-Иди ты на хрен,- отмахнулась я, облегченно смеясь.

-Вот, теперь узнаю,- кивнул он со смешком. - Иди поцелую, малыш, соскучился по тебе.

Я не раздумывая, поддалась навстречу ему, Гладышев начал страстно целовать меня и, конечно же, дал волю рукам, но я тут же их перехватила.

-Может, ну его - этот театр?- подмигнув, предложил он, веселя меня.

-Нет уж, Олеженька, взялся за гуж, не говори, что дюж. Так что не порти мне красоту, - отстранившись, поправила я платье.

-Ее невозможно испортить. А вот облагородить самое время, - сделал он комплемент и кивнул на бардачок, отчего у меня тут же забилось сердце в предвкушение.- Достань, там для тебя кое-что есть.

Среди бумаг лежал небольшой фирменный пакет с логотипом Chopard. Дрожащими руками я достала красную, кожаную коробочку и перевела изумленный, не верящий взгляд на Олега.

-Что там? – шепотом спросила, разглядывая стильную коробку.

-Открой, - улыбнулся он.

Я нажала на механизм, и коробочка раскрылась. На черном бархате лежал роскошный браслет, инструктированный вытянутыми камнями, переливающимися всеми цветами радуги.

-Это что, бриллианты?- шокировано выдохнула я, осторожно коснувшись этой прелести.

-Нет, малыш, бижутерия, - подмигнул Олег и достал браслет. - Давай, посмотрим, угадал с размером.

Пока он застегивал на мне украшение, которое село, как влитое, я продолжала потрясенно молчать.

-У тебя такой траурный вид, что я начинаю сомневаться, что бриллианты – ваши лучшие друзья, - подразнил Гладышев , и завел машину.

-Не траурный, просто это невероятный подарок, и я в шоке, - пояснила я, сглотнув накатившие слезы.

-Это не подарок. Всего лишь возвращаю «залог», - сообщил Олег невозмутимо и качнул подкову на тонкой золотой цепочке, прицепленной к зеркалу заднего вида, и вот тут меня прорвало, грудь сдавили рыдания. Я вспомнила тот первый вечер, вспомнила, как повесила эту цепочку, чтобы напоминала обо мне. Разве могла я представить, что почти через год это приведет к этому моменту? Нет и еще раз нет. Слезы покатились по щекам от захлестнувшей нежности и любви к этому внимательному, заботливому, замечательному, самому лучшему мужчине на свете. Наверное, в эту минуту я окончательно простила ему все.

-Спасибо, - прошептала и, сжав его руку, с чувством поцеловала, закрыв глаза, орошая слезами.

Олег ничего не сказал, осторожно вытер мои слезы, стараясь не испортить макияж, и сконцентрировался на дороге.

Путь до театра прошел в тишине, но она была такой уютной, такой наполненной, что хотелось продлить этот момент близости и единения, когда понимаешь друг друга без слов, как можно дольше.

Перед началом балета мы немного поговорили на отвлеченные темы, а после сконцентрировались на постановке. С этой минуты весь мир перестал существовать для меня, я полностью погрузилась в происходящее. К моему стыду это был мой первый поход в Большой театр, поэтому, конечно же, меня захлестнули эмоции, которые я долго переваривала и пришла в себя только, когда мы подъехали к итальянскому ресторану «Марио».

Это было фешенебельное, необычайно красивое, дорогое место. Сама атмосфера была наполнена шлейфом богатой, красивой жизни. Публика тоже исключительно модная, дорогая. Но, несмотря на некий пафос, бросающийся изначально в глаза, тут было очень уютно. Приятный, не напрягающий глаз интерьер, выдержанный в светлых тонах, и потрясающее обслуживание. Нас очень тепло встретили и усадили за столик у камина, который тут же разожгли, так как я немного замерзла.

Но самым главным достоянием ресторана, конечно же, была изысканная кухня. Как сказал мне позже Олег, это единственное в Москве место, где можно насладиться настоящей итальянской кухней, в которую он влюбился с самой первой поездки в Италию. Поскольку я в Италии так и не побывала, то сравнивать мне было не с чем, но паста действительно, оказалась, изумительной, о чем я и сообщила шеф-повару, когда он лично вышел поприветствовать гостей.

-Чудесное место, - заключила я, попивая вино, наслаждаясь живой музыкой.

-Да, люблю этот ресторан за особую атмосферу dolce vita, - согласился Олег.- Ну, как тебе балет?- спросил он, откинувшись на спинку кресла.

-А тебе?- решила я для начала узнать его мнение, чтобы не выглядеть после дурочкой.

-Я мало, что в этом понимаю, но бывало и лучше, - небрежно отозвался он, и сразу же пояснил,- Во –первых, мне не понравились декорации. Эти выкрашенные в мышиный цвет стены просто убийственны.

-Ну, я думаю, сценограф пыталась изобразить футляр, в котором должны были переливаться «драгоценности», как бы оттенить их и сделать еще ярче, - попыталась я донести до Олега задумку, но он только скривился.

-Лично у меня ассоциации варьируют в диапазоне от зала ритуальных услуг до стенок общественных туалетов времен СССР. И костюмы балерин- «бриллиантов» - дешевая вульгарщина. Так что сценографа и художника по костюмам я бы однозначно линчевал за такую кошмарнейшую инициативу. Есть исторически признанная версия, вот и придерживались бы ее, а не городили велосипед, если не умеют, – разнес он в пух и прах бедных художников.

