– Ну?

– Прости. Я не могу. – Эвис, подобрав широкие юбки, бросилась бежать. Ноги ее вязли в песке. К тому времени, как она добежала до дома, она совсем задохнулась.

Почти не сомневаясь, что он бросится за ней вдогонку, Эвис решила искать убежища в той комнате, которую он превратил в кабинет для нее. Влетев в нее; она кинулась лихорадочно искать ключ, чтобы запереться изнутри. Наконец он нашелся на самом верху старого бюро. Только заперев дверь и дважды повернув ключ в замке, Эвис почувствовала себя в относительной безопасности. Упав на стул, она хватала ртом воздух, стараясь отдышаться.

– Эвис!

Она вздрогнула. Судя по всему, Бэннинг был уже в холле.

Послышались тяжелые шаги. Сжавшись в комок, Эвис смотрела, как задергалась дверная ручка. За этим последовал грохот – дверь задрожала, но замок выдержал, не дав разъяренному Бэннингу ворваться в комнату.

– Немедленно отопри дверь! – прорычал он. – Нам нужно поговорить!

– Нет. Я уже все тебе сказала. Я не могу выйти за тебя замуж.

Но при этом другой, предательский голос в ее душе твердил ей, что она может… что она хочет этого больше всего на свете. Но… нет! Согласиться на это – значит, погубить свою жизнь.

– Отопри эту чертову дверь или я вышибу ее плечом!

Эвис едва сдержала улыбку. Ох уж эта его самонадеянность, подумала она. Можно подумать, у него хватит сил сорвать с петель тяжелую дубовую дверь! Но раздавшиеся в это мгновение грохот и треск древесины заставили ее оцепенеть. На месте, где только что была дверь, зияла дыра.

На пороге, подбоченившись, с перекошенным от ярости лицом, стоял Бэннинг.

– Уходи, Бэннинг! – взвизгнула она. – Я хочу побыть одна.

– Нет! – рявкнул он, войдя в комнату. – У меня еще остались к тебе кое-какие вопросы. И я намерен добиться на них ответа.

Эвис, встав, повернулась к нему лицом и решительно расправила плечи.

– Я не желаю выходить замуж – ни за тебя, ни за кого другого.

– Приведи мне хотя бы одну вескую причину.

В запасе у Эвис нашлось бы с десяток более или менее уважительных причин… Но, лихорадочно перебирая их одну за другой, она внезапно поняла, что ни одна из них не выдерживает ни малейшей критики. Что ж, ничего не поделаешь, тоскливо подумала она. Ей очень не хотелось причинять ему боль, но он просто не оставил ей выбора.

– Я тебя не люблю.

Вздрогнув, Бэннинг посмотрел на нее так, словно она его ударила. Казалось, это длится целую вечность. И под этим проницательным взглядом Эвис почувствовала, как задрожали и подогнулись у нее ноги.

– Я тебе не верю, – бросил он наконец.

Вскинув голову, Эвис посмотрела ему в глаза. И не узнала их. Его изумительные синие глаза, которые раньше всегда искрились весельем, радостью жизни, в которых она читала заботу, нежность, даже… даже любовь – теперь потемнели и казались холодными, точно суровые воды Северного моря.

Съежившись от холода, которым веяло от него, Эвис отвернулась.

– Это правда, – пробормотала она.

– Докажи это.

И прежде чем она успела спросить, что он подразумевает под этими словами, Бэннинг молча шагнул к ней. Подхватив ее на руки, он перекинул Эвис через плечо, словно она весила не больше перышка. И едва ли не бегом направился в спальню.

– Отпусти меня, слышишь? – завопила Эвис. – Сейчас, слава Богу, не Средневековье, чтобы ты имел право взять себе любую женщину, которая тебе приглянулась!

Он не слушал. Рука Бэннинга, пробравшись сквозь ее юбки, гладила ее бедра, лаская нежную кожу. Даже сейчас, заикаясь от злости, Эвис вдруг почувствовала, как с ней происходит то же самое, что и всегда, стоило ему лишь прикоснуться к ней. Странное дело – эта намеренная демонстрация силы не только не испугала ее… нет, она вдруг поймала себя на том, что ее это невероятно возбуждает!

– Поставь меня на пол!

Вместо ответа Бэннинг, разжав руки, позволил Эвис томительно медленно соскользнуть с его плеча. Ее грудь прижалась к его груди, и она почувствовала, как разом напряглись и затвердели ее соски. Она не хотела этого… кипя от злости и негодования, Эвис даже думать не желала о близости с ним – и эта собственная слабость была ей отвратительна. Но прежде чем она успела о чем-то подумать, губы Бэннинга с такой голодной страстью впились в ее рот, что Эвис против своего желания ответила ему.

Конечно, она понимала, что должна оттолкнуть его… должна объяснить, как это глупо с его стороны – пытаться соблазнить ее, когда она сказала ему, что не любит его, что никогда не согласится стать его женой. Но она не сделала этого. Все благие намерения разом вылетели у нее из головы. Оказывается, комбинация страсти и ярости дает потрясающе острые ощущения – это было последнее, о чем она успела подумать.

Через мгновение он сорвал с нее платье, открыв себе путь к ее обнаженному телу. Пора сопротивляться, промелькнуло в голове у Эвис.

– Оттолкни же меня, – пробормотал он, покрывая голодными поцелуями ее шею. – Скажи еще раз, что ты меня не любишь.

Да… наверное, он прав… именно так ей и следует поступить. Но… у нее есть всего несколько дней, которые она может провести с ним, а впереди… Впереди у нее целая жизнь и достаточно времени для того, чтобы хранить и лелеять воспоминания о том, когда они были вместе. Вместо того чтобы сделать, как он сказал, Эвис вдруг начала трясущимися руками срывать с Бэннинга одежду. Казалось, она изголодалась по нему ничуть не меньше, чем сам он – по ней. Тело Эвис уже не принадлежало ей – оно изнывало от желания принять его в себя, хотя бы еще один, последний раз пережить миг величайшего наслаждения, которое мог подарить только он. Руки ее обвились вокруг шеи Бэннинга – притянув его к себе, она вдруг почувствовала, как у нее подгибаются колени. Ноги уже не держали ее.

Подхватив на руки обмякшее тело Эвис, Бэннинг уложил ее на кровать. А через мгновение она уже почувствовала на себе тяжесть его сильного тела. Припав губами к ее груди, он глухо зарычал от едва сдерживаемого нетерпения.

– Повтори еще раз, что ты не любишь меня! – потребовал он.

– Я…а-ах!

Бэннинг втянул в рот ее сосок.

– Повтори! Ну же, Эвис! – Губы Бэннинга проложили цепочку обжигающих поцелуев к ее животу, скользнули вниз, к треугольнику волос между ногами. – Давай!

– Я… – Эвис задохнулась. Все, что она намеревалась ему сказать, разом вылетело у нее из головы, как только она почувствовала, что его горячие губы отыскали крохотный тугой бугорок, скрывавшийся под пушистым облачком волос. Наслаждение было таким острым, что она была не в состоянии думать ни о чем.

– Скажи же мне, Эвис! – снова потребовал Бэннинг, и она почувствовала, как его палец проскользнул в узкую щель у нее между ног.

Эвис закрыла глаза, мышцы ее инстинктивно сжали его палец. С каждым его движением напряжение возрастало, становясь нестерпимым, но ей уже было недостаточно этого. Она хотела его… в последний раз! Эвис извивалась от дикого, ни с чем не сравнимого наслаждения, чувствуя, что сладостный миг уже близко… и вдруг Бэннинг убрал руку. Эвис вскрикнула, но тут кончик его напряженного копья вонзился в нее… и замер. Она дернулась было, чтобы принять его в себя, однако тело Бэннинга придавило ее к постели.

Сжав ей запястья, он одним быстрым движением завел ее руки ей за голову, лишив ее возможности двигаться.

– Скажи мне, Эвис, – прошептал он ей на ухо, обжигая кожу своим жарким дыханием. – Скажи, что любишь меня!

Эвис почувствовала, что еще одно мучительное мгновение – и у нее просто разорвется сердце. Желание стало нестерпимым – теперь это уже походило на пытку. Медленным, томительно неторопливым движением Бэннинг отодвинулся, выйдя из нее… потом снова вошел, но лишь настолько, чтобы заставить Эвис застонать от нетерпения. Она почувствовала, что умрет без него. Она хотела его… Она его любила.

– Я люблю тебя!.. – со стоном выдохнула она.

Одним резким толчком Бэннинг ворвался в нее. Он заполнил ее целиком, овладев ею с такой дикой страстью, которой она даже не подозревала в нем. Потом провел ладонями по ее рукам вверх… и пальцы их переплелись.

– Позволь мне любить тебя… – чуть слышно прошептал он.

Вытянувшись на постели, Эвис смотрела на него во все глаза. Перед ней был мужчина ее мечты. Оказывается, все эти недели она мечтала о нем, о Бэннинге – и до сих пор не догадывалась об этом! Приподняв ноги, она обвила ими талию Бэннинга, с каждым новым его толчком все выше взмывая к вершинам экстаза. Почувствовав, что пик наслаждения приближается, Эвис выгнула спину – судорога освобождения пробежала по всему ее телу… раз… другой… и, всхлипнув, она упала на подушки, лишь ненадолго опередив Бэннинга.

Только когда ее сердце, немного успокоившись, перестало колотиться о ребра, Эвис вдруг поняла, что произошло.

Она не успела принять необходимые меры предосторожности. И что-то подсказывало ей, что Бэннинг прекрасно об этом знал.

Усталый, но счастливый Бэннинг уронил голову на плечо Эвис – голова его после их бурных занятий любовью была пустой и легкой и слегка кружилась. Думать ни о чем не хотелось. Достаточно того, что Эвис любит его – радость от сознания этого переполняла Бэннинга. Впереди его ждет крепкий, счастливый брак, и не по расчету, а по взаимной любви, и страстная жена, которая только и мечтает, чтобы он доставил ей наслаждение.

– Как ты мог?! – взвизгнула Эвис, с силой оттолкнув его в сторону. – Ты хоть понимаешь, что сейчас наделал?! – Выскользнув из-под Бэннинга, она спрыгнула с постели и принялась лихорадочно искать свою одежду. Наконец отыскав завалившийся в угол пеньюар, она набросила его на себя и, повернувшись к ничего не понимающему Бэннингу, смерила его испепеляющим взглядом.

– Что я такого сделал? – возмутился Бэннинг.

– И ты еще спрашиваешь?! Ты остался во мне, и теперь я могу забеременеть.

Бэннинг пожал плечами: