— Может быть ты и прав, — задумчиво проговорил отец.

— Послезавтра один из клиперов отплывает в Китай, — сказал Чарльз. — Я отправлюсь на нем. Мы с Джонни вдвоем сможем уладить положение, а поскольку мы знаем товарные рынки Востока, надеюсь, нам удастся решить наши проблемы. Назад я вернусь с Дэвидом.

— Возьмешь Руфь с собой? — тихо спросил Алан.

— Не в этот раз. Основная сцена действий быстро переместилась из Вампу в Гонконг, а новая колония неподходящее место для леди. Там царят дикие нравы, власти пока не создали полицейского аппарата для поддержания безопасности. Солидные люди не отваживаются брать с собой в Гонконг жен и дочерей еще приблизительно год, а может быть, и дольше.

— Надеюсь, ты объяснишь Руфь всю эту ситуацию, — сказал отец. — Знаю, ей очень хотелось бы отправиться с тобой в плавание на Восток, особенно с тех пор, как Лайцзе-лу уплыла вместе с Джонатаном. Она, вероятно, сильно расстроится.

— Руфь поймет, что у меня нет выбора, — сказал Чарльз в голосе которого прозвучала недовольная нотка. — Я отправляюсь туда не развлекаться. Моя единственная цель — помочь выжить компании «Рейкхелл и Бойнтон».

Позже, в тот же день, обдумав совет отца, Чарльз признал его разумным. Поэтому, придя вечером домой, первым делом поговорил с женой с глазу на глаз, детально объяснив ей положение дел в компании, и причины, по которым ей не следует подвергать себя риску посещения Гонконга.

Руфь не протестовала.

— Хочешь сказать, что мне пришлось бы спать на борту клипера, чтобы находиться в безопасности?

— Даже клипер не является самым безопасным местом в гавани Гонконга, — сказал он, когда они спускались по лестнице в столовую. — На борту судна день и ночь дежурит охрана, чтобы не дать пиратам забраться на борт судна. Американская пограничная полоса на Западе даже в самые горячие дни стычек переселенцев с индейцами, сравнительно спокойнее, чем Гонконг в эти ДНИ.

Когда семейство Бойнтонов собралось в столовой выпить по бокалу сухого испанского вина перед обедом. Чарльз поделился планами с матерью и сестрой.

— Да сопутствует тебе успех, — сказала Джессика, поднимая бокал. — Уверена, могу положиться на вас с Джонни, что вы сделаете все возможное.

— Я постараюсь, мама.

— И присматривай за Дэвидом на обратном пути, — попросила Руфь. — Мне становится не по себе при мысли, что он может сорваться и упасть за борт.

— Он Бойнтон, дорогая, а это значит он моряк, — весело проговорил Чарльз.

Элизабет, казавшаяся утонченной в облегающем светлом шелковом платье, молча пригубила вино, затем проговорила:

— Когда увидишь Джонатана, передай ему сердечный привет.

Брат широко улыбнулся.

— И Лайцзе-лу тоже, — поспешно добавила она.

За обедом Чарльз объяснил, что сперва отправится в Кантон для встречи с Джонатаном, а затем туда, куда позовет необходимость.

— Я еще не видел наших сооружений в Гонконге, и я также хочу зарегистрировать компанию «Рейкхелл и Бойнтон» как английскую фирму, то есть мне придется провести там довольно продолжительное время. Уверен, придется посетить Яву, обсудить дела относительно перца с Толстым Голландцем. Придется ли мне заехать еще куда-нибудь, будет целиком зависеть от наших с Джонатаном планов.

Руфь во время и после обеда вела себя очень тихо, подводя мужа к мысли, что расстроена из-за того, что он не берет ее с собой в плавание. Поэтому, когда они вернулись в свои комнаты, он еще раз объяснил ей, почему считает Гонконг слишком опасным для нее.

— О, я вполне понимаю твою точку зрения и принимаю ее, — ответила Руфь.

— Что-то тревожит тебя.

Руфь глубоко вздохнула.

— Если хочешь знать, мне интересно, возобновишь ли ты отношения с женщиной, с которой общался во время своей последней поездки на Восток, кем бы она ни была.

Чарльз удивился.

— Ты знала?

— Догадывалась. Было совсем не трудно. Мне об этом сказало твое отношение ко мне.

Она отвернулась и пошла прочь от него.

Чарльз подошел и положил руку ей на плечо, удерживая.

— Извини, — проговорил он. — Мои отношения с ней не затрагивают моих чувств к тебе. Однако позволь мне успокоить тебя. У меня нет с ней ничего личного. И пока я был на Востоке, она вышла замуж.

Руфь услышала в его голосе нотку уверенности и почувствовала удовлетворение.

Чарльз воздержался от упоминания, что хотя Молинда перестала быть для него доступной, он не сомневался, что Толстый Голландец во время пребывания в Джакарте предложит ему другую свою наложницу.


Лайцзе-лу стояла на палубе клипера, впитывая в себя картины, запахи и звуки мира, в котором она выросла. Большой корабль застыл у причала старого пирса Сун Чжао, она собрала возбужденных детей и вслед за мужем сошла на берег.

Улыбающийся Кай поджидал приехавших, обняв Джонатана, он поклонился Лайцзе-лу. Затем, к удивлению детей, поднял ее в воздух и исполнил импровизированный танец.

— Отпусти меня сейчас же, — счастливо воскликнула Лайцзе-лу, под одобрительный лай Хэрмони.

Наконец Кай опустил ее на землю и, повернувшись к детям к их немалому удовольствию подхватил сразу всех троих и исполнил еще один танец.

Тем временем Джонатан представил жене Молинду. Молодые женщины, обе красивые и в высшей степени независимые, мгновенно нашли общий язык.

— Позвольте мне показать изменения, которые мы внесли в строения фактории и доки с тех пор, как вы в последний раз были здесь, — сказала Молинда. — Затем, вы отправитесь домой. Естественно вы с Джонатаном поселитесь в своем доме.

— Благодарю, — тепло проговорила Лайцзе-лу. — Надеюсь, мы не причиним много беспокойства тебе и твоему мужу.

— Шан-Вэй также рад и считает за честь принять вас здесь.

— Прежде всего, — сказал Джонатан, — мы должны сделать необходимые приготовления, чтобы доставить американских дипломатов во дворец императорского наместника.

— Эскорт уже ждет их, — сказала Молинда с улыбкой, кивая в сторону группы облаченных в желтые униформы солдат. — Для них уже приготовили места, и я нашла им переводчика, который будет сопровождать их. К сожалению, он говорит только по-кантонски и ни слова не знает на мандаринском наречии, поэтому мне кажется, придется вести переговоры.

— Что ж, неплохо, — сказал Джонатан и отошел, чтобы помочь Кейлебу Кушингу и его сопровождающим сойти на берег.

Он объяснил Кушингу ситуацию, затем добавил:

— Буду поддерживать с вами связь, а если вам что-нибудь понадобится, сразу же дайте мне знать. Если вам потребуется разыскать меня, направьте посыльного в имение Сун Чжао, которое унаследовала моя жена и я. Оно не более чем в десяти минутах хода от дворца.

— Я уже написал президенту Тайлеру, — сказал Кушинг, — сообщив о той неоценимой помощи, которую вы и миссис Рейкхелл оказали нам. К тому моменту, как я закончу хвалить вас, конгресс должен наградить вас медалью.

— Единственная награда, о которой я мечтаю — это расширение торговли с Китаем, которое обеспечит ваш договор, — с улыбкой сказал ему Джонатан. — И не забывайте, я готов помочь вам в любой момент.

Проводив дипломатов в Кантон в сопровождении эскорта, он присоединился к Лайцзе-лу и Молинде, которые обнаружили много общего в своих характерах и весело болтали.

Показывая им перестроенные портовые сооружения, Молинда рассказывала о своем счастливом избавлении о трагедии в Макао, затем добавила:

— На моей родине, на Бали, боги сказали бы, что тот, кто пытался отдать меня в руки дьявола, сполна заплатил за свое предательство. Однако его смерть была поистине ужасной.

Она рассказала о расправе с Брэкфордом Уокером, которая к этому времени получила широкую огласку.

Джонатан и Лайцзе-лу остановились и взглянули друг на друга.

— Я ненавижу пытки, каковы бы они ни были, — сказал он, — но Брэкфорда мне ничуть не жаль.

— Мне тоже, — сказала жена, думая о том, какие страдания пришлось вынести Джудит Уокер.

— Молинда, — спросил Джонатан, — когда отправляется в Новую Англию наш следующий корабль?

— На следующей неделе.

— Хорошо, — сказал Джонатан, — с капитаном судна я направлю письмо сестре и Хомеру Эллисону.

— Жаль, что она обрела свободу таким ужасным путем, — заметила Лайцзе-лу, — тем не менее теперь Джудит и Хомер могут пожениться.

Не понимая, о чем они вели речь, Молинда думала лишь о невозвращенном долге.

— Когда придем домой, Джонатан, — сказала она, — я покажу тебе договор. Подпись Уокера совершенно ясная, а подпись Оуэна Брюса скорее напоминает закорючку. В тот момент я не обратила на это внимания, а теперь не знаю, можно ли ее идентифицировать как его собственную.

— Он сделал это умышленно, и меня это ничуть не удивляет, — ответил Джонатан.

Лайцзе-лу заявила, что хотела бы пройти пешком до своего дома на дальней окраине Кантона. Они с Молиндой шли впереди, за ними следовали Джонатан и Кай, который на руках нес малышку Джейд по ее особой просьбе. Джулиан и Дэвид сопровождали мужчин.

Из-за детей процессия привлекала к себе внимание городских жителей. В городе до этого не видели детей-евразийцев, поэтому на долю Дэвида и Джейд выпала большая часть любопытных взглядов прохожих. Многие, широко раскрыв рот от изумления, смотрели на Джулиана, потому что он был первым белым мальчиком, оказавшимся в Кантоне.

Кучка местных ребятишек играла на большой площади у Храма неба, и когда они увидели Джулиана, один парень примерно его же возраста начал кричать:

— Эй, «заморский дьявол». Друзья тут же поддержали его.

Джулиан мгновенно сжал кулаки.

— Вы очень невоспитанны, — сказал он, обращаясь к ним по-кантонски, и указав пальцем на зачинщика суматохи, сказал: