– Не двигайся, – кричит он. – Я сейчас вернусь к тебе.

Он берет ее бикини, ныряет и через некоторое время, энергично разгребая воду, подплывает к ее скале.

– И что нам теперь делать? – Она растерянно смотрит на него. – Мы как те потерпевшие кораблекрушение из фильма Лины Вертмюллер «Отнесенные необыкновенной судьбой».

– Ха-ха-ха! – Маттиа надевает плавки и протягивает ей руку, с его волос капает вода. – Целуй руку хозяину! – произносит он с идеальным сицилийским акцентом, подражая Дженнарино Карундрио, моряку и главному герою фильма. – Я, конечно, не Джанкарло Джаннини, но хотя бы рассмешил тебя!

– Ты прирожденный актер, – наверное, это лицо произвело бы фурор даже в кино, думает она. Но что верно, то верно, даже в такой момент ему удается ее рассмешить, хотя, казалось бы, впору скорее плакать. И ей так хорошо, когда он ее смешит…

– Может, объяснишь, как мы теперь вернемся? Уже темнеет, по тропинке мы подняться не сможем. Черт, а в клубе меня даже некем заменить! Наверное…

– Пока что – relax and take it easy, baby[90], – успокаивает он ее жестом. – Дай мне мой телефон – попробуем решить эту проблему.

– Да здесь же не ловит! Мой – уж точно, я уже проверила! – Она протягивает ему айфон. – Но – на, держи.

Потом надевает купальник.

– Три палочки. – Победоносно объявляет он и демонстрирует телефон. – Сейчас я позвоню Дэвиду, уверен, что он вытащит нас отсюда в мгновение ока.

Снова этот Дэвид. Она так и не поняла, кто это, и сейчас ей это неинтересно, – главное, чтобы он поскорее увез их отсюда. Не то чтобы ей не нравилась идея провести ночь с Маттиа… даже наоборот. Но не хотелось бы потерять работу в клубе. Она уже раскусила Пабло: оступишься один раз – второго шанса не будет. Маттиа тем временем звонит.

– Гудки, – говорит он обнадеживающе. – Дэвид? Привет, это Маттиа… – Он победоносно поднимает большой палец. – Да… Слушай, тут такое дело… Мы в Атлантисе… А эти придурки из проката лодок совсем страх потеряли… Ты не мог бы… Отлично! Через пятнадцать минут? Круто, чувак! Увидимся завтра и обсудим тот вопрос. See you soon, man![91] – И с довольным видом кладет трубку.

– Ну что? – Бьянка смотрит на него в ожидании реакции, закусив губу от волнения.

– Все в порядке, – отвечает он абсолютно спокойным голосом. – Через пятнадцать минут за нами приедет лодка.

– Ура! Опасность позади! Может быть, успею в клуб. Ты ангел, Матти!

– Не «может быть», а успеешь! – Он обнимает ее за талию. – Иди сюда, Белая Королева! – и не успевает она сказать и слова, как он запечатывает ей рот поцелуем.

В небе уже появляются первые звезды, когда маленький катерок привозит их в Кала д’Орт. Человек за рулем причаливает к освещенной пристани. Маттиа благодарит его, собираясь протянуть пятидесятиевровую купюру, но тот дает понять, что все уже оплачено. Святой Дэвид Ивисский!

Они сходят на пристань и идут к бухте, держась за руки. Загадочный остров Эс Ведра исчезает в темноте ночи; его маяк слабо освещает небо. Интересно, правду ли рассказала Амалия о том, что там рождается любовь? На мгновение Бьянка думает об этом, но тут же отгоняет фантазию и сжимает руку Маттиа. Внизу, на площадке перед бухтой, их ждет его «БМВ».

– Сегодня вечером я отвезу тебя в клуб, – говорит он.

– Уверен? Я еще успею забежать домой и взять машину.

– Я хочу отвезти тебя, Бьянка. Мне это будет приятно.

– Я счастлива, Матти.

– Я тоже.

Какое-то мгновение она смотрит вперед, в будущее, которое пугает ее больше всего на свете. И думает о том, каково это – просыпаться рядом с ним, в их постели, в их общем доме, пока неизвестно где. Но тут же приходит в себя. Сегодняшний вечер – неподходящее время для подобных мыслей.

А вот для танцев не бывает неподходящего времени.

Глава 25

Она открывает глаза и видит синеву моря, отливающую зеленым в самом сердце бухты.

– Доброе утро, – шепчет она, зевая. Он протягивает руку, чтобы погладить ее волосы, а другой прикрывает глаза от солнца.

– Доброе утро. – Он поворачивается к ней и целует в нос.

– Хорошо спала? – При виде выражения его лица она невольно улыбается.

– Божественно, – отвечает она, вытягивая под покрывалом затекшие руки. – Все тело болит. – Она морщится. – Старость не радость. В последний раз я спала на пляже лет в семнадцать!

– Разве это не прекрасно – хотя бы на одну ночь снова стать подростками? – Его взгляд полон жизненной энергии.

– Это было потрясающе. – Лицо у Бьянки все еще сонное. – Мне снился сон.

Всего какое-то мгновение назад она вся была во власти невероятного видения, от которого потихоньку отходит до сих пор.

– И что же тебе снилось?

– Мы с тобой в детстве. – Она потягивается и упирается локтями в расстеленное на земле полотенце. – Мы здесь, в этом чудесном месте, строим шалаш из веток. Ты передаешь мне веточки, а я складываю их, одну на другую. Внезапно приходит другой мальчик – толстый, со злым лицом, и принимается яростно все крушить. И тут я проснулась.

