Китти было все равно, где они остановятся, лишь бы поскорей приехать в город.

Упряжка, предоставленная сама себе, с такой скоростью катилась под уклон, что экипаж бросало из стороны в сторону. Из-за дорожной тряски Китти стало мутить еще сильней.

Клод мрачно смотрел на дорогу. Если она решила вести себя как маленькая капризная девочка, то для этого у нее не было никаких оснований. Плохое предзнаменование их будущей супружеской жизни! Эта дерзкая девчонка должна зарубить себе на носу, что он категорически против такого положения вещей!

Похоже, у него появятся и другие проблемы. Например, с его лондонскими знакомыми. Когда они поженятся, одной гостиной и двух спален в его квартире явно не хватит. А где он будет размещать своих друзей? А слуг? Нет, определенно ему надо приобрести целый дом. Не такой большой, как родительский в Гросвенор-Сквер, но уютный и довольно вместительный, отвечающий его привычкам и потребностям.

Клод так увлекся обдумыванием своего будущего житья-бытья, что не заметил, как приехал в Стритон.

— Вы только посмотрите на мисс! — закричал Доккинг, сидевший рядом с Клодом.

Крик кучера заставил Клода обратить внимание на Китти — она была мертвенно-бледная, словно ее носовой платок, который она поднесла к губам. Его недовольство мгновенно испарилось.

— Боже мой! Держитесь, Китти, минуты через две мы будем на месте!

Китти чувствовала, что силы вот-вот покинут ее. К счастью, карета въехала во двор трактира и остановилась. Как сквозь сон она слышала крики и топот ног и с трудом поняла, что Клод подошел к экипажу и протянул ей руку.

— Позвольте, я помогу вам выйти из кареты, — сказал он.

Китти собрала остатки сил и поднялась. Голова у нее кружилась, ноги подкашивались. Почувствовав под ногами булыжную мостовую, она закачалась и вцепилась в человека, стоявшего рядом. Откуда-то издалека доносился голос Клода, властный и твердый:

— Все будет хорошо. Вы можете идти? Вижу, что не можете.

Клод подхватил ее на руки и понес в отведенную ей комнату. Прошло несколько минут, с нее сняли плащ, а ее положили на постель, обложив со всех сторон мягкими подушками.

Хозяйка трактира приготовила ей отвар из лекарственных трав, сказав, что он принесет ей облегчение. Китти выпила снадобье, женщина помогла ей снять платье и уложила в постель, и Китти крепко заснула. Проснувшись, она прежде всего ощутила сильный приступ голода. Оглядев незнакомую комнату, она вспомнила, что произошло, и почувствовала себя виноватой.

Осторожно встав с постели, она обнаружила, что о ее недомогании напоминала лишь едва заметная головная боль. Китти с удовольствием умылась, почистила зубы, надела муслиновое платье и спустилась вниз.

— Не рано ли вы спустились вниз? Вам надо было хорошо позавтракать, так как путешествие на пустой желудок добром не кончается. Почему вы не сказали, что вам плохо?

Я очень сожалею, что доставила вам столько хлопот, но...

— Идите сюда и садитесь за стол, — прервав ее, сказал Клод, выдвигая для нее стул.

— Вы опять за свое? — произнесла Китти, помрачнев.

Он помолчал, не снимая руки со спинки стула, и вдруг громко рассмеялся.

— Правда? Должно быть, по привычке. Но разве вы не проголодались?

— Еще как! — ответила она, подходя к столу.

— Вам сейчас лучше съесть что-нибудь легкое, зато за ужином наверстаете. Сегодня мы никуда не поедем, — добавил он.

— Но вы говорили, что нам надо побыстрей добраться до Ньюарка! — возразила она, садясь за стол.

— Сегодня воскресенье, и я решил, что мы должны отдохнуть. Ничего не случится, если мы приедем в Гретну на день-другой позже. Вы еще не оправились от болезни.

Китти почувствовала искреннюю благодарность — одна мысль о том, что надо будет снова трястись в карете, приводила ее в ужас. Но она не удержалась от соблазна прикинуться незаслуженно обиженной.

Клод с минуту смотрел на нее и вдруг разразился гомерическим хохотом.

— Я в самом деле был таким безжалостным с вами?

— Вы прекрасно знаете, что были совершенно невыносимы! сказала с улыбкой Китти.

Он ухмыльнулся.

— Ну, положим, я был невыносим, но вы тоже не святая! Вы шипели, как змея! — сказал он, протягивая ей масло. — Хлеб справа от вас.

— Змея? Какая несправедливость! Китти взяла свежий рогалик и подцепила ножом кусочек масла. — Я человек порывистый, но...

— Да, вижу, — согласился Клод, поднимая кувшин с водой и наполняя ее стакан. — Знаете, я не ожидал, что вы будете меня передразнивать!

— Извините, но я не могла сдержаться! Я так привыкла подражать чужим голосам, что это вошло у меня в привычку!

— Да, я заметил! Вот Кейт тоже очень любит над кем-нибудь подшучивать. Похоже, это у вас фамильное!

— О, нет, — взмолилась Китти. — Умоляю, не надо! Я и так не спала всю прошлую ночь!

— Хорошо, но...

— И не говорите мне, что вы торопились как можно раньше отправиться в дорогу, потому что теперь я вижу, что это было типичное проявление вашего эгоизма!

