Анна Антонова - Кекс на пляже

Стоять за спинами не пришлось – умничка Зайцев позаботился о прессе, и меня заботливо препроводили в первый ряд.

Я машинально что-то черкала в блокноте, а мыслями все время возвращалась к Лене. Куда он, правда, подался? Проспект Мира, конечно, интересная улица, но ориентируется он, что бы там ни говорил, все равно плоховато, да и магазины его вряд ли интересуют… Может, в кино сходит? Ага, стоило ради этого в Москву ехать…

За всеми этими мыслями я не заметила, как показ кончился. Уже не помышляя ни о каких интервью – про модели записала, пресс-релиз взяла, что-нибудь да сляпаю! – я вихрем слетела по лестнице, забежала на фуршет, глотнула там шампанского, чтобы хоть немного расслабиться, оделась и вышла на улицу.

Сердце трепыхнулось где-то на подступах к горлу – Леня меня ждал! Ждал, ждал!

– Что так долго? – буркнул он.

– Как обещала, – напустила независимый вид я.

– Ну что, куда? – нетерпеливо оглянулся он. – Учти, я уже нагулялся.

– Тогда в «Макдоналдс».

– Да я могу и… – начал было он, но я перебила:

– В театре премию выдали?

– Зачем ты так? – он как-то беспомощно посмотрел на меня, и мне стало стыдно. Что же я, правда, такая злая-то сегодня?

– Ладно, идем, – я подхватила его под руку и потащила к переходу.

Места по случаю воскресного вечера удалось занять только в кафе, да и то с боем – две малолетние девицы неохотно убрали куртки и сумки, и мы сели напротив.

– Я сейчас тебе кофе возьму, – засуетилась я. – Ты же замерз, наверное…

Он схватил меня за руку:

– Сядь. Дай хоть посмотреть на тебя, а то все куда-то бежишь, бежишь…

Я послушно опустилась на диванчик и расстегнула пальто. Леня помог его снять и пристроил на спинку.

– Ты почему приехал в воскресенье? В субботу не догадался? И почему сразу не позвонил, поезд ведь утром приходит? Не мог в пятницу выехать?

– Я и выехал в пятницу. Ты не забывай, что поезд от нас до Москвы идет не ночь, а две.

– Что? – тупо переспросила я.

– Полторы сутки, – пояснил он.

Я еле удержалась, чтобы не засмеяться:

– Ленечка, неправильно говорить «полторы сутки»!

– А как правильно? – надулся он.

– Полтора суток… Полутора суток… М-м-м… – смутилась я. – Надо в словаре посмотреть.

– Ну вот, сама ничего не знаешь, а сразу – «неправильно»!

– Конечно, «полторы сутки» – неправильно!

– Ладно, полтора дня, – нашелся он. – А с утра я не мог позвонить, потому что устраивался.

– И где же ты остановился? – живо поинтересовалась я.

Леня отчего-то смутился:

– Да у меня друг состоит в одном… обществе религиозном…

– Секте, – уточнила я.

– Ну, назвать можно по-разному…

– Ладно, и что дальше? – нетерпеливо заерзала я.

– Он связался с московским отделением и попросил меня принять. Вот я сегодня утром пришел на их собрание, посидел, послушал, познакомился с руководителем… Он спросил, у кого я могу остановиться. Одна женщина и согласилась.

– Женщина? – насторожилась я.

– Да она уже немолодая, – успокоил Леня.

– Ну и что, мало ли…

– Надь, перестань, – поморщился он. – Ты же знаешь…

– Ладно, перестала. Так ты у нее бесплатно остановился?

– Конечно. Вот видишь, как я в Москве здорово устроился, – довольно заметил он. – А ты говорила, не смогу, ни на что не способен…

– Я такого не говорила!

– Так подразумевала.

– Ну просто замечательно ты устроился! – все-таки не сдержалась я. – Бесплатно, у какой-то непонятной тетки… Она точно оплаты натурой не потребует?

– Надь!..

– Ладно, проехали.

Ленечка зашуршал каким-то пакетом и извлек коробку конфет, почему-то перевязанную веревочкой:

– Это тебе.

– Спасибо, – я осторожно взяла подарок, не зная, что с ним делать.

– Это рыба наша астраханская, – пояснил он. – Очень вкусная.

– Спасибо, – еще раз повторила я.

Ничего глупее нельзя было придумать!

– Надь, а ты… все еще встречаешься со своим этим? – осторожно спросил он.

Я судорожно вздохнула:

– Ленечка, сколько раз повторять, я с ним и не встречалась никогда.

– Так не встречаешься? – уточнил он.

– А также не переписываюсь и не перезваниваюсь. Ты доволен?

– Я доволен, – ничего не выражающим голосом ответил он.

– Ну и отлично. Рассказывай тогда, зачем приехал. По работе? – коварно спросила я.

Его лицо потемнело:

– Надь, по какой работе… Я к тебе…

– Ах, ко мне! – я почувствовала, что снова начинаю заводиться. – А ты меня спросил? Я, знаешь ли, работаю! Я хотела тебя, ну, не знаю, на майские праздники, что ли, пригласить… Выходных много, тепло, погуляли бы по городу, я бы тебе все показала… А сейчас, зимой, что?

– Да не нужно мне ничего показывать! Я к тебе приехал, к тебе, понимаешь? Ну не мог я без тебя больше, – он придвинулся и обнял меня за плечи, едва не смахнув локтем пластмассовый стаканчик.

– Ленечка… – пробормотала я, поймав любопытные взгляды малолетних девиц, давно с интересом прислушивавшихся к нашему разговору. – Все смотрят…

– Пусть смотрят, – шепнул он совсем как тогда на море, находя мои губы своими.

Ленечка позвонил мне на работу:

– Ты сегодня ни на какой показ не идешь?

– Нет, а что?

– Пойдем в театр?

– Пойдем, – обрадовалась я. – Сто лет в театре не была…

– Надь, я вообще-то из автомата, – перебил он.

– А что, тетенька звонить не дает?

– Ее сейчас дома нет, а мы договорились, что я буду утром уходить и вечером приходить.

– Оригинально!

– Надь, я…

– Ладно, поняла. Куда ты хочешь?

– Да мне все равно, на твой выбор.

– Тогда я сейчас в Инете посмотрю.

– Где?

– В Интернете! Выберу спектакль и перезвоню… Ой, забыла. Тогда сам звони где-нибудь через полчаса.

Я положила трубку, оглянулась – все, вроде, заняты своими делами, но подозрительно молчат. Да ну и ладно, что я такого сказала! Я покрутила в руках ракушку – ту самую, с секретной базы, – и полезла в сеть смотреть театральную афишу. Так, «Иисус Христос – суперзвезда», то, что надо! Как удачно, что Ленечка именно сегодня придумал в театр идти!

Курсе на третьем мы с девицами фанатели от этого спектакля по-страшному. Лично я лицезрела сие великое произведение без малого раз тридцать. С тех пор, конечно, мои жизненные интересы претерпели некоторые изменения, но тем забавнее будет вспомнить молодость. Да и Ленечкино профессиональное мнение интересно узнать. Опять же неплохо посетить любимый театр белым человеком, по нормальным билетам, сидеть на своих законных местах…

С девчонками-то мы обычно исхитрялись получить входные, только в совсем уж крайнем случае покупали самые дешевые билеты куда-нибудь на балкон. Но, конечно, никогда там не сидели, всеми правдами и неправдами проникали в партер.

Станцию «Маяковская», где мы договорились встретиться, я совершенно не узнала. Конечно, я слышала, что там открылся второй выход и уютный тупичок с бюстом одноименного поэта, где мы с девчонками обычно встречались, перестал существовать, но не ожидала таких крутых перемен.

– А где бюст? – заныла я, оглядываясь. – Куда Маяковского дели? Выкинули, что ли, на ненадобностью?

– Надь, пошли, а то опоздаем!

– Вот же он, Маяковский! – обрадовалась я, когда мы после долгих петляний наконец вырулили к эскалатору.

– Надь, ну что ты как маленькая, – с досадой сказал Леня.

– Ничего ты не понимаешь, – обиделась я. – Знаешь, сколько у меня с этим бюстом связано!

– Ты меня пугаешь, – хмыкнул он.

– Да ну тебя, – надулась я.

Совершенно напрасно я размечталась – войдя в театр, Леня направился отнюдь не к кассе.

– Ты куда? – возмутилась я.

– К администратору, за входными, – невозмутимо пояснил он.

– И с какой радости нам их дадут? – насупилась я.

– А у меня удостоверение, что я в театре работаю, – похвастался он.

– Ты же, вроде, из театра уходишь?

– А удостоверение-то осталось!

– Тебе ничего не светит, – мрачно пророчила я.

– Увидишь!

– «Куда вы полезли? – бормотала я, прячась за Лениной спиной. – Это же касса! Все приличные люди обращаются к администратору!»

– Ты что там бормочешь?

– Да так, классику цитирую.

– Какую еще классику?

– «Двенадцать стульев», двоечник!

Ответить Леня не успел – подошла его очередь. Я поспешно отбежала в сторону – вдруг администратор остался прежний и запомнил меня еще с тех, фанатских времен?

Леня подошел ко мне, победно размахивая входными.

– Дали? – удивилась я.

– Конечно.

– На двоих?

– Угу.

– Ну тогда я уж и не знаю… – развела руками я. – Куда катится мир… Учти, нигде, кроме партера, я сидеть не согласна!

– Ну как тебе? – поинтересовалась я.

Мы медленно шли по Тверской. До Нового года еще далеко, снега нет и в помине, зато во всех витринах уже висят игрушки, стоят елки, сидят Санта-Клаусы…

– Понравилось, – подумав, ответил Леня. – Только что же они так орут? Один Синедрион нормально пел.

– Ну что ты хочешь, это же рок-опера.

– Оно и видно. У большинства не классический оперный, а актерский вокал. Типа, как умею, так и пою.

– А зато тут еще присутствует драматическая игра, – настаивала я.

– А профессиональное пение отсутствует! Одни крики и вопли.

– А ты бы так смог?

– А чего тут не смочь-то, – усмехнулся он.

– Кстати! – моя мысль совершила извилистый маневр. – А ты Борису Михайловичу звонил? Ну, тому мужику бородатому…