Класс. Я очень рада за Фрэнки. Пусть даже, на мой взгляд, пение их группы напоминает кошачий визг, кому-то, должно быть, они и впрямь понравились. Открываю следующее сообщение, ожидая продолжения, и тут же роняю телефон, словно он раскаленный.

«Это правда? Я ревную!»

Я смотрю на экран. О чем речь?

«Фрэнки, что случилось?»

Всего через несколько секунд приходит ответ:

«Поскорее купи «Сан»!»

Что?

Я рассматриваю сообщение, пока буквы не начинают расплываться перед глазами. Что творится? Зачем мне «Сан»? Это чтиво как раз в духе Фрэнки, но я учительница английского языка и обязана как минимум делать вид, что читаю «Гардиан».

Но надо признать, любопытство берет верх.

Я выскакиваю из постели, натягиваю футболку и старые спортивные штаны, которые некогда принадлежали Олли, и спускаюсь на кухню.

— Я только что получила самое странное сообщение, — выпаливаю я, размахивая телефоном. — Ты в жизни не поверишь…

— У нас в ванне омар, — сообщает Ричард, который сидит за столом и жует тост, запивая чаем. — Ты надолго намерена здесь поселиться?

Вот черт. Разве ему не надлежит сейчас быть в церкви… ну или еще где-нибудь? Я немедленно вспоминаю, что моя футболка на размер меньше, чем следует, и прямо поперек груди, самым фривольным образом, написано «Шалунья». Ричард производит на меня странный эффект. В его присутствии я либо испытываю извращенное желание дерзить и бунтовать, либо, наоборот, покаяться во всех грехах и посмотреть, что он скажет. Впрочем, исповедь займет немало времени.

Несомненно, в прошлой жизни я была католичкой.

— Привет, Кэти. — Ричард встает и целует меня в щеку. Я смущаюсь — это все равно что целоваться с директором школы. — Мэдс говорит, ты у нас погостишь?

— Если ты не против, — быстро говорю я. — Я… приняла решение внезапно.

Почти месяц назад.

— Вот как? — Ричард поднимает бровь.

Да, блин.

— Хочешь чаю? Чайник только что вскипел.

— Спасибо. — Я нахожу чистую кружку. — А где Мэдс?

— Вот и вчера я задавался этим вопросом, — веско произносит Ричард, устремляя в мою сторону пронизывающий взгляд.

Черт. Он видел меня в пабе.

— Если ты намерена сохранять инкогнито, впредь прячь рыжие волосы под париком, — намекает он, откусывая тост. — Видимо, она пошла тебя встречать, а ты заглянула в «Русалку», чтобы выпить сидра?

— Э… примерно так, — говорю я и ожидаю грома небесного, который должен поразить обманщицу на месте. — А потом мы пошли на вечеринку.

Это ведь не ложь?

Ричард устало вздыхает:

— Кэти, пойми наконец, что Мадден не такая, как ты. Она замужняя женщина с соответствующими обязанностями.

Обязанностями? Он говорит так, будто Мэдс — королева Англии.

— Если ты намерена погостить у нас, — продолжает хозяин дома, — придется соблюдать правила, принятые в нашем доме. В том числе не поощрять Мэдди лгать мужу.

Я уязвлена. Это нечестно! Ведь именно я сказала Мэдс, что обманывать Ричарда — плохая идея.

— Мэдди — жена священника, — вещает Ричард, складывая руки и строго глядя на меня. — У нее есть некоторые обязанности перед нашими прихожанами. Например, заботиться о них. А также вести достойную жизнь. Она не вольна срываться с места когда вздумается, и Мэдди прекрасно это знает. Если ты намерена здесь жить, то должна понять…

Эй, меня что, без предупреждения зашвырнули в Средние века? С точки зрения Ричарда, женское равноправие бывает лишь за порогом его дома. Поэтому он продолжает, невзирая на изумление в моих глазах. А может быть, именно поэтому.

— Жены должны подчиняться мужьям, Кэти. Так сказано в Библии. Муж — глава семьи, и это закон. Основа стабильного и счастливого брака, — самодовольно завершает он.

Правда? А с моей точки зрения, просто кошмар.

Особенно если муж идиот.

— Спасибо, что разъяснил. — Конечно, мои слова звучат грубо, но я не могу удержаться. — Непременно об этом подумаю, когда в следующий раз пойду на свидание.

— Главное — помни об этом, пока ты здесь. — Ричард открывает стиральную машину и кладет в нее белье из корзины. Я чувствую запах отбеливателя. Захлопнув дверцу, он выпрямляется и пристально смотрит на меня.

— Выпусти омара в море, помой посуду, и я уверен, что мы прекрасно поладим.

Чертовски рада за тебя.

Я наливаю в чашку кипяток, и меня трясет от гнева.

— Мэдс пошла за молоком и газетами. — Ричард, прочитав проповедь и сочтя долг выполненным, наконец отвечает на вопрос: — Вот и она!

Он тычет пальцем в окно, и я вижу кудрявую голову Мэдди. Она поворачивает за угол и бежит по причалу, распугивая чаек и туристов.

— Она всегда так носится? — удивленно спрашиваю я. По сравнению с Мэдс даже улитка — спринтер.

Ричард хмурится.

— Нет. Должно быть, что-то случилось.

— Кэти! — кричит Мэдс, врываясь в дом. — Ты видела газеты?

— Я пью чай. — Я спокойно достаю из холодильника молоко, хотя сердце так и колотится. — Тебе налить?

— Какой чай?! — Мэдс швыряет на стол пачку газет, одним движением сдвинув тосты и чашки в сторону. — Понадобится что-нибудь покрепче, когда ты это прочтешь, детка!

Я ставлю кружку на стол, усаживаюсь и беру «Сан».

И тут же у меня перехватывает дыхание.

«Рочестер бросил Джейн ради загадочной рыжей незнакомки», — гласит заголовок, а под ним я вижу размытую фотографию Гэбриела Уинтерса, который божественно прекрасен в белой футболке и джинсах. Синие глаза смеются, волосы растрепаны… Ничего удивительного — за исключением того, что с ним рядом какая-то особа во вкусе Рубенса, лохматая и раскрасневшаяся, с декольте. Хм. И в задравшейся юбке. Разумеется, это я. Волосы, как заметил Ричард, выдают их обладательницу с головой. Конечно, я могла бы позвонить в редакцию «Сан» и сказать, что это на самом деле Крис Эванс в женском наряде, но вряд ли они поверят. Рыжие волосы — страшная проблема. Из-за них мне никогда и ничего не сходило с рук.

— Вот стерва! — Я вспоминаю туристку с фотоаппаратом. Вглядываюсь внимательнее. Ни намека на целлюлит. Спасибо, Господи, за то, что в пабах обычно темно. Но отчего я раньше не замечала, какой низкий вырез у моего топа? Что, Гэбриел действительно обнял меня за талию? Наверное, я так напилась, что не заметила.

Может быть, фотография сфабрикована?

О Господи. Я столько лет обучала школьников тайнам фотошопа — а сама никогда об этом даже не думала.

— Если не ошибаюсь, — говорю я дрожащим голосом, — в Ираке ужасная война. В Зимбабве убивают людей. Почему на первой странице… это дерьмо?

— Потому что все обожают Гэбриела, — отвечает Мэдс, завязывая волосы в узел и закалывая их шпилькой. — А еще больше люди любят сплетничать.

Прищурившись, она смотрит на меня.

— Ты уверена, что между вами ничего нет? Судя по фотографии, вам очень уютно вдвоем…

— Мы только вчера познакомились!

— Но он тебя обнимает, — возражает Мэдс. — Что произошло?

— Ты там была, — говорит Ричард. — Да?

Черт. Некогда сверять легенды.

Я отчаянно пытаюсь перехватить взгляд подруги.

— Да? То есть — да, конечно, — поспешно отвечает Мэдс. — Но я тут ни при чем. Я… э… вышла в туалет.

— Кошмар. — Ричард закрывает лицо руками. — Теперь сюда толпами повалят журналисты. Разве можно работать в таких условиях?

— Что скажет Гэбриел? — вслух размышляю я.

— О нем не беспокойся, — весело отвечает Мэдс. — Он будет в восторге. Плохой рекламы не бывает, учти. — И роется в груде газет. — Тебя упомянул Ричард Кэй в своей колонке в «Мейл», а в «Даггер» напечатали эксклюзивное интервью с бывшей подружкой Гэбриела, которая, судя по всему, готова убить соперницу. Читатели «Спорт» наперебой гадают, какой у тебя размер груди.

Ричард стонет.

— Третья страница в «Экспресс», а в серьезных газетах ни словечка, не считая крошечной заметки в колонке знаменитостей в «Таймс», — заканчивает Мэдс. — Пятнадцать минут славы.

— Я не хочу такой славы, — жалобно говорю я.

— Тогда не пей со знаменитостями, — огрызается Ричард. — Прости, Кэти, но тебе придется отправиться домой.

— Что?! — хором восклицаем мы с Мэдс.

— Меньше всего мне нужна шумиха, — объясняет Ричард жене. — Епископ будет крайне недоволен. Если наш дом станет приютом для грязной бульварной интрижки, боюсь, это повредит моей карьере.

— Нет никакой грязной интрижки! — возражаю я. — Мы всего лишь выпили с Гэбриелом в пабе.

— Проблема в том, — замечает Мэдс, — что ситуация выглядит не так уж невинно…

Я вновь рассматриваю снимок. Подруга права. Мое декольте отнюдь не свидетельствует о скромности и воздержании.

— Я просто пригнулась, чтобы не попасть в кадр!

— Ну конечно. — Мэдди хлопает меня по плечу. — Но с точки зрения журналистов, ты новая пассия Гэбриела!

Господи. Неудивительно, что Фрэнки мне написал. Наверняка решил, что я, не успев провести в Корнуолле и одного дня, уже переспала с Гэбриелом Уинтерсом!

— Тебе придется уехать, прежде чем здесь будет кишеть пресса, — требует Ричард.

— Не говори глупостей, — твердо говорит Мэдс. — Репортеры сделали из мухи слона. Конечно, ты никуда не поедешь, Кэти. Ты должна найти своего героя и дописать роман. Гэбриел — всего лишь первый, кого ты встретила. Обещаю, красивых мужчин будет еще немало.

— Здесь дом священника, а не бордель! — взрывается Ричард.

Если бы он только знал, что лежит у меня под кроватью…

— И потом, — продолжает он, — если не ошибаюсь, Кэти рано или поздно придется вернуться в школу.

— Не беспокойся, — бодро отвечает Мэдс. — Она уволилась.

— Что?.. — Ричард, кажется, в ужасе. — А… ее не могут принять обратно?