— Не любите ее?

— Терпеть ненавижу. — Тасе почему-то сразу стало ясно, что с Егоровым надо быть предельно откровенной, без всяких там политесов.

— Ну хорошо. Представим, что мы с вами ничего не знаем, и к вам в компанию приехали внутренние аудиторы холдинга с годовой проверкой. Все это вылезает. Анастасия Михайловна Зайцева, разумеется, идет в отказку и начинается расследование. На что наши красавцы рассчитывают?

— Во-первых, может и не вылезти. Сверят офшор по приходу и расходу, поглядят на подтверждающие документы, сверят кассу и могут даже не спросить, а куда же это Зайцева деньги велела перечислить. Расписалась, и ладно. Мало ли разных контрагентов. По офшору же операции без официальных контрактов идут, а Зайцева в компании не один год работает, доверием пользуется. Во-вторых, если светлая голова начальника аудита Николая Николаевича ситуацию все-таки вскроет, то на подставе все равно Зайцева. Иди докажи. Слова, слова! Слово Зайцевой против слова финансового директора. А самое главное, Кислицкий в любом случае весь в белом. Никакого отношения к преступному процессу не имеет. Не исключено, что компания на всякий случай уволит обеих директрис, но уж Ленни-то увольнять получается не за что. Кроме того, учтите, что Зайцева в этой ситуации, по их расчетам, растеряется от неожиданности и будет выглядеть весьма бледно.

— Ленни — это Кислицкий?

— Да, извините. Просто он Леонид Александрович, а я с детства всем клички разные придумываю. Они всегда приживаются.

— Хорошо, Анастасия Михайловна. А что мы имеем по приходу денег на офшор? Тут вы пометили приходы от компании «Бауэр». Вы сверяли сумму поступивших от «Бауэра» средств с суммами, перечисленными в адрес неизвестных вам контрагентов по поручениям Зайцевой?

— Нет. — Тася почувствовала себя полной дурой.

Егоров встал, подошел к рабочему столу, взял калькулятор и вернулся на место.

— Сейчас быстренько прикинем. — Он молниеносно стал набирать цифры на калькуляторе.

Тася не могла оторвать взгляда от его музыкальных пальцев. Ну до чего же красиво! Интересно, играет ли он на пианино? Она вспомнила дедушкин рояль, одиноко стоящий на даче.

— Ну вот! Получается, Анастасия Михайловна, что злая Зайцева из оборота вывела гораздо больше средств, чем получено от «Бауэра».

— Выходит, уже попросту украла и не стала с откатами заморачиваться?

— Не скажите, воровство в сводном финансовом отчете всплыло бы моментально. Ваша же Алевтина первая бы крик подняла. Они нахалы, а не идиоты. Их операции на итоговый дебет с кредитом никак не влияют. Практически транзитом идут. — Егоров задумался, подперев голову руками. — Думается мне, что «Бауэр» в нашей истории не один. Да, интересный списочек получается. Ведь тендер же проводится. Причем у нас тут. В Москве.

— Ха! А документы для тендера кто готовит? Предложения от фирм-поставщиков получает? Наш Светин! — нашлась Тася. У нее в голове стала складываться картинка.

— И что?

— Элементарно, Ватсон! — ляпнула Тася и прикусила язык. Совсем обалдела, забыла, с кем разговаривает.

Егоров ухмыльнулся:

— Продолжайте, мистер Холмс, слушаю вас внимательно.

— Они со всеми участниками тендера насчет роялти договариваются! — Тася была очень довольна своей догадкой.

— Ага, а те дураки и ничего не понимают?

— Все они понимают, просто иначе их в тендер Светин попросту не включит! Вот вы про откаты откуда узнали? Наверняка кто-то из поставщиков нажаловался?

Егоров задумчиво посмотрел Тасе в глаза, и ей сразу захотелось спрятаться от него под стол.

— Ну хорошо, допустим, — согласился он с Тасиной версией. — Мне вот интересно, как они действовали при прежнем финансовом директоре?

— Лилька была ни при чем! — Тася аж подпрыгнула на стуле. — Царствие ей небесное. У нее отчетность всегда была образцово-показательная, и Николай Николаевич ее очень хвалил. Лилька умница была.

— Я не сомневаюсь. — Егоров ласково улыбнулся, и Тася почувствовала себя пятиклассницей. Надо же, как он на нее влияет! Надо будет девчонкам рассказать.

— Но все-таки? — продолжил допытываться Егоров.

— Я думаю, они налом получали. Только в гораздо меньших размерах. Иностранцы налом платить не любят. У них же тоже отчетность, да и ответственность за дачу взятки, если вдруг что, колоссальная. А сейчас, когда Лильки не стало, комбинаторы наши на радостях и запустили эту свою схему.

— А почему тогда они свой счет офшорный не откроют? Перечисляли бы себе спокойно эти роялти на свой счет, никто бы и не догадался.

