Алексей Божков - Кентаврида

– Лион, милый! Только не умирай, ладно? Ну пожалуйста! Помогите!!! – Руна рукой зажимала глубокую рану на его груди, кровь сочилась сквозь пальцы, унося дорогую ей жизнь. Девушка посмотрела на свои окровавленные руки, сняла шаль, оторвала кусок от нижней юбки и стала быстро бинтовать раны своего защитника и спасителя.

Прискакали кентавры из дозора, помогли остановить кровь раненого. Дальнейшее Руна запомнила урывками: люди уложили Лиона на повозку, её подсадил туда же один из кентавров, потом была быстрая скачка в горы, к знакомому ей обрыву у скалы Первого Перехода. Она что-то шептала в горячке, склоняясь над светлой головой Лиона, гладила его волосы, заглядывала в глаза. Он не отвечал.

Когда кентавры подняли на руки тело Лиона и бросили со скалы, Руна закричала в отчаянье, готовая сама прыгнуть вслед за ним. Но сильные руки кентавра удержали её, вскоре она смогла услышать слова, немного успокоившие её.

– Я думаю, Лион выживет, ведь он был ещё жив, по-моему, когда мы его поднимали. Теперь остаётся только молиться, чтобы переход удался.

И девушка молилась изо всех сил, пока её в грозу везли в Долину кентавров, пока она бежала по лужам в сторону шатра Лиона, в страхе даже не спрашивая о нём никого. Девушка быстро отдёрнула полотно, прикрывающее вход, и ударилась о мощный круп кентавра. Светлого кентавра! Ноги у неё подогнулись, и она упала в знакомые руки, такие сильные, горячие и живые!..

Темнело, чёрный кентавр Джолин заснул, выпив приготовленного цыганками напитка, и Руна вышла из его шатра. Гроза закончилась, ветер уже успел просушить траву. У большого костра на берегу сидели цыганки, кентавры подносили дрова, делая запас на весь вечер. Не было слышно весёлых песен, даже дети притихли и прижимались к матерям. Уставшая за этот странный день Руна подошла, села на бревно рядом со знакомыми женщинами, смотрела на огонь, облизывающий дерево, ей на миг показалось, что огонь живёт где-то внутри и сейчас прорастает лепестками жёлтых и оранжевых цветов, горячих и прозрачно-тонких. В озере плескалась рыба, предвещая на завтрашний день ясную погоду, в лугах и ближнем лесу ещё пели птицы, но уже застрекотали цикады, солнце обозначилось тонкой полоской у горизонта и пропало.

– Сегодня Джолин гулял у озера, – цыганка Лада, жена кентавра Арчи, устроилась рядом с Руной, на её руках сладко посапывал кудрявый малыш лет двух, лицом весь в отца, как уверяла всех гордая молодая мать.

– Да? Он мне ничего не сказал… – растерянно ответила Руна.

– Да уж! Бродил мрачнее тучи, на нас всё косился, будто мы не люди, а не знаю кто, – обиженно заметила Лада. – По-моему, он совсем не горит желанием научиться ходить. Вообще, может, у него нет никаких желаний?

На Руну этот разговор производил всё более неприятное впечатление, она удивилась тому, что не хочет слушать о Джолине, что это сейчас ей не интересно. Она одёрнула себя, мысленно обругав, что не оказывает своему любимому должного внимания.

– Джолин обедал?

– Да, только у себя в шатре. Не захотел к нам выйти. Мы поминали днём погибших. Кстати, Хозяин Мозер вернётся завтра, он просил нас с мужем присмотреть за тобой и Джолином. Так что, если понадобиться, обращайся.

– Хорошо, спасибо, Лада, – Руна старалась быть вежливой, никто не виноват, что у неё плохое настроение. Пройдёт несколько дней, Джолин крепко встанет на свои новые ноги, ему понравится стремительно скакать по горным лугам, где так много цветов и трав, ему обязательно захочется посадить на спину подругу и радостно смеяться вместе с ней, он поймёт, какими замечательными и верными друзьями могут быть кентавры… Особенно – Лаур. Или погибший Кешка.

Девушка почувствовала, что готова расплакаться, поэтому встала и пошла в сторону гранитных развалин. Гладкие коричневые столбы стояли здесь в два ряда, видимо, раньше они поддерживали деревянную крышу длинного здания, выгнутого дугой по очертанию озера. Она обернулась к костру, там ходили тени, а на небе ярко проступили звёзды, от горизонта еле заметно двигалась к зениту полупрозрачная луна. Полнолуние… Голубой свет сделал окружающее таинственным и необычным, тёмные тени казались провалами в иной подземный мир. Размерянное хлопанье крыльев со стороны леса несколько напугало девушку, низко пролетела крупная сова, словно вестница ночи. И тут Руна увидела полоску света в каменном полу, на который она осторожно ступила. Она оглянулась ещё раз на костёр; если закричать, люди у огня её услышат. Она пыталась уверить себя, что здесь не может быть посторонних, а тем более – неупокоившихся душ, про которых так часто рассказывал ей отец.

Отец… Ещё одна боль сегодняшнего дня, ещё одна утрата…

– Печаль проходит в лунном мире, как свет луны…

Руна вздрогнула от тихого голоса, но, узнав его, сразу успокоилась:

– Я не заметила, как ты подошёл, Лаур! Ты меня напугал!

– Я соскучился…

– Когда это? Мы расстались часа три назад.

