только что упросила Джоша остаться с нами на обед.

– Послушайте, тут подают чертовски аппетитную форель! Оставайтесь, дело того стоит. – По тому, как он это произнес, чувствовалось, что Эдж Мид уже слегка навеселе.

– Спасибо, Одри, но мне пора возвращаться в Лондон; а Джош может остаться, если хочет. – Взяв сумку, Клэй вежливо распрощалась с присутствующими.

Джош догнал Клэй на улице.

– В чем дело? Ты действительно собираешься отправиться в Лондон?

– Ну да.

– А вот я… э-ээ… еще не готов уезжать. Мне здесь очень нравится. Отличная компания, родственные души. Я много узнал о разведении лошадей.

– Прекрасно. Великолепно. Рада это слышать. – Клэй размашисто шагала по гаревой тропинке к машине.

– Черт возьми, Клэй, нас пригласили на ужин. Сейчас самое время, и я проголодался. Мы могли бы выехать в Лондон сразу после…

– Поступай как хочешь. Я уже говорила тебе, что не желаю находиться рядом с мачехой или Одри. Ты – другое дело. Уверена, что она сделает все, чтобы хорошенько развлечь тебя…

– Так вот в чем дело! Теперь все понятно. Думаешь, она меня интересует?

– Она интересуется тобой, и я не знаю ни одной женщины, которая могла бы перещеголять ее в настырности.

Джош вздохнул:

– Одри интересуется миром кино, и только. Она ведь знает, что мы с тобой вдвоем.

– Не будь наивным, Джош. Это никогда ее не останавливало.

– Неужели ты хочешь бросить меня здесь?

– Не беспокойся, кто-нибудь из гостей отвезет тебя в Лондон.

– Ну же, Клэй, не упрямься, не делай из мухи слона. Между прочим, Одри могла бы и не уступать мне Жемчужину.

– Откуда тебе это известно?

Джош огорченно покачал головой:

– Ты определенно имеешь на нее зуб и поэтому ведешь себя неразумно.

– Думай что хочешь. Я больше не намерена оставаться здесь ни минуты.

– Ты несешь чушь!

– А ты совсем не понимаешь, что происходит.

Джош положил руки на плечи Клэй, словно собираясь крепко встряхнуть ее.

– Ты слишком возбуждена. – Он старался говорить как можно мягче. – Не понимаю, что мешает нам перед возвращением в Лондон отменно поужинать.

– Только не здесь. – Клэй завела мотор. – Закажи форель, – крикнула она в окошко. – Говорят, дело того стоит! – Она вывела машину на шоссе и поехала по правой полосе, не сразу вспомнив о том, что в Англии левостороннее движение.

Джош Льюис еще долго стоял на улице, глядя в небо на полную луну и ежась от вечерней прохлады.

– Какого черта! – сказал он наконец неизвестно кому и торопливо зашагал к «Белому оленю».

Поздним вечером супруги Аутвейт высадили Джоша у входа в отель «Браун», но к этому времени Клэй уже выписалась из номера и уехала, оставив записку с сообщением о том, что ее срочно вызывают в Нью-Йорк. Прочитав это краткое послание, Джош с досадой смял бумажку и спустил ее в унитаз.

Гарнет Тернер отперла три замка двери квартиры, в которой она проживала вместе с Клэй, и, войдя внутрь, защелкнула задвижки. Просмотрев почту и оставив ее вместе с кейсом на мраморном столике в прихожей, она направилась в спальню, но на полпути услышала шум и остановилась. Скрежещущий звук доносился из кухни. Тело Гарнет напряглось от страха – она на цыпочках двинулась к выходу и осторожно начала отпирать дверь.

– Эй! Кто это там ходит?

Гарнет рывком повернулась и прижала руки к груди.