-Все –таки ты такой зануда!-воскликнула я, закатив глаза, но тут же немного смущенно призналась, - На самом деле, мне не с чем сравнивать, да и к тому же я больше была сконцентрирована на исполнении партии, чем на антураже. В целом, мне понравилось и очень. Единственное - разочаровала ведущая пара, они абсолютно не чувствовали друг друга. И балерина, исполнившая соло «рубинов». Ее жете, казались, скорее падением, нежели попыткой взвиться в воздух, а адажио разворачивалось с ощутимым скрипом. И …- я замолкла на полуслове, заметив, что Гладышев едва сдерживает смех.

-Прости, малыш, но я ничего не смыслю в этих па. Все эти сиссоны, глиссады, па де де-нечто заоблачное для меня и иногда я даже не могу вспомнить, что есть что,- признался Гладышев, смеясь.

-Не волнуйся, скоро начнешь разбираться, мы поработаем в этом направление, - с лукавой улыбкой пообещала я, отправив в рот ложку с тирамиссу.

-Упаси, боже, - открестился Олег и подвел итог, -Значит, ты осталась довольна.

-Еще бы! Прикоснулась к мечте, - с мечтательным вздохом произнесла я.

-В смысле, к мечте?- уточнил он.

-Когда я была маленькой, по каналу «Культура» часто показывали «Лебединое озеро», «Щелкунчик», и я решила, что однажды, и я буду блистать на сцене Большого, -поделилась я, и тут же залилась краской смущения.

-Ну, значит, будешь,- со спокойной уверенностью отозвался он, словно только что сделал себе пометку на будущее. Но меня это напугало, стало не по себе от того, что в жизни все так просто, когда возможности позволяют.

-Вот так просто…, - произнесла я тихо, задумавшись о том, что возможно, в эту минуту решилась чья-то судьба. Например, очень талантливой балерины, не имеющей подобной «крыши», а все потому, что какая-то симпатичная куколка захотела и надула губки, которые сводят с ума одного из сильных мира сего. Простота и легкость, с которой вершатся судьбы, поражает. Нет, я тоже талантливая и способная, но Гладышев –то об этом не знает. И вот это страшно…

-Только с виду, Ян, - возразил Гладышев, уловив мои мысли.- А на деле, годы кровопролитной борьбы, чтобы оказаться хотя бы у подножия пирамиды власти. Вся деятельность человека сводится именно к ней. К власти в той сфере, в которой он находит свое предназначение. Даже духовники стяжают дух, порабощая плоть. Власть – суть всего. Все вон те машины, - кивнул Олег в сторону дороги за окном,- летят в погоне за властью. Мир просыпается каждый день именно ради этого.

-Это слишком утрированно, - покачала я головой, впрочем, признавая правоту его умозаключений.

-Иногда нужно утрировать, чтобы не тратить время понапрасну.

-И все же я бы хотела сама добраться до подножия пирамиды своей власти, - решительно сообщила я. На что Гладышев усмехнулся, собираясь что-то сказать, но потом передумал. Мне хоть и стало любопытно, но я решила, что раз не сказал, значит, ни к чему спрашивать.

Остаток ужина мы провели за легкой беседой. Но я бы была не я, если бы что-то не испортила. Когда после ужина Гладышев без лишних разговоров повез меня к себе, во мне взыграла гордость и обида. Я наотрез отказалась переступать порог квартиры, из которой он меня выставил, и где трахал свою Марину. Знаю, что выглядело это, по меньшей мере, глупо, но ничего не могла с собой поделать.

Правда, заметив, как помрачнело лицо Гладышева, тут же пожалела о своей несдержанности. Олег ни слова мне не сказал в ответ, развернул машину и повез домой. Я же чуть ли не плакала, наблюдая украдкой за ним. Было видно, что он весь напряжен, на лице явственно проступало раздражение.

-Ну, скажи что-нибудь, - не выдержав, попросила я, когда мы подъехали к моему дому.

-Зачем? Ты и сама знаешь, что несешь бред, - парирует он холодно.

-Я не хочу, чтобы мы расстались на такой ноте, - виновато отзываюсь, кусая губы, не зная, как растопить лед.

-А кто сказал, что мы на этом расстаемся? Я похож на обиженного мальчика?– со смешком поинтересовался Гладышев, удивляя меня.- Пошли, испытаем твой диван. Ты же не думала, что так легко от меня отделаешься? – подмигнул он, отстегивая ремень безопасности.

-Ты такой милый, что тебе хочется дать по морде,- сыронизировала я, над чем Гладышев только посмеялся.

Атмосфера разрядилась, и мы пошли испытывать мой старый диван, который испытаний таки не выдержал: в очень горячий момент, когда мы имели несчастье переместиться на край, перевернулся и развалился на две части. Наше падение было фееричным. Мы так хохотали, что соседи начали долбить по батарее. После этой ночи Гладышев сделал заявление аналогичное моему, сделанному накануне. Дословно : «Больше ночевать в этой богадельне не буду!». Мне такая категоричность показался чрезмерной, и в качестве решения проблемы я предложила заменить траходром. Олег над моим предложением только посмеялся, а спустя время настойчиво попросил подумать о смене жилья, но как-то в суете дел - я была занята на курсах повышения квалификации и расширении своего профиля, мне было не до поисков нового жилья.