— Да, конечно, Дэниел, — ответила она, уже думая о том, как прореагирует мать, когда она скажет ей, что собирается остаться на ночь в Гринволл-Мэноре вдвоем с Дэниелом.

— Дэниел?

— Да, любимая?

— Ты еще не знаешь, куда тебя распределят?

— Я скажу тебе обо всем, когда мы встретимся. Мне не очень удобно говорить отсюда. Но ты не волнуйся, это не очень далеко. По эту сторону океана — понимаешь?

Бриджит с облегчением вздохнула.

— Да, да, я поняла. Дэниел?

— Да, любовь моя?

— У меня тоже есть для тебя новости. — Она улыбалась. — Помнишь, о чем мы говорили в среду?

На противоположном конце провода наступило гробовое молчание.

— Ты меня слышишь, Дэниел?

— Да, я тебя слышу, Бриджит. Бриджит, неужели?..

— А сейчас мне надо идти, Дэниел.

— Любимая. Любимая. Я не дождусь, когда увижу тебя. Я постараюсь прийти как можно раньше, сразу же после семи. Ну, а пока… до встречи, любовь моя.

— До встречи, Дэниел.

Повесив трубку, Бриджит долго стояла возле телефона. Сегодня в их распоряжении будет целая ночь, а не какие-то несколько часов, она всю ночь будет лежать в его объятиях, и не надо будет никуда спешить, не надо будет вскакивать и говорить друг другу: «Ну, а теперь нам пора идти».

Сорвавшись с места, она побежала наверх, думая, что ей надо упаковать кое-какие необходимые вещи, чтобы взять с собой в Гринволл-Мэнор.

Кэтрин ушла в шесть. Уходя, она лишь сказала:

— Я пошла.

И Бриджит ответила:

— Хорошо, мама.

Она еще не говорила матери, что собирается ночевать в Гринволл-Мэноре, решив, что лучше сказать ей об этом в самую последнюю минуту, когда уже не останется времени для споров, обвинений и тому подобного.

Войдя в гостиную, она села на стул возле окна. Кэти лежала с закрытыми глазами, и Бриджит не могла понять, спит она или нет. Через некоторое время старуха позвала:

— Кэтрин!

— Это я, тетя Кэти.

— А, это ты, Бриджит? — Кэти открыла глаза. — А где Кэтрин? Мне нужно поговорить с Кэтрин.

— Ей пришлось пойти на почту кого-то подменить. Она ведь тебе говорила.

— Разве она мне говорила? А может, она мне и сказала, но я забыла. Мне сегодня целый день хочется спать, не знаю, что это на меня нашло. Мне только что снился очень хороший сон, Бриджит.

— Что же это за сон, тетя Кэти?

— Мне снился корабль — корабль с большими парусами. Я плыла на нем, но видела его как бы со стороны. Я видела его очень ясно и даже смогла прочесть название на борту. Он назывался «Меркур». Ты помнишь «Меркур», Бриджит?

— Нет, тетя Кэти, я не помню такого корабля.

— Но ты должна его помнить! Я показывала тебе фотографию в газете. Я вырезала из газеты статью. Там было написано, что «Меркур» отплыл в Норвегию с углем. Это было совсем недавно, Бриджит, неужели ты не помнишь? Энди много рассказывал мне о «Меркуре», потому я и знаю так хорошо этот корабль. Это датский корабль, Бриджит.

— В самом деле, тетя Кэти?

— Я люблю, когда мне снятся корабли. Энди всегда снились корабли.

Кэти продолжала говорить, теперь уже обращаясь скорее к себе самой, чем к Бриджит, и ее голос постепенно угасал, становясь все более и более сонным, слова были едва различимы. Бриджит тем временем нетерпеливо поглядывала на часы на каминной полке, считая минуты, которые оставались до прихода Дэниела.

Когда часы показывали почти семь, она встала и прошла на кухню. Там она подогрела молоко для Кэти и достала из шкафа печенье. Поставив чашку с молоком и вазочку с печеньем на поднос, она вернулась в гостиную.

— Ты не спишь, тетя Кэти? Будешь пить молоко?

— Да, да, спасибо, моя дорогая. Спасибо, мне как раз хотелось выпить чего-нибудь тепленького… Как ты думаешь, сегодня вечером будут бомбить?

— Вряд ли, тетя Кэти. Уже давно не было бомбежек. Не думаю, что они снова начнут бомбить сегодня.

— Несколько минут назад мне показалось, что я услышала сигнал тревоги. Но это мне, наверное, приснилось. Ведь тревоги не было, не так ли, Бриджит?

— Не было никакой тревоги, тетя Кэти, это тебе наверняка приснилось. Сегодня такой чудесный, спокойный вечер, — я уверена, не будет никакой бомбежки.

— Будем надеяться, будем надеяться. Знаешь, мне становится немного страшно, когда включаются сирены. Смешно для такой старухи, как я, правда? Ведь все равно уже скоро умирать, — так какая разница, погибну я в бомбежку или умру своей смертью?

— Прекрати говорить глупости, тетя Кэти. Лучше пей молоко.

— Да, да, моя милая, пью.

Кэти поднесла к губам стакан с молоком и сделала несколько глотков, потом снова поставила его на блюдце, которое держала в руках. Несмотря на ее возраст, руки у Кэти совсем не дрожали. Бриджит опустилась на свой стул возле окна, стараясь унять нетерпение, все сильнее и сильнее овладевающее ею. Через некоторое время Кэти, отставив блюдце и стакан на тумбочку, сказала:

— Питер должен скоро вернуться, не так ли, Бриджит?

