Алексей Божков - Кентаврида

Женщина заговорила тихо, будто кто-нибудь мог их подслушать:

– Как ты думаешь, слухи о Стоуне – правда?

– Ах, Сара! Ели бы мы могли таки читать мысли других!

– Дорогой, как же быть с Маховым? Абигаль не желает говорить о нём с тех пор, как пришло известие о болезни.

– Она и раньше о Махове слышать не хотела… – проворчал ювелир.

– Но не так! – с напором ответила рассудительная Сара Гаусс.

– Как это? Жена, ты сама слышишь, что говоришь?

Госпожа Гаусс обиженно поджала губы, но не успела ответить: в запертую на засов дверь громко постучали. Сара Гаусс схватилась за сердце, ноги у неё обмякли, она тихо всхлипнула.

– Кто там? – неуверенно спросил ювелир.

И услышал сердитое:

– Отец! Пусти меня!

– Аби! – теперь и Иеремия схватился за сердце, но сразу же открыл дверь.

– Я замёрзла, – Абигаль куталась в белоснежную хлопковую шаль, неприбранные тёмные волосы были небрежно закручены и брошены поверх шали на плечо.

Мать заметила её покрасневшие глаза, попыталась обнять, но девушка вывернулась из материнских рук, сказала, опустив глаза:

– Я наверх… – и убежала по лестнице в свою комнату.

Ювелир снова запер дверь на все запоры, посмотрел на них с грустью и махнул рукой.

– Не пообедать ли нам, дорогая?

– Господи, по кому она так убивается? – невпопад ответила супруга и стала накрывать стол на двоих.

Едва почтенные супруги устроились за столом с недорогими приборами, входная дверь с треском отлетела к стене. В дом уверенно вошли чужие люди, направив шпаги на пожилую чету, за первыми пришельцами по веранде топали сапогами другие.

– Птички дома! – радостно воскликнул Пит, бывший юнга с «Русалки севера», не раз забегавший за своим капитаном Стоуном в гостеприимный дом ювелира. – А где же их жемчужные зёрнышки?

– Сидеть!!! – рявкнул на привставшего Гаусса пират зверского вида со шрамами по всему тёмному от солёных ветров лицу. Он схватил Гаусса за плечо, удерживая на месте. Сара Гаусс сама не смогла бы встать на ослабевшие ноги.

– Зови меня господин Рональд! – встал перед хозяином дома тёмный пират. – Отвечай, где золото и прочие побрякушки? В лавке их нет, мы проверили. Так что врать не советую.

С трудом подавленный неприятным известием ювелир смог выдавить из себя:

– Возьмите… в той шкатулке… – он неуверенно протянул руку в сторону буфета.

Шустрый Пит подскочил к указанному месту, достал большую, выложенную перламутром шкатулку, вывалил её содержимое на стол, сдвинув локтем тарелку горячего супа:

– Парни! Золотишко! – юнга придержал ладонью покатившиеся монеты.

Шестеро других пиратов оставили перед входом корзины и мешки, разбрелись по комнате, заглядывали в лари и ящики, один простукивал стены, сдирал ковры и сбрасывал картины. Хмурый предводитель бандитов оглядел россыпь украшений и золотых кружков на столе, хмыкнул зло:

– Это откуп. За дураков нас не считай, паршивец! – пират не очень сильно ударил Гаусса по лицу, но так, чтобы тот знал, что будет продолжение. – Где слитки, камни? Ну!

– Что случилось? – сверху с лестницы спросила Абигаль, свешиваясь через перила, охнула, увидев пиратов.

– Беги, дочка! – крикнул ювелир и упал от безжалостного удара Рональда на пол.

– Сотня виселиц на вашу голову! – заорал предводитель на своих матросов. – За девкой! Тащите её сюда!

Сначала Пит, а за ним и остальные пираты, толкаясь и мешая друг другу, бросились на лестницу.

– Аби, Аби… – одними губами шептала Сара Гаусс, сжимая кулаки.

…Отряд капитана Алексея Махова торопливо обходил город. Опять наткнулись на группу пиратов из пяти человек, грабивших жилища зажиточных горожан. До дома ювелиров Гауссов оставалось всего ничего, но пришлось драться с мародёрами. Со зла Махов лично порубил двоих, как он выразился, «в капусту», трое, видя такую жестокую кончину приятелей, предпочли сдаться. Подоспел боцман Суров с новостями от Лиона Мерсье, что здорово обрадовали капитана. Махов подозвал кентавра Кешку:

– Беги побыстрее к дому ювелира, если что, не ввязывайся в драку, возвращайся за помощью. Сердце у меня не на месте… А тут эти гады без конца под ногами путаются! Ну вот, опять! – заметив бегущего навстречу отряду мужчину, раздражённо взмахнул саблей.

– Я сейчас! – крикнул весёлый кентавришка. – Проведаю, как там твоя красна девица, капитан!

Кешка поскакал по улице, выбивая из мостовой весёлую дробь, не стал задерживаться у домов, которые отметили посещением пираты, в него даже пальнули пару раз, но парнишка лихо увернулся и удалился, демонстративно подняв хвост в сторону стрелявших. На крыльце около дома Гауссов никого не было, но Кешка заметил сорванную с петель дверь, осторожно подобрался к дому, заглянул сквозь свисающие виноградные ветки. Внутри на полу заметил сидящего ювелира, рядом с ним, сжав руки, что-то шептала его жена, около них ходил с обнажённой шпагой пират. Наверху сначала затрещало дерево, потом закричала Абигаль и неразборчиво заругались пираты. Кешка прокрался к двери. Пират смотрел в сторону лестницы. Кентаврёнок подобрался и бросился к нему, со всей силы ударил ножом в бок: пират уже начал поворачиваться на стук его копыт. Кешка подхватил пиратскую шпагу, передал ювелиру, сам наклонился, вытаскивая из-за пояса убитого два пистолета. На лестнице появились пираты, впереди спускался Пит, за ним двое тащили вырывающуюся Абигаль. Тощий Пит застыл на месте, увидев направленные на себя пистолеты, пираты тоже заметили препятствие.

– Отпустите девушку! Вы окружены! – и подражая капитану Махову, решительным голосом добавил. – Сдавайтесь, иначе пощады не будет!

– Ты чего, парень? – тонким жалобным голоском заговорил Пит, выкатывая светлые глаза в мнимом испуге. – Я тут случайно, разве не видишь, я служу юнгой у капитана Томаса Рича, зашёл в гости, а тут такое дело…

Брыкаясь, Абигаль попыталась крикнуть, один из пиратов зажал ей рот, она укусила его в ладонь, тот затряс рукой от боли, в это время Пит скатился кувырком с лестницы и резко кинул зажатый в ладони стальной стилет. Кешка коротко крикнул и выстрелил в юнгу. Худое тело Пита упало у последних ступеней лестницы, пираты бросили девушку, рванулись назад, на второй этаж. Но кентаврёнок уже не мог выстрелить, не мог даже держаться на ногах. Колени у него подогнулись, он недоумённо глянул на торчащий из груди стилет и завалился на бок. Абигаль, негромко плача, спустилась к кентаврёнку, повернула ему голову и увидела помутневшие голубые глаза с едва заметной крапиной невидящего зрачка.

Один из пиратов выглянул в проём, крикнул остальным:

– Убит! Пошли, ребята, надо поторапливаться. Э, да и нашего Рональда прихлопнули!

Пираты гурьбой повалили по лестнице, Абигаль схватила выпавший из руки кентаврёнка пистолет и не целясь выстрелила в них. Первый бегущий упал, покатился вниз и сбил её с ног. На миг пираты замерли, потом бросились к ней. Если бы не шпага в руках отца, пираты разорвали бы Абигаль там, где она упала. Гаусс неумело, но сильно размахивал шпагой, что несколько задержало четырёх грабителей, у которых, к счастью, не оказалось заряженных пистолетов. Девушка отползла под защиту отца, встала у него за спиной. Пираты окружили их и разом набросились. От первого же удара Гаусс упал, придавливая дочь к полу, но ещё ни одно лезвие не задело Абигаль. Она яростно закричала, понимая, что сейчас их убьют, а она не может даже пошевелиться. Рядом заорал пират: на него упала горячая супница с сегодняшним обедом – всё, что попалось под руку Сары Гаусс. Женщину ударили по голове, она обмякла и опустилась по стене на пол. За криками пираты не заметили новых действующих против них лиц, а потом уже некому было замечать: все четверо рухнули под мощными ударами Алексея Махова и его боцмана Ивана Сурова.

– Эх, что бы пораньше! – заметив тело Кешки, склонился над погибшим парнишкой Суров, в отчаянии качая головой.

Алексей помог подняться раненому в руку и бок Гауссу, встал на колени перед Абигаль, у которой будто горели щёки:

– Что ты, солнышко моё, цела ли? – Махов даже не заметил, что говорит по-русски.

Девушка обвила руками его шею, уткнулась в такое надёжное, горячее мужское плечо и разрыдалась.

– Ох ты, красна девица… – Махов с виноватой тоской смотрел на мраморную шкуру Кешки, обнимая бесценную и так долго ожидаемую невесту.

– Сара! Сара! Жена моя… – растеряно повторял Иеремия Гаусс, пытаясь привести в чувство свою героическую супругу. Он развязал спереди шнуровку её платья, открывая доступ свежему воздуху.

– Ну что ты делаешь, дорогой! Здесь же посторонние! – женщина отвела руки супруга от своей груди, качаясь, приподнялась с помощью Гаусса-старшего. – По-моему, мне надо прилечь…

И в это время Сара Гаусс заметила кровь на рубахе мужа:

– Как? Ты ранен?! Какое безобразие! – и куда девалась её слабость: женщина встала и занялась перевязкой и лечением любимого.

Махов осторожно отнёс Абигаль в её комнату, уложил на постель, потрогал лицо, измазанное кровью. Девушка похвасталась:

– А я пирата убила, а другого укусила… Это кровь не моя, не волнуйся…

И добавила по-русски:

– Любый мой!

– И где ж ты слов наших набралась?

– Братец мой неугомонный научил. Где он, что с ним? – встревожилась девушка.

– Он герой, вроде всё хорошо с другом моим. Кстати, не ожидал, милая моя, что ты смелая такая. Мы с тобой всех пиратов положили…

– А то! – захихикала капризная красавица. – Ты теперь от меня не сбежишь!

– Не сбегу. Но только не сегодня. Мне ещё город в порядок приводить. Я тут Сурова с ребятами оставлю. Учись ждать моряка, моя морячка…

От поцелуя, крепкого и нежного, Махов всё-таки не отказался.

Два дня прошло с тех пор, как кентавры и их друзья очистили город от пиратов и мародёров. Отличились капитан Махов со товарищи, их решительные и быстрые действия предотвратили более тяжёлые последствия для жителей Кентавриды. Всё-таки пришлось решать судьбу пиратов, от их удаления с острова вынуждены были отказаться. Боялись раскрытия местонахождения острова, раскрытия тайны кентавров. Теперь пираты работали на восстановлении города и причалов, на строительстве нового корабля для русской команды, как здесь называли людей Махова, хотя там была смесь из разных национальностей, только человек двадцать оставалось из русских. Многие в своё время укоренились на острове, завели семьи, детей, открыли своё дело.