Проклятый карибский буклет.

— Я должен сказать тебе спасибо, — продолжает Олли. — Иначе я бы никогда не решился.

— Мне?..

— Да. Я увидел, как ты собралась с силами и двинулась дальше, не оглядываясь назад. Тогда я подумал — почему бы не последовать твоему примеру? Хочу быть прагматичным и бесстрастным. Как ты.

Невероятно.

— Я прагматичная и бесстрастная?

Это нечестно. Если бы Олли только знал, сколько слез я пролила из-за него. То есть со стороны и впрямь можно подумать, что я влюблена в Гэбриела, но Олли-то обручился! И вовсе не я первая разорвала узы дружбы и перестала отвечать на письма!

— Сам виноват! — огрызаюсь я. — Ты не выходил на связь!

— Я?! Да брось, я оставил уйму сообщений твоему менеджеру. — Олли с презрением произносит это слово. — Тебе что, трудно было позвонить? Я думал, мы друзья, Кэти. Куда делась наша дружба?

Не могу поверить своим ушам.

— Ты пытался со мной связаться?

— И не говори, будто не знаешь. Я себя полным идиотом выставил. Не знаю, что обо мне подумал ваш Себ. Наверное, решил, что я помешанный фанат.

— Я не получила ни одного сообщения, Олли, Богом клянусь! Себ — менеджер Гэбриела. Наверное, он фильтрует почту…

— Блин.

— А как насчет моих сообщений? Я их сто штук оставила на твоем автоответчике. А письма? Ты их получал?

Олли на минуту замолкает, потом я слышу тяжелый вздох.

— Кажется, я знаю, что случилось. Господи, ну и бардак.

Я начинаю смеяться и тут же всхлипываю.

— Значит, ты не объявил бойкот?

— Нет, конечно. Но, Кэти, ты сейчас с Гэбриелом, и я прекрасно понимаю, что подумал обо мне его менеджер. Заодно я разобрался в себе. Может, все к лучшему.

— Ну уж нет! — жалобно взываю я. — Нам нужно поговорить! Я многое хочу с тобой обсудить!

Олли вздыхает:

— Не сомневаюсь, но завтра в шесть утра у меня лодочный поход, и я должен выспаться.

Я понимаю намек, однако не хочу класть трубку. Нужно попросить прощения, сказать, что я все испортила, и что, честно говоря, Олли, я тебя люблю. Впрочем, сомневаюсь, что он захочет это услышать, раз уж он разобрался в себе и отлично обходится без меня.

Я не готова сказать правду.

— Ладно, — говорю я, проглатывая комок в горле. — Поговорим в другой раз. Придешь на вечеринку к Джуэл на следующей неделе? Я знаю, она послала тебе приглашение.

На этой неделе самые разные люди по всей Британии обнаружили у себя в почтовых ящиках радужные конверты от Джуэл. Тема предстоящего праздника — «Приди в образе любимой знаменитости». Может быть, это шутка, а может, и нет. Во всяком случае, дом будет украшен китайскими фонариками и до утра в нем будут пить и веселиться. Джуэл полна решимости сделать эту вечеринку лучшей. Объявление о ней уже появилось в «Таймс».

— Я получил приглашение, — подтверждает Олли. — Но не знаю, пойду ли. Честно говоря, сомневаюсь.

— Ты должен пойти! — Я прихожу в ужас при мысли о том, что не увижу его. — Ты и Нина…

— Нина? — переспрашивает Ол так удивленно, будто я предложила ему привести Лиз Харли.

— Конечно!

Я обрету свою награду на небесах. Я смирюсь с Ниной, если удастся провести несколько минут с Олли. Конечно, мы с Ниной ненавидим друг друга, но какой вред она сможет причинить на вечеринке? Затыкать меня до смерти ногтями?

— Ол, ну пожалуйста. Джуэл страшно расстроится, если ты не придешь.

— Только Джуэл? — мягко уточняет Олли.

Такое ощущение, что в животе порхают бабочки. Я делаю глубокий вздох и призываю на помощь остатки смелости. Главное — честность.

— Не только Джуэл, — шепчу я. — Я тоже. Пожалуйста, приходи, Олли. Я так по тебе скучаю.

Между нами — мили, и в трубке слышится треск. Я задерживаю дыхание. Олли снова вздыхает, будто сбрасывает тяжелую ношу.

— И я скучаю, — говорит он так ласково, что я не верю собственным ушам. — Я приду, Кэти. Обязательно приду.

Слышится щелчок — он кладет трубку. Тишина. Телефон выскальзывает из руки на пол, и я понимаю, что мерные удары в ушах не шум моря, а стук сердца.

Сажусь на ступеньку и обхватываю колени руками. Конечно, это нелепо, но я чувствую себя невероятно счастливой.

Олли по мне скучает.

Я улыбаюсь в темноту точно безумная. Хочется петь и танцевать, на душе так легко, что я вот-вот сорвусь с холма и взлечу над деревней, как чайка, кувыркаясь от радости.

Да, Олли всего лишь сказал, что скучает.

Но это только начало.


* * *


На следующее утро встаю с петухами — точнее, с чайками — и за завтраком постоянно зеваю. Я почти не спала: во-первых, страшно злилась, что Себ не пропускал звонки Олли, а во-вторых, кровать Мэдс и Ричарда скрипела так, что трудно было не обращать внимания. Я почти жалею, что не вернулась ночевать к Гэбриелу, но, с другой стороны, вряд ли я сумела бы удержаться и не оторвать Себу голову.

