Почему он все так преувеличил? И почему я расстроена? Если поплакать еще немного — весь дом промокнет. Я сморкаюсь в кухонную салфетку и принимаюсь за печенье. Господи. Я так сильно не переживала даже в тот день, когда Джеймс разорвал помолвку.

Олли всего лишь друг, тогда как Джеймса я любила. Мы обручились и жили вместе.

Не так ли?

И вдруг до меня доходит, будто с неба на макушку обрушивается удар молота.

Я люблю Олли.

Что?!

Как это произошло?

Олли мне не подходит.

Он не романтический герой.

Но, как ни странно, это не важно. Отложив промокшую салфетку, я вытираю глаза рукавом и задумываюсь над ужасной истиной. Я сделала нелепую ошибку, влюбившись в лучшего друга, а теперь он обручен со стервой Ниной, и вдобавок весь свет, включая Олли, убежден, что я подружка Гэбриела Уинтерса.

Я попыталась позвонить Олли, но он так и не включил мобильный, а на следующий день мое свидание с Гэбриелом расписали во всех газетах. Всякий раз, когда я звонила Олли, мобильник молчал, а к домашнему телефону неизменно подходила Нина. И она уж точно не передавала ему ни слова. Я даже написала Олли, объяснив свои чувства и пытаясь доказать, что у меня ничего нет с Гэбриелом.

«Если не веришь — спроси Фрэнки, — умоляла я в письме. — Он, конечно, разозлится, но все объяснит. Я скучаю по тебе, Ол, и хочу, чтоб ты знал, что мои чувства к тебе вышли за рамки дружеских. Если это взаимно — пожалуйста, позвони».

Но он так и не ответил, и все письма и сообщения остались без внимания. Олли, как и обещал, полностью посвятил себя невесте, оставив меня наедине с моим романтическим героем. Я уже подумывала о том, чтобы поехать в Лондон и поговорить с Олом, но что толку? Он сделал свой выбор — и предпочел Нину. Если я начну его преследовать, вряд ли это можно будет назвать достойным поведением. И кстати, я перебралась в Корнуолл, чтобы начать с чистого листа и позабыть о слабой, апатичной Кэти Картер, которая жертвовала собой ради мужчин. Ничего не скажешь, вопрос снят.

Придется принять совет Олли и жить собственной жизнью.

Утвердившись в этой мысли, я посвятила все силы игре с Гэбриелом, который хорошо платит. Таким образом, удалось окончить роман и послать Олли чек на ту сумму, которую он потратил на мое лечение. К концу лета на счету у меня лежало небольшое состояние, на столе — законченная рукопись, а в шкафу висели самые красивые наряды в юго-восточном Корнуолле. Но стала ли я счастливее?

Черта с два.

Я вздыхаю. По крайней мере обзавелась хорошей прической. Просто удивительно, каких чудес можно достичь при помощи дорогого шампуня. Несколько визитов к Ники Кларку — и прощайте, рыжие кудряшки, здравствуйте, красивые гладкие волосы, шелковистые, как мех Саши.

Глаза снова наполняются слезами. Саша… Почему буквально все напоминает мне Олли? Фрэнки говорит, что почти не видит кузена, и это неудивительно: как только «Голубой рок» подписал контракт, сам он преимущественно витает в облаках. Одно повышение следовало за другим — на этой неделе Фрэнки прыгает от радости до потолка, поскольку у него вышел первый сингл. Мне по-прежнему кажется, что пение их группы напоминает крики человека, которому выматывают кишки, но, наверное, я чего-то не понимаю. Остальные в восторге.

— Все в порядке, Кэти? — спрашивает Себ, менеджер Гэбриела, возникая рядом со мной.

— В полном, — отвечаю я. — Сколько еще времени это займет?

Себ поднимает бровь.

— Тебе не нравится?

Мягко сказано. Я страшно тоскую — но по крайней мере было время и возможность закончить книгу и пересмотреть свою жизнь. Я приняла несколько решений.

Но прежде чем с кем-нибудь ими поделиться, нужно помочь Мэдс, которая по-прежнему уверена, что Ричард изменяет ей с какой-то шлюхой по имени Изабелла. Она по-прежнему продает вибраторы по всему Корнуоллу, а я не в силах смотреть, как подруга губит себя.

— Мы встречаемся с Мэдди, — говорю я. — Мне пора.

— Празднуешь окончание книги? — Себ кивком указывает на стол.

— Что-то вроде того, — уклончиво отвечаю я. На самом деле Мэдс везет свои эротические прибамбасы на девичник в Бодмине, а я должна обеспечить моральную поддержку. Я — живая реклама. Гостьи неизбежно узнают меня и хотят купить такие же трусики, какие носит подружка Гэбриела Уинтерса. Доходы Мэдс заметно выросли с тех пор, когда я стала ее официальным партнером, и совсем скоро она отправится на Карибы.

А я окончательно сяду на таблетки, если еще какое-то время придется лгать Ричарду, прессе и всему миру.

— Кэти! — восклицает репортер. — Выйди, пожалуйста, к Гэбриелу на веранду. Мы хотим сделать снимок: вы двое, в лучах заката, смотрите друг другу в глаза. Потом ты расскажешь читателям, как нашла своего романтического героя.

Честно говоря, мне опротивели романтические герои. С ними всегда что-то не так. Взять хоть Гэбриела — он настолько поглощен собой, что, если вывернуть его наизнанку, он тут же обретет прежнюю форму, как резиновый. То же самое — Гай и даже Джейк, который питает явную склонность к барменшам с внушительным бюстом. По-моему, они сплошное разочарование.

Пожалуй, следующий роман стоит написать в жанре фарса. Вот что такое моя жизнь в последнее время.


— Ты опоздала! — укоризненно говорит Мэдс, когда я наконец вхожу в дом. — Я уже почти перестала ждать.

— Прости, — говорю я, взбегая по лестнице и заходя в крошечную ванную. — Нас фотографировали для журнала. Сейчас смою эту дрянь и помогу таскать коробки.

Наливаю в ладонь ополаскиватель и размазываю по лицу. Несколько минут яростного оттирания — и я вновь становлюсь собой, разве что немного румянее. Я взбиваю волосы, когда вдруг слышу громкие голоса внизу. Похоже, Мэдс и Ричард снова выясняют отношения.

— И не отрицай, что это твое! — кричит Мэдс.

— Ладно. — Ричард говорит спокойно, но опыт подсказывает, что наступило затишье перед бурей. — Мое. Какие проблемы?

— А ты как думаешь? — восклицает она. — Я знаю, в чем дело! Ты бегаешь к какой-то шлюхе!

Я замираю на полпути вниз по лестнице. Не следует вмешиваться в супружеский скандал.

— Ну вот опять, — устало говорит Ричард. — Я ведь сказал, у меня никого нет.

— Тогда зачем тебе это надо?

Я задерживаю дыхание. Что же она нашла?..

— А как по-твоему? — Я слышу какое-то движение. — Послушай, у меня нет ни времени, ни желания начинать все сначала, Мадден. Мне пора.

— Пора! Пора! Тебе всегда «пора»! Куда на сей раз?

— На собрание прихожан, — говорит Ричард. — А ты куда идешь?

— К подруге. Ты против?

— Нет, конечно, но, по-моему, ты проводишь слишком много времени у своих подруг… — Ричард делает паузу. — Уверена, что это не ты мне изменяешь?

Какой кошмар. Я чувствую себя ребенком, который слышит, как ссорятся родители. Не то чтобы я когда-либо слышала родительскую ссору — мать с отцом обычно были слишком обкурены, и потом, они пацифисты, — но видела достаточно мелодрам и могу представить всю картину.

— Да, конечно, обвини меня! Я уверена, что ты спишь с какой-то шлюхой, поэтому не притворяйся! У тебя всегда очередное собрание!

— Я священник. Разумеется, хожу на собрания прихожан.

Я спускаюсь еще на несколько ступенек, чтобы украдкой заглянуть на кухню. Мэдс застыла у раковины, уперевшись руками в бедра, с раскрасневшимися щеками и гневно подпрыгивающими кудряшками. Ричард, высокий и мускулистый, стоит спиной ко мне. Я чуть не задыхаюсь от удушающего запаха одеколона.

— Тогда зачем тебе нужно это? — Мэдс тычет пальцем в огромный ярко-желтый магнитофон, который муж держит в руках. Аппарат похож на миниатюрную подводную лодку. Давненько я ничего подобного не видела. Возможно, за него можно получить целое состояние в антикварном магазине, который специализируется на эпохе восьмидесятых.

— Мы собираемся послушать гимны. — Рич хватает куртку со стула. — Если ты не против.

Мэдс не отвечает, но губы у нее решительно сжимаются.

— Молчание — знак согласия. Не дожидайся меня, приду поздно. Иди, куда ты там хотела, и веселись. — Ричард разворачивается, и я прижимаюсь к стене, когда он проносится мимо, точно торнадо.

Не все благополучно в райском гнездышке.

— Ублюдок! — вопит Мэдс, когда Ричард хлопает дверью. — Сукин сын!

— Успокойся, — умоляю я, заметив, что костяшки у нее угрожающе побелели, а глаза горят. — Так не может дальше продолжаться.

— Это уж точно, — рычит Мэдс. — Он что, идиоткой меня считает? Богом клянусь, Кэти, я его брошу. Я скопила уже почти пять штук — неплохо для начала.

— Ты не можешь оставить мужа! Ты ведь любишь его! А как же Карибы?

— Забудь про Карибы. Я не поеду туда с этим негодяем.

— Ты ведь даже не знаешь, действительно ли он тебе изменяет.

Не знаю, отчего я вступаюсь за Ричарда. Он сводит меня с ума, но я твердо уверена, что он не изменяет жене.

— А вот и знаю. — Мэдс показывает какую-то коробку: — Вот доказательство.

— «Натуральный черный цвет, — читаю я. — Окраска за пять минут». Я-то думала, ты нашла презервативы. Каким образом это доказывает измену Ричарда?

— Он красит волосы, — цедит Мэдди по слогам, будто разговаривает с ребенком или слабоумным. — Хочет красиво выглядеть. Несомненно, для другой, потому что я-то знаю, что он седеет. Даже лобок у него седой.

Могла бы этого и не говорить.

— Я тоже крашу волосы, — говорю я. — И ты.

— Но мы женщины! Мы обязаны следить за внешностью. А речь сейчас о Ричарде, Кэти, а не о твоем Гэбриеле!

— Он не мой, — ворчу я. Мэдс, впрочем, прекрасно все знает. Она единственная, кому я рассказала правду, не считая Джуэл. Впрочем, та не в счет. Тетушка на месяц отправилась в клинику Чемпни на курс детоксикации перед кутежом в честь дня рождения. Типично для Джуэл. Большинство людей очищают организм после того, как хорошенько выпьют, но она предпочитает подготовиться заранее.