С Китти она вообще не очень считалась, потому что понимала: хозяйка здесь Сара. Джордж почти не замечал того, что происходит в доме, потому что большую часть времени отсутствовал или же запирался в своем крошечном душном кабинете и работал над проповедями. Он выбирал отрывки из Библии, которые считал необходимым перевести на язык маори, и впоследствии отдавал их в печать мистеру Колензо — проект, за который он взялся с небывалым рвением. Если помощницы по хозяйству и раздражали его, он никогда этого не показывал.

Если забыть о нежелании Ами выполнять работу по дому, Китти не испытывала к ней неприязни. Ами была смешлива, обладала чувством юмора и обожала приключения — качество, из-за которого она зачастую попадала в неприятности. И она была гораздо более общительной, нежели ее кузина, но Китти полюбила именно Ваи.

Ваи быстро привыкла к новым условиям жизни. Она с удовольствием всему училась и постепенно начинала понимать, как жить в соответствии с катехизисами, которые Китти читала ей вслух не менее одного раза в день. А еще она сразу подмечала смешное и очень заразительно смеялась. Однако по сравнению с Ами она казалась очень наивной, и Китти не раз раздумывала над тем, воспитывали ли ее так потому, что она была дочерью вождя, или же все дело в ее характере. Китти было интересно узнать, какой была мать Ваи — наверное, очень терпеливой с таким мужем, как Тупеху, но вскоре Китти поняла, что в женской любви Ваи не испытывала недостатка. У нее было много теток и других родственниц. Маори вообще жили большими семьями, и разобраться в их родственных связях было почти невозможно.

Китти многое узнала от Ваи, которая в отличие от нее самой оказалась не настолько наивной, когда дело касалось отношений между мужчиной и женщиной. Сара пришла бы в ужас, узнай она о том, что племянницу уже просветили относительно многих вещей, которые до приезда в Новую Зеландию казались Китти весьма туманными.

Но даже при том, что Ваи обладала глубокими познаниями в столь интимной сфере человеческих отношений, вокруг нее витал ореол невинности, что, по мнению Китти, делало ее весьма привлекательной в глазах окружающих. Характер Ваи представлял собой странную смесь противоречивых черт. Ваи была доброй и весьма проницательной, а вместе с тем — заносчивой и эгоистичной, а иногда откровенно жестокой. Но прежде всего она никогда не жаловалась. Даже когда все домашние хлопоты ложились на ее плечи, потому что Ами норовила ускользнуть на задний двор, чтобы покурить трубку или вовсе исчезала неизвестно куда. Ваи философски относилась к поведению кузины. А может, ей просто не было до этого никакого дела.

Еще она хорошо переносила жару и даже, казалось, наслаждалась ею. Она использовала любую свободную минуту, чтобы посидеть на улице, в то время как Сара и Китти едва не падали в обморок даже в тени веранды. Однажды после обеда Китти спросила Ваи и Ами, почему они не обращают внимания на жару.

— Потому что мы к ней привыкли, — с чувством некоторого превосходства ответила Ами.

— А еще мы купаемся, — добавила Ваи.

— В самом деле? — спросила крайне заинтересованная Китти. — В море?

— Нет, в реке. Здесь недалеко есть заводь.

— И когда вы это делаете? — спросила Китти.

— Во время полуденного сна. После обеда.

В семьях миссионеров было принято спать или хотя бы просто отдыхать после обеда, и Китти даже не замечала, что в это время девушек нет в своих комнатах.

Предвкушая возможность хоть на время освободиться от изматывающего липкого зноя, Китти уточнила:

— А кто еще ходит купаться?

— Все, — ответила Ами.

— Одновременно? — ошеломленно спросила Китти.

Ами фыркнула — настолько нелепым ей показалось подобное предположение.

— Нет. Заводь не настолько большая.

— Нет, я имела в виду другое. Женщины и мужчины купаются вместе?

— Да, а что?

У Китти упало сердце.

— Но есть еще одна заводь — там, где река разветвляется, — сказала Ваи. — Туда мало кто ходит.

— Не могли бы вы взять и меня? — попросила Китти. — Пожалуйста. Мне так хочется искупаться.

Ваи пожала плечами:

— Ну если ты хочешь. Мы собираемся отправиться туда прямо сейчас, потому что работу уже сделали.

Китти знала, что Ами не выполнила порученного ей задания, но перспектива окунуться в прохладную свежую воду оказалась слишком соблазнительной.

До большой заводи они шли примерно минут двадцать по узенькой тропинке, окруженной с двух сторон зарослями кустарника. В заводи уже плескалась шумная ватага мальчишек. Китти не могла не заметить, что все купающиеся — как мальчики, так и девочки — были голыми. Их мокрые тела блестели на солнце, а восхищенные крики эхом отзывались в высоких деревьях и буйных зарослях кустарника, окаймлявшего заводь со всех сторон. Китти также заметила среди темнокожих ребят несколько светлых.

Зрелище вызвало у Ваи улыбку, но она отвернулась.

— Пройдем немного дальше, — сказала она Китти.

Когда они подошли ко второй заводи, Китти вздохнула в предвкушении удовольствия. Поблизости никого не было, а затянутая тенью гладкая, словно атлас, поверхность заводи так и манила к себе.

Ваи и Ами сразу же разделись. Это не заняло много времени — ведь на них не было ни чулок с ботинками, ни нижнего белья. Теперь, когда девушки были обнажены, Китти не могла отвести от них глаз, хотя понимала, что подобное поведение крайне неприлично. Кожа девушек была смуглой, как Китти и ожидала, но она не представляла, насколько смуглой она может быть. Обе девушки имели высокую грудь — у Ами она была более полной — с большими сосками, которые были настолько темными, что казались фиолетовыми. Волосы, скрывавшие лона, были такими же черными, как и на голове. Только у Ами они оказались более густыми и покрывали почти всю нижнюю часть живота. Фигура Ами показалась Китти более оформившейся, в то время как Ваи выглядела совсем девочкой. Однако изгиб ее бедер и наливающаяся грудь говорили о том, что скоро она будет выглядеть как настоящая женщина.

Однако Китти ошеломило то, что ягодицы Ваи были густо покрыты татуировкой. Симметричные узоры брали начало в расселине между ягодицами и заканчивались в центре каждой. В отличие от кузины кожа на бедрах Ами была совершенно лишена каких бы то ни было узоров.

Китти продолжала изумленно смотреть на Ваи.

— Почему у тебя это? — выпалила она.

— Что?

— Татуировки на твоих… э… ягодицах?

— Не татуировки, — поправила Ами, — а моко.

Ваи произнесла какое-то непонятное слово, словно оно все объясняло.

— Моко говорит о том, что я непорочна и предназначена в жены вождю.

Ваи и Ами, которых, очевидно, позабавило изумление Китти, смотрели на нее. Китти опустила глаза и принялась раздеваться, тут же ощутив робость и смущение. Девушки развернулись и направились к заводи. Поверхность почти не шелохнулась, когда они погрузились в прохладные глубины. Усевшись на берегу, Китти расшнуровала ботинки, ослабила подвязки, а потом стянула чулки и развесила их на бревне. Расстегнув пуговицы на платье, Китти стянула его через голову, а затем распустила волосы, стянутые в тугой пучок. Она уже перестала накручивать их на ночь на папильотки. От жары тщательно завитые локоны неизбежно распрямлялись уже к полудню. За платьем последовали нижние юбки, корсет, короткая сорочка, которую Китти обычно заправляла в панталоны, и, наконец, собственно панталоны. Подняв глаза, она заметила, что Ами и Ваи с любопытством наблюдают за ней.

— А ты еще удивляешься, почему тебе так жарко, — пренебрежительно бросила Ами.

Они продолжали таращиться на Китти, и та, опустив глаза, посмотрела на свое обнаженное тело. В отличие от подруг она выглядела словно личинка, никогда не знавшая солнечного света. Кожа Китти была настолько белой, что на груди и бедрах сквозь нее просвечивали зеленовато-голубые вены. Ее груди тоже отличались от грудей девушек маори. Они были более округлыми, с менее выпуклыми сосками. Ступни Китти, которые были меньше и изящнее ступней маори, были розовыми, ведь их целый день сжимали ботинки. Рядом со смуглыми подругами Китти казалась стройнее. Ее талия была тоньше, а бедра — уже. А ведь она даже не представляла, насколько разнятся фигуры представительниц разных рас.

Ступая по гладким камешкам, Китти вошла в воду и медленно направилась к стоящим поодаль девушкам. Прохладная чистая вода, касавшаяся ее кожи, подобно тяжелому шелку, наполняла тело девушки блаженством. Китти окунулась в воду, и ее волосы веером рассыпались по волнистой поверхности. Ощущение оказалось божественным. Как-то раз, когда Китти была маленькой, отец взял их с матерью на взморье. Но тогда ей пришлось плескаться в неприятно теплой, смешанной с песком воде. По достижении двенадцати лет Китти и вовсе запретили снимать чулки и туфли, так что ни о каком купании не могло быть и речи.

Но то, что она испытывала сейчас, было восхитительно. Китти встала на дно и обнаружила, что вода доходит ей до груди. Будь здесь немного глубже, как поодаль — там, где заводь превращалась в широкий поток, — Китти не чувствовала бы себя так уверенно. Но девушки и берег находились рядом, поэтому Китти не испытывала страха. Более того, она ощущала, как ее кожа становится прохладной и наполняется свежестью.

— Чудесно, не правда ли? — воскликнула она, хлопая по воде руками просто для того, чтобы ощутить на своем лице капли живительной влаги.

С любопытством взглянув на Китти, Ваи спросила:

— Не умеешь плавать?

Китти отрицательно покачала головой.

Ваи подошла ближе.

— А ты попробуй. — С этими словами Ваи оттолкнулась от дна и поплыла, по-собачьи подгребая под себя воду и болтая ногами, при этом над поверхностью то и дело мелькали ее светлые ступни. Ваи сделала круг и вновь встала на дно.