Он громко хохочет.

– Ты что вчера пила на вечеринке?

– Глупый! Ту же сангрию, что и ты!

– Да, но в твою, кажется, что-то подсыпали.

– Ты так думаешь? – Она мотает головой. – Так вот почему мы и сами не заметили, как оказались здесь? Вот почему я тебе поддалась?

– Наверное… Но ведь нам было так хорошо… И это место – просто потрясающее!

– Это да. – Бьянка оглядывается вокруг. Кала Льентриска – маленькая безлюдная бухта. Сине-зеленое море, белый песок, две старые брошенные лодки рядом с каменной лачужкой. – Похоже на декорации к «Голубой лагуне».

Всю ночь они танцевали на частной вечеринке, на вилле у моря, у знакомых Маттиа. Друзья друзей. Когда он получил по Ватсаппу приглашение, они работали в пансионате: Бьянка помогала ему выносить из комнат книги и всякую всячину, пролежавшую там лет двадцать в огромных коробках. Было весело – особенно для нее: она принялась листать учебники по йоге и томики стихов с пожелтевшими страницами. Он был готов выбросить все, но Бьянка сохранила кучу вещей, в основном книги.

– Заодно пополним библиотеку «Каса де л’алма», порадуем Амалию.

Ее движения так размеренны, осторожны. Все получается как-то само собой. Просто ей очень нравится это место; она сразу же почувствовала с ним какое-то родство, с того самого момента, как переступила его порог. Может быть, потому что окна его выходят на Кала Моли, ее любимую бухту, а может, оттого, что оно напоминает о том времени, когда ее мать еще была молодой и счастливой или просто потому что стены его пахнут ладаном, как в доме Амалии… Как бы то ни было, она мало-помалу привязывается к этому месту.

С наступлением темноты в пансионате стало невозможно работать – Маттиа так и не наладил электричество… слишком дорого!

Они отправились на пляж, разрезали багет, положили внутрь ветчины и сыра и уплели его вдвоем, кусок за куском, запивая пивом и слушая шум прибоя. Как здорово отдыхать с такой панорамой! Как хорошо вместе делить усталость и отдых и не думать ни о чем. Говорят, что вместе невозможно ощущать свободу и умиротворение; но в тот момент они оба чувствовали и то и другое.

Уже глубокой ночью они занялись любовью в том самом месте, где состоялась их первая встреча, а потом вместе поехали на вечеринку в шикарную виллу. Народу – яблоку негде упасть. Играл – тайком от всех – Лучано Каденца, один из кумиров острова. К четырем утра, хотя сердца еще бились в ритме «хауса», они ушли с вечеринки, вдоль по тропинке, огибавшей виллу, и сами не заметили, как очутились в укромном райском уголке – Кала Льентриска. Теперь вокруг них лишь тишина. Шелест волны сливается с их дыханием, солнце медленно встает из-за горизонта, как рождающееся из моря чудовище. Ибица – самое контрастное место на планете: самое безумное и самое спокойное. В нем соседствуют излишества и духовность, суета и уединенность. Маттиа гладит ее по щеке, проводит по брови, выписывает на коже воображаемую линию от виска к носу.

– Знаешь, сколько цвета у тебя в глазах? – Он смотрит на нее, как на неземное видение, и целует. Это получается само собой.

И в этот самый момент у него звонит телефон. Мотив марша разрушает их спокойствие.

– Не-е-ет, черт! – фыркает Маттиа. – Это с работы. Надо ответить.

Он протягивает руку и достает айфон. Смотрит на часы: 7:48. На дисплее настойчиво мигает имя Фабрицио Вигано́. Его начальник и партнер. К несчастью, скорее первое, чем второе.

– Ни свет ни заря, а уже достает! Ну что за человек! Нашел время! – ворчит Маттиа. Потом поворачивается к Бьянке и обреченно смотрит на нее. – Прости, но я должен ответить.

– Ничего страшного! Отвечай, конечно, – машет она рукой. Он снова недовольно фыркает и берет трубку:

– Алло, Фабрицио? – Он откашливается, одновременно касаясь ее бедра. Кожа у нее гладкая, манящая. – Конечно, старик. Увидимся завтра утром в офисе… В десять, да? Ладно. В девять сорок пять. Все равно «Гет Физикал» приедут к одиннадцати… Да, Фабри, да, я не подведу. У меня есть идея – просто бомба! – Он возводит глаза к небу. Потом смотрит на Бьянку и думает, что не собирается терять больше ни секунды на телефонный разговор. – Фабри, прости, тут плохо ловит… До завтра… Не опоздаю, да. Пока.

Он завершает звонок и кидает телефон на расстеленное на земле полотенце.

– Работа? – спрашивает она.

– Именно. – Он обхватывает голову руками и с секунду трясет, как будто отгоняя мысли. Потом улыбается. – Завтра мы заключаем сделку по запуску рекламной кампании легинсов «Гет Физикал».

– Круто! Мне нравятся их модели… Я и девчонкам их советовала. – Она тут же отгоняет грустную мысль.

– В голове – пустота, ни мыслишки. – Он снова улыбается, и кажется, будто совершенно спокоен.

– Появится. Не переживай…

– Ну да, конечно! Идеи ведь приходят в нужный момент, как вспышка молнии. – Он пожимает плечами. – Но при одной мысли, что через несколько часов мне придется покинуть этот райский уголок и вернуться, становится грустно. – Он говорит это, смеясь, словно стараясь подсластить пилюлю.