— Я не мог ничем ей помочь. В тот день я прибыл на праздник Шивы, совершив длинное путешествие на лодке, и, чтобы никто не мог меня узнать, называл себя вымышленным именем — Рукминикумар Рай. К вечеру поднялся шторм. Я не решился остаться в лодке и сошел на берег. Я отдал Радхарани все, что у меня было тогда при себе. На следующий день я надеялся узнать что-нибудь еще о Радхарани и ее матери, но в ту же ночь получил известие о болезни отца, и мне пришлось тотчас же отправиться в Бенарес. Отец болел довольно долго, и прошло больше года, прежде чем я вернулся сюда. В тот же день я разыскал их хижину, но их там уже не было.

— Я хочу у вас кое-что спросить, — сказала Радхарани. — Ведь в ту дождливую ночь вы остались без крова. Вероятно, вам пришлось переждать дождь в их хижине. Долго вы там находились?

— Нет, совсем недолго. Воспользовавшись тем, что Радхарани зашла в дом и стала рассматривать монеты, которые я ей дал, я отправился в лавку, чтобы купить материю ей на сари.

— И больше вы ничего ей не дали?

— Что еще я мог дать? У меня была при себе мелкая банкнота, ее я тоже оставил в хижине.

— Но ведь это было неразумно с вашей стороны. Они могли подумать, что вы просто случайно ее обронили.

— Я карандашом написал: «Для Радхарани», и подписался: «Рукминикумар Рай». Все это время я бережно хранил газетное объявление в надежде, что это та самая Радхарани, и ищет она не кого-нибудь, а меня.

— Значит, я была права, когда сказала, что вас нельзя назвать милосердным. Та самая Радхарани, которая жаждала припасть к вашим стопам…

Ах, Радхарани! Как дождевая вода, скопившаяся в еще не раскрывшемся бутоне, сразу же выливается на землю, если слегка наклонить его, так и из глаз склонившей голову Радхарани покатились слезы. Она надвинула покрывало на лицо и поспешно вышла из комнаты. Рукминикумар, скорее всего, даже не заметил этих слез. А может быть, и заметил, как знать?

6

Выйдя из комнаты и вытерев заплаканное лицо, Радхарани задумалась. «Он — тот самый Рукминикумар, — рассуждала она. — Я — та самая Радхарани. Мы оба мечтали друг о друге. Что же теперь делать? Мне нетрудно доказать ему, что я и есть та самая Радхарани, о которой он говорил, но что потом? Неизвестно, какой он касты. Разумеется, я могу узнать это сейчас же, но вдруг окажется, что он не из моей касты? Тогда мы не сможем быть связанными узами закона, значит, не смогут соединиться и наши жизни. Тогда зачем же нам продолжать беседу? Пусть я буду жить так же, как жила прежде, повторяя, словно молитву, имя Рукминикумара. Если я смогла провести в таких молитвах первую половину своей жизни, то почему же мне не прожить точно так же и оставшуюся часть?»

При этой мысли губы Радхарани снова задрожали, а из глаз полились слезы. Она снова вытерла заплаканное лицо и, успокоившись, стала размышлять: «Хорошо, пусть мы с ним окажемся из одной касты. Но ведь и в этом случае нельзя ни в чем быть уверенной. Он уже в летах и, может быть, давно женат. Наверняка женат. Нет, нет, это невозможно! Я лучше буду всю жизнь повторять, как молитву, его имя, чем делить любовь с другой женщиной. Но что же мне делать, после того как я спрошу его о касте? Я представлю ему Радхарани. Потом узнаю его настоящее имя, ведь он сам сказал, что только назвался Рукминикумаром, а зовут его по-другому. По крайней мере, я услышу имя, которое буду, как молитву, повторять до самой смерти. Потом мы расстанемся, и я дам волю слезам. О негодная Бошонто! Зачем только ты прислала его, не разузнав все как следует? Разве ты не знаешь, что океан жизни, когда его взволнуешь, одним несет спасение, а другим гибель?»

«Будь что будет, — решила Радхарани, — но знакомство наше состоится». С этими словами она достала то, чем дорожила больше жизни, — ту самую банкноту, которую нашла в тот вечер на полу в своей хижине и спрятала ее в складку сари.

«Предположим, — рассуждала она, — все случится так, как мне хотелось бы, кто в таком случае должен сказать решающее слово?»

Радхарани рассмеялась: «Ай-ай-ай, какой стыд! Разве я когда-нибудь решусь на это?! А что, если пригласить Бошонто? Отлично, может, и в самом деле мне удастся задержать его на два дня, а тем временем приедет Бошонто? Пусть он эти два дня проведет в моей библиотеке. Он, должно быть, любит читать. Ведь эта библиотека устроена специально для него. А вдруг он не согласится остаться на два дня? Может быть, его ждут дела? Что тогда? Как я сама смогу ему сказать все это? Но, в конце концов, что здесь страшного? Почему девушка-англичанка может сделать это, а я нет? У нас в стране подобное поведение осуждается, но разве страх перед людской молвой заставлял меня когда-нибудь отступать от намеченной цели? Вот мне уже девятнадцать лет, а я все еще не замужем. Чего только не говорят обо мне! Ведь я уже считаюсь старой для невесты. Да и какая индийская девушка решилась бы вот так принимать в своем доме мужчину?»

И тут же Радхарани с грустью подумала: «Принять-то я его приняла, а что дальше? Ведь такой разговор должен начинать мужчина. А если он не начнет, что тогда? О всевышний, подскажи мне. Ты создал стыд, но ты же создал и тот огонь, который горит во мне, так неужели в этом огне не сгорит стыд? Смилостивившись над беспомощной сиротой и надежно укрыв ее одеялом непорочности, помоги же ей скинуть покрывало застенчивости! Пусть твое милосердие придаст мне смелости!»

7

Возможно, всевышний внял мольбам Радхарани. Он, наверное, слышит все, что говорится так искренне. С легкой улыбкой на устах Радхарани величественной походкой вошла в гостиную.

— Вы ушли, не попрощавшись со мной, и я не узнал того, ради чего пришел сюда, поэтому я решил дождаться вас, — сказал Рукминикумар.

— Я поняла, что вы пришли повидаться с Радхарани. В этом доме действительно есть одна Радхарани. Я выходила, чтобы узнать, хочет ли она встретиться с вами.

— Ну и что же?

Весело рассмеявшись, Радхарани кокетливо опустила глаза и поиграла ручным браслетом. Потом, переводя взгляд на стоявшее в гостиной каменное изваяние, она проговорила:

— Вы сказали, что Рукминикумар — ваше вымышленное имя. А ведь Радхарани до сих пор не знает, как зовут ее божество.

— Божество? Что вы сказали?

Радхарани неосторожно обронила это слово и теперь, стараясь исправить положение, сказала:

— Просто это вежливый способ узнать ваше имя.

— Меня зовут Дебендранарайан Рай, — сказал Рукминикумар.

Сложив руки на груди, Радхарани подумала про себя: «Слава тебе, всевышний, милосердие твое безгранично», — вслух же она проговорила:

— Я слышала имя Раджа Дебендранарайан.

— Все называют себя Раджа, — сказал Дебендранарайан. — Для меня достаточно уважительно звучит и слово «Принц».

— Теперь я чувствую себя увереннее, — сказала Радхарани. — Я узнала, что мы с вами из одной касты, и позволю себе предложить вам быть сегодня моим гостем.

— Об этом мы поговорим потом. Ответьте, где же все-таки Радхарани?

— Мы сначала немного закусим, а потом побеседуем о ней.

— Не до еды, когда тяжко на сердце.

— Тяжко на сердце из-за Радхарани? Почему же?

— Не знаю. Но вот я уже восемь лет я тоскую о ней.

— Я не уверена, что вам надо видеться с Радхарани. Разве это может что-нибудь изменить?

— Мне достаточно хотя бы взглянуть на нее!

— Неужели стоило страдать все эти восемь лет, чтобы только взглянуть на Радхарани?

— Разные бывают люди.

— Ну что ж, после завтрака я покажу вам вашу Радхарани. Но вы увидите ее только в том большом зеркале.

— Почему я смогу увидеть лишь ее отражение? Ведь я ждал этого целых восемь лет!

Трудно сказать, понимали ли они друг друга, но разговор шел именно так.

— Я вам не вполне доверяю, — сказала Радхарани. — Вы видели ее восемь лет назад. Сколько же ей тогда было?

— Лет одиннадцать.

— И одиннадцатилетняя девочка смогла пробудить в вас такое сильное чувство!

— Почему бы и нет?

— Я никогда не слышала ничего подобного.

— Можете считать это простым любопытством.

— Как это понимать?

— Как желание увидеть ее.

— Я покажу вам только ее отражение в этом большом зеркале. Вы будете смотреть на него издали.

— Но что мешает мне встретиться с ней как подобает?

— Она девушка из знатной семьи.

— Но ведь и вы тоже.

— Я — другое дело. Я сама себе хозяйка, ни от кого не завишу, а поэтому могу встречаться с кем хочу. Она же зависит от мужа, и без его разрешения…

— От мужа?

— Да, а почему вас это удивляет?

— Значит, она замужем?

— Вас удивляет, что девятнадцатилетняя девушка из индусской семьи замужем?

Рукминикумар схватился за голову.

— Можно подумать, что вы собирались на ней жениться.

— Разве нельзя этого желать?

— Но знает ли ваша супруга об этом вашем желании?

— У меня нет супруги. Моя жена умерла задолго до встречи с Радхарани.

Радхарани прошептала про себя: «Слава тебе, всевышний! Сохрани мне храбрость еще на несколько минут». Вслух же она сказала:

— Итак, вы знаете, что Радхарани замужем. Неужели и теперь не остыло ваше страстное желание ее видеть?

— Нет.

— Достоин ли вас такой ответ?

— Но я так и не узнал, зачем Радхарани искала меня.

— Радхарани хотела вернуть вам все, что вы когда-то ей дали. Вы согласны получить долг?

— Если мне вернут все сполна, — сказал, смеясь, Дебендранарайан.

— А что вы ей дали?

— Деньги.

— Возьмите их.

С этими словами Радхарани достала ту самую банкноту и подала ее Дебендранарайану. И он увидел написанное собственной рукой имя Радхарани.