Бриджит поморщилась при упоминании о Питере.

— Мы не можем знать точно, когда он вернется, — ответила она.

Кэти больше ничего не сказала. Через несколько минут Бриджит встала, взяла с тумбочки поднос и вышла из комнаты. Она шла через зал, когда раздался звонок в дверь. Поставив поднос на столик в зале, она бегом бросилась открывать.

Закрыв за Дэниелом дверь, она прильнула к нему всем телом и спрятала лицо на его груди. Он крепко обнял ее, и в течение нескольких секунд они стояли молча, прижавшись друг к другу в тесном объятии, потом он слегка отстранился и приподнял ее лицо.

— Так это правда? — спросил он, заглядывая ей в глаза.

— Да, любовь моя. Да… Тихо! — Она прикрыла ладонью его рот, когда он хотел закричать от радости, и, взяв за руку, повела в столовую.

Войдя в столовую, они снова обнялись.

— О Бриджит, Бриджит, — прошептал он. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни… А ты? Ты счастлива?

— Так счастлива, что мне кажется, я пьяна. Да, я в самом деле пьяна от счастья, Дэниел. Если б ты знал, как долго я этого ждала!

— Ты ждала меня, Бриджит. Потому что я, и только я мог стать отцом твоего ребенка. О, Бриджит, любовь моя.

Он ласково ерошил ее волосы, а она стояла, уткнувшись лицом в его шею и закрыв глаза от счастья. Вдруг вспомнив о чем-то, она подняла голову.

— Я совсем забыла, Дэниел, что ты уезжаешь в понедельник. Куда тебя пошлют на этот раз?

Радостное выражение сбежало с ее лица, и в ее взгляде появилась тревога.

— О, это не так уж плохо, как можно было ожидать. Меня посылают в одно местечко под названием Крейдон-Хилл, это в Херефордшире.

— Херефордшир? О, но ведь это далеко!

— Далековато, но все же это в Англии. Когда начальство вызвало меня вчера, меня била дрожь, — я боялся, что они собираются отослать меня домой в Америку.

— О нет, только не это! Это было бы ужасно.

— Да, это было бы слишком тяжким испытанием… Но знаешь что? Ты могла бы поехать со мной в Крейдон-Хилл. Насколько мне известно, это сельская местность — там полно ферм и коттеджей, где мы бы могли поселиться. Я разговаривал сегодня с одним парнем в дирекции, он англичанин и служил в Мэдли — это военная база в нескольких милях от Крейдон-Хилла. Он сказал, что многие приезжают туда с семьями. Его жена пробыла с ним там два года.

— О, Дэниел! — Она слегка отстранилась от него, чтобы видеть его лицо. — Но я не могу поехать с тобой сейчас же.

— Почему нет?

— Ну… во-первых, я не могу бросить работу. Если я уйду из школы, меня могут отправить на какое-нибудь военное производство. Я бы, конечно, могла попросить, чтобы меня перераспределили в какую-нибудь школу в тех краях, но понадобится время, чтобы это устроить. Кроме того, я должна… я должна дождаться Питера, чтобы объясниться с ним. Я хочу, чтобы между нами все было ясно и мой разрыв с ним не выглядел как бегство.

— Да, да, любимая, я понимаю. Я тебя прекрасно понимаю, — он слегка наклонил голову. — Но ты объяснишься с ним сразу же, как только он вернется, да? Ты ведь не станешь это откладывать?

— Обещаю тебе, Дэниел, что как только он войдет в этот дом, я тут же обо всем ему скажу. Я не собираюсь жить с ним под одной крышей ни дня.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь.

— Но они наверняка будут уговаривать тебя остаться. Ты уверена, что не позволишь себя уговорить? Я знаю, что скажет Кэтрин. Она скажет: «Подожди хотя бы, пока не умрет тетя Кэти. Дай ей умереть спокойно».

— Она уже говорила мне это, и она знает мой ответ. Мне осталось только поговорить с Питером. Когда с этим будет покончено, я покину этот дом и, если улажу все со школой, смогу поехать к тебе.

— О, что касается школы, это мы как-нибудь уладим. Это не самая большая трудность. — Он сел на диван и притянул ее к себе. Когда она села рядом, он достал из кармана длинный конверт и положил на ее ладонь, накрыв сверху своей рукой. — Это для тебя, Бриджит, — сказал он. — Я хотел сделать это восемь лет назад и жалею, что не сделал, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. А сегодня самый подходящий день, чтобы вручить тебе эту бумагу, — сегодня был торжественно объявлен Дэниел Четвертый… потому что я чувствую, что это будет Дэниел. Чувствую это вот здесь, — он ткнул себя пальцем в грудь, потом улыбнулся, с нежностью заглядывая ей в глаза. — Может, ты все-таки откроешь его? — спросил он, указывая на конверт. — Или хотя бы поинтересуешься, что это такое?

Конверт не был запечатан. Открыв его, Бриджит извлекла оттуда толстый документ, сложенный вдвое. Когда она развернула его и стала перелистывать, ее глазам предстали страницы, густо исписанные юридическими терминами. Чтобы вникнуть в суть написанного, она вернулась на первую страницу и начала читать: