Имя его жены лезвием резануло слух, но я сдержалась.

— Наверное, твои важные гости подарят не менее важные подарки. Рулон туалетной бумаги, что бы вытирать сопли своей благоверной, расческу, что-бы наконец привести ее прическу в божеский вид, эпилятор… — Мой занимательный рассказ прервал необычно тихий голос Андрея.

— Лиза, а ты…? Что хотела подарить мне ты?

Я подняла голову, на мгновение захотелось провалиться сквозь землю и втайне от него утихомирить сумасшедший ритм собственного сердца. Ничего вроде не поменялось, Истомин так и стоял в полуметре от меня, но мне вдруг показалось, что расстояние стало довольно ближе. Кожей щеки сквозь стену воздуха я ощущала его горячее дыхание, видела прозрачную венку на шее, совершающую ритмичные подергивания чаще, чем обычно. Любимые синие глаза, в эту минуту застланные пеленой нежности и боли. Легкое касание моей щеки, и на несколько секунд ощущение кончиков пальцев на моей трепещущей коже. Я вздрогнула, как можно ближе прижавшись к нему всем телом.

— Себя…, - не веря собственным ушам, что слова все же вырвались их моего рта, в следующую секунду я жадно припала к его губам, впиваясь в его плоть в страстном нетерпеливом поцелуе. Столько ночей, проведенных о воспоминаниях сладости его губ, их манящих глубинах…Сейчас я таяла, словно снег при первых лучах солнца, я полностью растворялась в Моем мужчине. Всего несколько секунд, когда я почувствовала ответное движение языка, дикое объятие его рук на своей талии, длинные пальцы, лихорадочно скользящие вдоль кожи позвоночника. Приглушенны стон, принадлежащий обоим…

— Последний раз…, - я бессвязно шептала, ладонями пробравшись за ворот рубашки, в непонятном охватившем тело безумстве исследуя его кожу на ощупь.

— Лиза…, - хриплый стон мужчины и… Я уже стала понемногу забывать, как может звучать мое имя на Его губах в моменты страсти…

Всего несколько секунд…когда начатая мной пытка прекратилась, и, остановившись в миллиметре от моих губ, Андрей медленно, слишком медленно оторвался, отступив на шаг. Руки, по-прежнему лежащие на моих плечах, сбивчивое дыхание обоих, и его хриплое: "Прости", буквально на самое ухо.

— Никогда. — Я до крови закусила распухшую от его ласк губу, резко отворачиваясь от мужчины.

А дальше…тихо вскрикнув, почувствовав внутри себя адскую нечеловеческую боль, я стала медленно сползать вниз, руками продолжая до жути сжимать вездесущее дерево. Вновь моя родная темень, ставшая для меня в последнее время таким нужным спасением и чувство, как будто из тебя выдирают все внутренности, разрывая тебя насквозь. Я глухо сползала вниз, и уже чувствуя на талии такие родные крепкие руки, в полутьме продолжала молиться, просить, молить у Бога не забирать у меня мое дитя…"

Глава 20

Огромная больничная палата, светловолосая девушка на белоснежной простыне, укутанная точно такой же и сверху. Худое, вытянутое вдоль постели тело, пикающие приборы, от которых тонкими прозрачными канатами спускались мелкие провода, вонзенные в вены девушки.

Мужчина и женщина, бессильно уронив головы на опущенные ладони рук, в унисон друг другу сверлили пространство палаты, никто не осмеливался заговорить первым. Немое молчание и гнетущая тишина, разбавленная только пиканьем аппаратов. Женщина медленно подняла голову, прикрывая опухшие от слез глаза, нежно провела рукой по ладони дочери, без сознания лежащей на постели.

— Лиза, девочка моя…за что же…, - очередной всхлип, и Алла вновь уронила голову на руки, протяжно зарыдав.

— Она спит…теперь ей легче…, - с горечью произнес Никита, также гладя руку любимой дочери, с бессилием понимая, такого удара его девочка не переживет. Нет, она сильная, она смелая, его мужественная маленькая девочка…Если бы он только смог, он отдал бы собственную душу, лишь бы облегчить ее страдания после пробуждения.

— Я знала, я чувствовала, что нужно было остаться вместе с ней дома! Тогда бы она ничего не смогла натворить! Это ты заставил меня пойти с тобой на это чертово мероприятие! — Голос сорвался на крик, и только грозный взгляд мужа заставил Аллу замолчать. Никита, все еще продолжая глазами в приказном порядке заставлять жену сбавить тон, устало откинулся на спинку железного стула.

— Алл, никто не виноват. — Он помедлил, как бы собираясь с духом. — С другой стороны, может оно и к лучшему. Никто не смог бы дать гарантию, что через нужное время Лиза смогла бы родить здорового ребенка. Генетика…, - горький вздох, и он машинально потрогал холодный лоб дочери, убирая прилипшую к коже прядь волос.

— Все было бы хорошо… — Как заведенная продолжала повторять женщина, тело которой уже начинал бить мелки озноб. — Боже, Никит, Лиза не вынесет этого. Это я во всем виновата, я одна… Лиза, доченька, прости меня… — Прислонилась к бессильно свисавшей ладони дочери, судорожно прижимаясь к ней губами.

— Алла, Лиза обязательно поправиться…у нее еще будут дети. Она крепкая, она молодая, она все вынесет. — Пытался говорить как можно убедительней, хотя голос по-прежнему дрожал.

— Она потеряла своего первого ребенка, своего первенца! Никита, я прекрасно помню, когда это случилось со мной… я никогда не забывала того ребенка. Часто, лежа на кровати по ночам, представляла себе, каким он мог бы быть, если бы остался жить.

— Это было 25 лет назад. Алл, его не вернуть, а после родилась Лиза и наша мечта о ребенке осуществилась. — Он пытался выглядеть непринужденным, хотя былая боль всплыла, все еще терзая мужчину своими отблесками. Пускай и давно, но он тоже никогда не забывал неудачное падение жены и вердикт врачей, от которого тогда волосы стали дыбом. Слава Богам, эскулапы ошиблись, и через пять лет Алла забеременела вновь, вынашивая под сердцем их любимую малышку, их Лизу.

— Она никогда не забудет. Я знаю, я прошла сквозь это. Моя девочка… — Вновь склонилась над дочерью, промокая салфеткой ее лицо и сухие губы. — Никита, ты уверен, что он больше не появиться здесь?

Алла, вопросительно подняла бровь, глядя на мужа.

— Я не хочу видеть его здесь, да и Лизе сейчас это не нужно. — Перевела дыхание, нетерпеливо сминая руки.

— Я убедил его больше не приходить.

— Это тогда, когда твой племянник буквально ломая двери, ворвался в ее палату? Никита, учти, если я вновь увижу его возле своей девочки, я сделаю все, что бы он на метр к ней не приближался. — Алла встала, крупными шагами измеряя площадь палаты. Нервно расхаживая вдоль постели дочери, вновь бросила полон негодования взгляд на мужа.

— Что ты ему сказал?

— Ничего, что ты подумала. Андрею нечего знать, что Лиза… что ребенок вообще существовал. — Встретился с женой взглядом, видя вместо знакомой тихой женщины разъяренную тигрицу перед собой. — Он думает, что у нее как и в прошлый раз просто сдали нервы, ничего такого…

— Прошлый раз! — Злобно перекривила Никиту, усаживаясь рядом. — Я прекрасно помню прошлый раз, когда не смотря на мое негодование, этот мужчина нагло ворвался в ее палату. Благо, Лизочка спала и не помнит его так называемого визита!

— Ты не права. Алл, Андрей ничего не знал, он никогда бы не сделал Лизе плохо.

— Он женат! — Гневно перебила мужа, украдкой взглянув на дочь, дабы та не услышала их перепалки. — Вот пусть и катиться к своей жене. А Лиза? Она должна забыть его имя. Забыть навсегда. — На мгновение Никите показалось, что сквозь обиду за дочь, в голосе жены прозвучало еще что-то, касающееся личной ее неприязни к его племяннику.

— Это я предложил ему жениться. — Жена удивленно вскинула светлую бровь, непонимающе глядя на мужчину. — Неужели не понимаешь, зачем? — Пристальный взгляд синих глаз, и Алла согласно кивнула.

— Но он видимо не сильно-то и сопротивлялся! — Ехидный тон, когда она вновь заговорила. — Конечно, твой племяш стало быть выиграл двойной джекпот. Отхватив себе набитого пачками зеленых дядю, теперь приобрел обеспеченную красавицу — жену!

— Андрею наплевать на мои деньги, он не такой человек и ты совершенно его не знаешь! — Нападки жены порядком поднадоели, и, пытаясь говорить шепотом, он лишь раздраженно прошипел последнее.

— А ты? Никит, как хорошо его знаешь ты?! Да без году неделю! Возможно, это очередной проходимец, который просто пытается наживиться!

— Мы сделала анализ. Он все подтвердил. — Безапелляционные фразы, брошенные в унисон сердцу. Алла напряглась, видимо до последнего не верив в родство мужа с молодым, так похожим на него мужчину, теперь медленно пыталась переосмыслить ситуацию.

— Все равно, ты не можешь вот так безоговорочно ему доверять. Никит, он пол жизни провел в детском доме, а это клеймо. Ты же понимаешь, такие заведения навсегда ломают психику ребенка. Он уже не тот пятилетний мальчишка, которого ты потерял 25 лет назад.

— Для меня ничего не изменилось. — Никита устало опустил плечи, решив, что дурацки спор пора уже и кончать. — Для меня он навсегда останется моим единственным племянником. Я упустил эти 25 лет, и я должен их наверстать.

— Да ты ничего ему не должен! — Вновь повысила голос, не понимая, как муж не может внимать ее веским аргументам. — Ты и так отдал ему немалое — половину бизнеса, над которым сам горбатился большую часть своей жизни!

— Это часть дела его отца! — Тоже сорвался, тотчас взглянул на Лизу. Та неподвижно лежала, сквозь тонкую простынь видел равномерное колыхание грудной клетки дочери. — Это часть Саши, и я отдал Андрею то, что по праву должно было принадлежать ему много лет назад. Алла, — пытаясь успокоиться, дабы не вывести жену в холл и не тряхнуть хорошенько, сбавил тон. По привычке вновь посмотрел на Лизу, аккуратно касаясь кончиками пальцев светлой путаницы волос, тихонько распутал. Словно ангел, маленький беззащитный котенок, совсем как в детстве. Никита наклонился, повыше запахивая хрупкое тело простыней, натягивая сползший плед к груди. — Вот странная штука бывает жизнь… — Мужчина замолчал, ласково вглядываясь в любимые черточки лица дочери. — Лиза смогла унаследовать мой характер, не взяв от меня ничего из внешности.