И потом, у меня много дел. Даже не знаю, с чего начать. Я откусываю тост, но чувствую себя слишком взвинченной, чтобы есть, а потому кладу его на тарелку почти нетронутым. Надо же, аппетит пропал. Возможно, я хоть чем-то похожа на Миландру.

К слову о Миландре: нужно что-нибудь сделать с рукописью. Я не многого добьюсь, если она будет и дальше лежать в «Приюте контрабандиста». Хочется верить, что кто-нибудь купит мой роман, поскольку во время ночного бдения я приняла еще одно решение, памятуя о том, что честность — лучшая тактика.

Я положу конец фарсу с Гэбриелом.

Пару месяцев, моими трудами, он был избавлен от назойливой прессы. Еще немного — и репортеры заговорят о помолвке. Прежде чем я успею опомниться, мне нацепят на палец кольцо с бриллиантом размером со страусиное яйцо — такое шикарное, что даже Либераче упал бы в обморок. Честно говоря, я не хочу повредить Гэбриелу — он просто помешан на своей карьере. Но наверняка Себ может инсценировать драматический разрыв. Я даже могу выступить перед прессой и сказать, какой Гэбриел фантастический любовник, если это поднимет ему настроение. И рейтинг.

— А можно потише? — стонет Мэдс, которая с закрытыми глазами заходит на кухню. — Мы не выспались…

— А чего вы хотели, если трахались всю ночь?

Мэдс смеется и отбрасывает спутанные волосы с лица.

— Такое ощущение, что у нас второй медовый месяц. Я так люблю Ричарда…

— Прекрасно, подружка! — говорю я, обнимая ее. Олли скучает по мне и придет на вечеринку, чтобы повидаться, так что в моем мире тоже все хорошо и я чувствую себя невероятно щедрой. В черном списке один лишь чертов Себ. — Очень за вас рада.

— Мы с Ричардом долго говорили, — продолжает Мэдди, распахивая окно и вдыхая свежий морской воздух. — Съездим на Карибы, как и планировали, и попробуем завести ребенка. То есть в итоге проблема решена.

Я открываю рот, чтобы поделиться новостями, но Мэдди слишком возбуждена, чтобы слушать. Это ее звездный час. Надеюсь, вскоре настанет и мой. Может быть, нарядиться киллером и пойти на вечеринку в таком виде? Олли умрет со смеху. А может быть, я просто надену старые бархатные брюки.

— Доброе утро! — В кухонное окно заглядывает почтальон Боб и протягивает пачку писем. — Отличная погода!

— О да, — соглашается Мэдс. — Просто прекрасная.

— Где святой отец? — Боб с надеждой смотрит на чайник. — Что, у него вчера был выходной?

— Вроде того. — Мэдс закрывает глаза и подставляет лицо солнцу. — Боюсь, ему придется провести весь день в постели.

— Он нездоров? Бедняга, — сочувствует Боб. — Я епископу так и сказал, чтоб он не трудился приходить. Вчера я слышал, как тут кто-то завывал от боли.

— Я пела! — возмущенно отвечаю я.

— Епископ? — Мэдди немедленно возвращается из мира блаженных грез. — Чего он хотел?

— Ничего особо важного, — говорит Боб. — Он не хотел беспокоить вас в выходные, но ему пришлось позаимствовать ваш микроавтобус, потому что у него сломалась машина.

— Блин! — Мэдс бледнеет и несется в двери — в шлепанцах и халате.

— Что я такого сказал? — удивляется Боб, подцепляя с тарелки мой тост.

Я хохочу так, что не в силах ответить, поэтому он молча бредет прочь и что-то бормочет о чокнутых лондонцах.

Разбираю почту. В основном счета для Ричарда и одно письмо для Мэдс из компании «Анна Спринг». А еще — аккуратный конверт для меня. Я открываю его и чуть не падаю.

Письмо от Джеймса.


«Кэти, поскольку ты отказываешься отвечать на мои сообщения или как-либо со мной контактировать, не остается иного выхода, кроме как писать. Нужно уладить финансовый вопрос. Поскольку твои обстоятельства изменились, полагаю, теперь ты в состоянии предоставить мне некоторую сумму. Очень надеюсь увидеть тебя на празднике в честь семидесятого дня рождения твоей крестной.

Жду встречи.

Джеймс».


Комкаю письмо и бросаю в корзину. Что стряслось? С чего мой бывший взял, будто я… или, точнее, Гэбриел даст ему денег? Ума не приложу. Если не ошибаюсь, это у меня нет ни дома, ни средств. Джеймс сам должен мне платить. Неужели его бюджет такой скудный?

При мысли о предстоящей встрече становится не по себе. Не помню, кто такой Дамокл, но я страшно устала от того, что над моей головой висит пресловутый меч. Почему Джуэл не связалась со мной, прежде чем приглашать кого попало на свою вечеринку? Почему она, как все нормальные пожилые женщины, не наслаждается вязанием и чтением «Вертера» в оригинале?

Телефон треснул, но еще работает. Кажется, я знаю человека, который способен пролить свет на происходящее. Без колебаний я набираю номер банка и прошу соединить с Эдом.

— Алло? Эдвард Гренвилл слушает.

— Привет, Эд, — говорю я. На удивление приятно слышать его громкий голос. Никогда ничего не имела против Эда. София и Джеймс вечно старались вывести меня из равновесия, но только не Эд. — Это Кэти. Кэти Картер.