Кентавр вздохнул:

– Вот видишь, как давно! – В лунном свете его улыбка показалась Руне лукавой и загадочной одновременно.

– А ты что здесь делаешь?

– Пришёл почитать. Ты со мной спустишься в библиотеку?

– Это о ней говорил Хозяин Мозер? Он рассказывал, что собирал книги со всего света.

– И не только. Здесь хранятся записи, свитки и фолианты погибшей цивилизации аттлиндов, о которых мы сегодня говорили с тобой на причале. Здесь же были найдены необычные картины из света и теней.

Руна колебалась недолго, она взяла Лаура за руку и стала спускаться по ступеням в слабо освещённый изнутри проём. Кентавр взял факел у входа, поднёс его к высокому светильнику на стене и повернул маленькое колёсико под ним. Один за другим загорались стальные факелы, освещая огромный зал с гранитными стенами и колоннами. На полу из серого гранита разлился голубоватый свет, но не мертвящий лунный, а живой и мерцающий. И всюду на полках лежали аккуратно сложенные книги, закутанные в полотно свитки, на стенах висели картины в золотых рамах и отблёскивали чёрным светом тёмные зеркала. Лаур-Лион полной грудью вдохнул сухой воздух древнего хранилища знаний, широким жестом пригласил девушку выбрать нужные книги, а потом, когда она устала рассматривать их, достал стеклянные квадраты с тонкими золотыми и серебряными нитями внутри и вставил один из них в проём сумрачного зеркала в рост человека.

И распахнулись светлые дали, и люди с высоты птичьего полёта казались маленькими и безобидными, они под ярким солнцем на свежей траве просторной долины убивали друг друга. Потом появились странные создания, отдалённо похожие на людей, только значительно выше и мощнее их, в стальных доспехах и с закрытыми лицами. Они бросили в толпу несколько вещиц, похожих на маленькие камешки, и там, где эти камешки упали, взвились огненные костры, разбрасывающие землю и людей.

– Не надо! – Руна закрыла лицо руками.

Лаур поспешно вытащил кубик из паза, изображение пропало.

– Прости, я уже давно разглядываю подобные картинки, привык… Не обижайся, ладно? Я сейчас что-нибудь весёлое найду! Вот здесь праздник…

– Лаур, пойдём домой, я устала. Мы вернёмся завтра, ты всё покажешь, а сейчас сил у меня не осталось… – девушка только сейчас почувствовала, насколько тяжёлым был этот день. Волнения, которые бодрили раньше, теперь истощили её силы, глаза слипались, она готова была заснуть прямо в библиотеке.

Кентавр привычно взял её на руки, устроил на своей спине и вынес в прохладу ночи. Руна увидела костёр, и сон сморил её прямо на спине Лаура.

Мужчина-кентавр осторожно нёс Руну, всей обнажённой шкурой ощущая её тёплое тело, и невыносимая нежность переполняла его. Девушка шевельнулась, устраиваясь поудобнее, он придержал её и остановился. Если бы мог, Лаур закричал бы от боли, сладкой и убивающей, но кентавр вытер ладонью выступившие слёзы и, мягко ступая по траве, обошёл костёр по широкой дуге. Он отнёс девушку в шатёр Мозера, уложил на постель. Руна так и не проснулась, только зябко свернулась калачиком. Лаур накрыл её покрывалом, несколько минут постоял, почти не видя её лица в темноте, только чувствуя спокойное дыхание, и тихо вышел в звёздную ночь.

Луна звала Лаура беззвучно и яростно. Наверное, именно такому призыву отвечают волки, поднимая морды к недоступному и желанному сияющему диску. Лаур вдруг подумал, как он понимает диких зверей, всем сердцем желающих недостижимого. Он пошёл быстрее, потом, уже за палатками, перешёл на рысь и мчался так до изнеможения, пока колени его не согнула усталость, и он не уснул на влажной траве, ожидающей появления более яркого светила.

Прошло три дня, но ничего для Руны не менялось к лучшему. Она старалась быть рядом с Джолином-Джоном, он учился ходить, иногда принимая заботу и помощь цыганки, но чаще – прогоняя её. Джолин шарахался от кентавров и цыганок, как от прокажённых, смотрел на них так, что у мужчин сжимались кулаки, а женщины и дети сами уходили от него куда подальше. Девушка держала слово и ничего не говорила чёрному кентавру о переходах, но совесть терзала её каждый раз, когда тёмные мрачные глаза Джолина устремлялись в её сторону или она сама думала о нём…

На следующий день после первого посещения библиотеки, Руна и Лаур уже при солнечном свете спустились туда, несколько окон-фонарей делали помещение достаточно освещённым, чтобы видеть книги и тёмные камни, показывающие и настоящее, и прошлое в записи на круглых небольших дисках. Они вместе посмотрели записи праздников, потом опытов по Преобразованию людей в кентавров и наоборот. Оказалось, что именно женщина отказались в своё время превращаться в кентавров – это противоречило их природе. Потом Лаур проводил девушку к другому преобразователю, уже здесь, в библиотеке. Круглый зал, продуваемый с нескольких сторон ветрами, создавал ту же установку, как и на скале Первого Перехода. Там они полюбовались на серебристую радугу. Механизм не останавливался ни на минуту, как пояснил Лаур, никто из ныне живущих не умел ни отключать его, ни включать. Была только надежда, что он не сломается внезапно, как уже случилось с некоторыми – радуга в них остановила своё вращение и умерла. К счастью, эти поломки были замечены и никто не пострадал.