— Я думаю, тут три варианта. Первый — вы заметили, что операции свои они проворачивают исключительно по одному офшорному счету? Этот наш счет в некотором роде можно даже считать официальным. Ему сто лет в обед, открыли его еще в те времена, когда законы более-менее соблюдались, и никто — ни менты, ни налоговики — в офшоры не лез. И поэтому фирма, которой он принадлежит, имеет схожее название с названием нашего предприятия, что иностранцам при перечислении роялти очень важно. Они ж тоже не любят, когда контракт с одной фирмой, а деньги на счет неизвестного Пупкина идут. Именно поэтому по другим нашим офшорным счетам никаких откатных денег не проходит, там все чисто. Второй — этот канал у них временный, пока наша финансовая дурища не разнюхает, каким образом эти счета открываются и управляются. Но здесь перед ними встанет проблема с названием предприятия. И третий — они попытаются устранить Алевтину от информации по движению средств на офшорных счетах. Грамотному финансисту найти для этого повод не так уж и трудно. После чего информация о транзите откатных денег через счет будет попросту удаляться. Не исключено, что они продвигаются именно в этом направлении. Тем более что отчеты по движению денежных средств на офшорных счетах стали доступны Алевтине именно по требованию покойной Лили Тимофеевой. Алевтина мне неоднократно жаловалась, что финансовая дура постоянно лезет в ее дела.

— Как думаете, почему дура эта на такой подставе согласилась быть? Только потому, что дура?

— И это тоже, но у нас в конторе есть мнение, что она и Ленни, то есть Кислицкий, дружат очень крепко. — Тася сплетничать не любила, но тут не удержалась.

— Крепко-крепко? — ехидно уточнил Егоров.

— Чрезвычайно.

— А Роза Кислицкая? Она же у вас там работает. Она куда смотрит?

Тут Тася тяжело вздохнула:

— Иван Сергеевич! Неужели вы не знаете, что жена обычно обо всех похождениях своего супруга узнает последней!

— Я?! Не знаю. Не женат и романов с чужими женами не завожу. А вы-то откуда знаете? Неужели вам муж изменял? — На лице Егорова было написано явное недоумение, однако глаза были до жути хитрые.

Тася отметила, конечно, тот факт, что он не женат, и порадовалась.

— Вам не стыдно? — поинтересовалась она.

— Чего? — удивился Егоров.

— Будто вы не знаете о причинах моего развода! У вас же тут на всех небось досье имеются, тем более что наши юристы мне с разводом помогали.

— Ну, я знаю только, что ваш муж был нестерпимый красавец. И все.

Тася расхохоталась. Вот уж припечатал так припечатал.

— Он еще был нестерпимый дурак и зануда. А вот моей подруге муж уже давно изменяет, только она об этом недавно случайно узнала. Он с любовницей в Париж улетел, а жене сказал, что в командировку в Китай, — доложилась Тася.

— Беда какая! — Егоров сочувственно покачал головой. — Однако вернемся к нашим коварным комбинаторам. Понимаете, Анастасия Михайловна, на словах вроде получается очень логично и ясно, что господин Кислицкий играет во всем этом деле не последнюю роль. Но где доказательства? Доказательств нет! Реальных и неоспоримых, таких, которые можно предъявить руководству компании. Конечно, в любом другом случае достаточно было бы подозрения и наших с вами умозаключений, но вы же знаете, что Кислицкий взят не с улицы и рекомендован одним из старших вице-президентов. То бишь, считай, совладельцев холдинга. Кстати, так же как и вы. Фактов явного участия Кислицкого в операции у нас нет.

— Ну да, — согласилась Тася. — Переговоры по откатам ведет Светин, деньги переводит дурочка-снегурочка. Да еще и Анастасия Михайловна Зайцева при этом дегтем вымазана. Думаете, что и один из совладельцев к делу пришит?

— Ох у вас и выражения, Анастасия Михайловна. Уж очень образные, — рассмеялся Егоров. — Нет, не думаю. Владелец из-за такой мелочовки пачкаться не будет. Для него эти деньги — мелочь. Это для нас с вами да для Светина с Кислицким такая сумма кажется астрономической. Так что придется нам доказательства как-то добывать.

— А что, если Светина и финансовую гадюку нашу допросит как следует?

— Иголки им под ногти запихивать или утюгом жечь? Вы кого на себя возьмете? Хотя нет, дурацкий вопрос, и так понятно, что свою любимицу.

При этих словах Егорова Тася опять почувствовала себя пятиклашкой.

— Хорошо, — продолжил он. — Думаю, мы попытаемся определить что-нибудь через получателей платежей. Но это уже не ваш вопрос. Вы со своей стороны держите ухо востро, вдруг еще какая-никакая информация вам подвернется.

Тасе захотелось вскочить и щелкнуть каблуками, ну или пропеть что-нибудь этакое типа «Слушаюсь, мой господин!».

Однако она сдержалась и ангельским голоском произнесла:

— Задача ясна, товарищ командир. Буду стараться выполнять. Прямо немедленно сейчас и отправлюсь.

— Отставить. Немедленно сейчас вам необходимо отправиться вместе со мной пообедать, раз уж вы семичасовым улетаете и принять мое приглашение на ужин не сможете.

— Я вам разве говорила, что семичасовым улетаю? — удивилась Тася.

— Нет, но нетрудно догадаться. Дочка ваша Евдокия одна дома осталась, на пятичасовой можно из-за пробок опоздать, так что остается семичасовой. Ну как? Пообедаем вместе? А потом я вас в аэропорт отвезу. Согласны?