— Видно, я не до конца продумал, что же такое супружеская жизнь, — многозначительно произнес он, накладывая на тарелку ветчину.

— Что вы имеете в виду?

— Став женатым человеком, я должен буду изменить свой образ жизни, — сказал он и положил ветчину на тарелку Китти. — Вам положить курятину? — спросил он, переключив внимание на куски курицы, лежавшие на соседнем с ветчиной блюде.

— Спасибо, только немного. И какие же это будут изменения?

— Во-первых, поменять теперешнюю квартиру на особняк в каком-нибудь престижном уголке Лондона.

Его слова вернули Китти к действительности. Вспомнив свои мучительные размышления бессонной ночью, она выпалила:

— Что толку ломать над этим голову? Разразится такой скандал, что я не смогу показаться в Лондоне! — Она с досадой отложила нож и вилку. — Клод, вы сами только что сказали, что не подумали о тех затруднениях, которые обязательно появятся, когда мы поженимся. Вы не находите, что мы совершаем ужасную ошибку?

— Нет, не нахожу.

Клод оставался невозмутимо спокоен. Подцепив два куска курятины, он с довольным видом положил их на тарелку Китти.

— Запомните, Китти: что бы ни случилось, надо сохранять спокойствие! Тем более что нет причин для беспокойства.

— Нет, есть! — возразила Китти. — Меня беспокоит мое будущее! И пока не поздно, отвезите меня в Пэддингтон!

— Все это вздор, Китти. Потому что...

— Прошу вас, выслушайте меня! Вы считаете, что скомпрометировали меня тем, что я осталась у вас дома и сопровождаю вас в пути вот уже два дня...

— Три, — поправил ее он.

— Пусть три, — согласилась она. — Но об этом знают только ваши слуги, а они вас не выдадут! Разумеется, в моих же интересах сохранить все это в тайне. А что касается миссис Даксфорд, то я найду, что ей сказать! — Она лукаво улыбнулась. — Мне будет не трудно придумать какую-нибудь уважительную причину моего отсутствия... и откуда у меня столько дорогих вещей. — Она заметила его насмешливый взгляд и поняла, что не убедила его. — Клод, не смотрите на меня так! Уверяю вас, эта затея обернется против нас. Давайте покончим с этим... а то будет поздно!

Он вскинул свой упрямый подбородок.

— Вы в самом деле хотите вернуться в приют?! Какое будущее ждет вас?

— Стану гувернанткой, как нас учили. Кто бы возражал!

— Я!

Китти так удивилась, что на мгновение утратила дар речи. Придя в себя, она тихо спросила:

— Но почему, Клод?

— Подумайте сами, Китти! Если я отвезу вас в Пэддингтон и брошу вас там после всего, что произошло, то каково мне будет жить с нечистой совестью?

— Но какое вам до меня дело? Вы меня почти не знаете!

— Вас я знаю лучше, чем какую-нибудь девицу своего круга, с которой встречался раз десять на балах. Что бы там ни было, я своего решения не изменю! Тем более, что мы уже на полпути к Гретне.

Китти ничего не ответила, забыв про курятину на своей тарелке. О чем она только думала, когда согласилась на это? Похоже, теперь уже действительно поздно что-либо изменить! Они слишком далеко от Пэддингтона.

— Я вот о чем думаю, — вдруг сказал Клод.

— О чем? — равнодушно спросила она и тяжело вздохнула.

Отодвинув тарелку в сторону, Клод стал пристально изучать блюда с десертом.

— Я пришел к выводу, что вы одна из моих кузин со стороны дяди Ротли. Это тоже могло расстроить тетю Сильвию.

— Мне кажется, что мое происхождение навсегда останется загадкой, — неожиданно для себя проговорила она.

Клод, изучавший десерт, поднял голову и посмотрел на Китти.

— Скоро все откроется, уверяю вас. Графиня, узнав, что я женился на вас, придет в бешенство и проговорится. Вот тут-то мы все и узнаем! — с нескрываемым злорадством воскликнул он. — Клянусь Юпитером, это будет великолепная месть!

Китти была потрясена. Наконец-то она поняла его истинные намерения! Скандал, которого она так опасалась, был ему необходим, а она для него лишь орудие мести. Она почувствовала себя в западне. Помощи ждать неоткуда. Ее охватила такая апатия, что она уж не слушала, о чем продолжал говорить ее будущий муж. Что ж, пусть все будет как будет, решила она.


Мисс Кэтрин Меррик обвенчалась с Клодом Чеддоном, виконтом Дивиником, третьего июня, в летний солнечный день. Обвенчал их местный священник перед складным алтарем в гостиной трактира «Голова королевы» в Спрингфилде, в двух милях от деревни Гретна-Грин.

Во время венчания Китти плохо понимала, что происходит, и машинально повторяла за священником слова супружеской клятвы. Она смутно помнила, что после венчания они выпили по бокалу вина, потом ее сразу посадили в экипаж, и они поехали обратно в Карлисл. Прошла ровно неделя с того дня, как Клод увидел ее на Пэддингтон-Грин. У нее не укладывалось в голове, что она теперь виконтесса Дивиник. Она стала свыкаться с этой мыслью только после того, как Доккинг обратился к ней, назвав ее «миледи»! Золотое кольцо на безымянном пальце левой руки было скрыто под перчаткой, но оно постоянно напоминало Китти, что роковой шаг действительно сделан.