Я словно пьяная двинулась куда-то, но кто-то остановил, и я услышала твердый голос Кристины;

-Не надо!

Я посмотрела на нее сквозь пелену слез, она ответила мне проницательным взглядом и подтвердила следующими словами, что все поняла;

-Это ведь для него? –кивнула она на фирменный пакет из магазина нижнего белья.

У меня вырвался истеричный смешок, и сглотнув слезы, я кивнула, не в силах произнести ни слова, не зная, что делать и как вообще быть. Меня словно оглушили.

-Я не знала.- зачем –то сообщила я и начала смеяться. Крис кивнула, и тяжело сглотнув, настойчиво потянула меня из кофейни.

-Пойдем.

Я хотела возразить, во мне поднялась ярость, и хотелось как-то выплеснуть свои эмоции, но эта девушка, которую я знала от силы пятнадцать минут, поняла все без слов и попыталась уберечь меня от ошибки, за которую я буду винить себя после.

-Не сейчас. Пусть он ублюдок конченный, но его дочь и жена не виноваты. Страдать, прежде всего, будет эта девочка, но не он. Не разочаровывай ребенка в отце, родители -святое.

Я прикусила дрожащую губу и с горькой усмешкой кивнула, признавая ее правоту. Кристина сжала мою руку и сочувствующе улыбнулась. Не сговариваясь, мы покинули кофейню. Я шла, словно сомнамбула, все плыло. В душе поселилась какая-то пустота. Не могу ни кричать, ни молчать. Убежать бы от всего, но не получается. Не могу остыть и в тоже время гореть. Я отравлена, убита, растоптана. Все вокруг казалось мне безликим, мертвым.

Не помню, как попрощалась с Кристиной, она что-то говорила мне, я кивала головой и даже отвечала. Обменявшись телефонами, мы разошлись.

Что-то во мне заледенело. Пустым взглядом смотрю на пробегающих людей и не понимаю ничего. Что мне делать? Господи, что же мне делать? Что я наделала? Я ведь теперь одна, совсем одна. Сжавшись в комок, еду на такси в снятую для меня квартиру, задыхаясь от унижения и безысходности, а перед глазами он –муж, отец, довольный жизнью и собой.

Закусываю кулак до крови, чтобы не завыть прямо тут. Дышу рвано, хочу заплакать, но не могу. Глаза печет, режет, но они сухи. Смотрю в окно на сгущающиеся сумерки и вижу отражение своей души, которую затягивает что-то темное, неотвратимое, болезненное. Уничтожает ядом ненависти, безумной боли. Тишина режет по нервам, пугает.

Не помню, как я попала в квартиру. Просто зашла, легла поперек кровати и лежала в темноте. Так больно в этой тишине, больно наедине с собой, мне просто больно. Вспоминаю, как радовалась этому гнездышку, а теперь лишь горечь, боль и мольба о том , чтобы сдохнуть от болевого шока. Но меня никто не слышал, поэтому я травила, добивала сама себя воспоминаниями о нем; о наших встречах, о нашей близости. Я горько смеялась над своей глупостью; мечтами, что он непременно меня полюбит, и наши отношения изменятся. Такая дура! Почему я ни разу не задалась вопросом, отчего так все? Почему не спросила о семейном положении, ведь именно им интересуются в первую очередь?

Я корила себя, упрекала, уничижала и сходила с ума, представляя его с женой. Понимая, что он –ее по праву, по закону, по сути. А я так-игрушка на пару ночей, мимолетное развлечение, «бес в ребро», очередная шлюшка. Закрыв глаза, кричу в подушку, отчаянно колочу кулаками по матрасу, но не легче, не отпускает. Везде он, везде его обман и мои ошибки. Я запуталась в паутине лжи. Трепыхаюсь с оборванными крыльями, не в силах что-то решить.

Мир меркнет и все становится бессмысленным. Сейчас даже не важно, куда идти и что дальше делать. Об этом я подумаю потом. Сейчас просто больно от того, что я полюбила человека, который никогда не будет мне принадлежать. И он позволял мне жить иллюзиями, зная, что, несмотря на все предостережения, я буду надеяться.

Зачем? За что так жестоко? Ведь если бы я знала….

Что же теперь? Что теперь?- лихорадочно повторяю, понимая, что загнана в угол. С одной стороны мама. Не смогу я приползти и порадовать ее, что все именно так, как она пророчила. С другой-он и его семья. А с третей-возможная беременность, ибо у меня уже второй день задержка. Я успокаивала себя тем, что просто мой организм перестраивается в связи с тем, что у меня началась интимная жизнь, но стопроцентной уверенности не было. И неизвестность сводила с ума, ужасала, как и воображение, подкидывающее мне горькие картинки семейного счастья Гладышевых.

Он наверняка сейчас дома, трахает свою жену. Хотя нет, жен не трахают, их любят трепетно и нежно, а вот с такими, как я отрываются по полной.

Интересно, она обо мне догадывается?

Вряд ли. Я же все делаю, как он скажет. Идеальная любовница, не задающая вопросов, не требующая ничего взамен, выполняющая все беспрекословно.

Глупая. Какая же я глупая! Более того-жалкая, ибо не могу принять решение. Да и как его принять? Выбрать что-то менее болезненное и унизительное? Не получается, потому что люблю этого ублюдка. В какое –то мгновение даже понимаю, что не смогу без него, не смогу одна, но и с ним остаться– адски больно. Как я смогу быть с ним? Как смогу делить его с кем-то? Даже не делить, а довольствоваться тем, чем позволят и знать, что однажды он просто уйдет, и для него я останусь всего лишь маленькой, грязной тайной. Еще одной в череде других ничего незначащих интрижек на стороне. В то время, как он для меня станет воздухом, без которого я буду загибаться мучительно и долго, пока что-то не сломается во мне, не переболит.

И я вновь и вновь возвращалась к одному и тому же вопросу. Но ответа не было, да и честно я не хотела его искать. Мне было слишком плохо, так плохо, что я не понимала где реальность, а где вымысел. Всю ночь я пролежала в одном положение, не смыкая глаз. Сердце окаменело, а разум отключился. Я была подобно зомби, закрытая в вакууме, от всего отстранившаяся. Я понимала, что это шок, но я была счастлива отсрочить момент, когда меня прорвет, и я захлебнусь безысходностью и отчаяньем.

Утром просто подняла себя и пошла на работу, зная, что если останусь дома, то мне конец-мысли сожрут. В Де Марко коллеги смотрели на меня косо, видимо, видок был сам за себя говорящий, но плевать я хотела на мнение окружающих. Мне просто необходимо было пережить этот день, хоть и до безумия боялась вечера-предстоящей встречи с Гладышевым. Я ее себе не могла даже представить. Ибо вопрос-« что теперь» так и стоял на повестке дня, а у меня ни сил не было, ни желания искать на него ответ. Весь день я, словно робот механически выполнла стандартный набор действий, ничего не замечая вокруг, пока не увидела, что второй столик занят.

Ксю с улыбкой принимала заказ у Гладышева и еще какого-то такого же стильного, дорогого мужчины из той же серии хозяин жизни. Для меня же время будто остановилось. А потом, словно щелкнуло что-то и как после долгой заложенности ушей, вдруг мир ожил. Взорвался в моей душе ненавистью, дикой злобой и неконтролируемой яростью. Я смотрела на улыбающуюся рожу Олега и мысленно разрывала его на кусочки. Что-то у меня внутри переклинило , и я просто подошла к Ксю, забрала заказ для второго столика, не взирая на возражения, последствия, разум и решительно направилась к этому козлу.

Глава 13.1

-Твою мать! Так заткни ему глотку! Спроси, сколько ему надо. –орал Миха в трубку, входя в мой кабинет. Весь вид его кричал о том, что он дико зол. Впрочем, я тоже хорошим расположением духа не отличался, учитывая, что уже порядка сорока минут жду его, но решил, что сейчас не лучшее время высказывать Антропову свои претензии. Он и так был на взводе, я бы даже сказал, в бешенстве.

Кивнув мне, жестом попросил пару минут, и нетерпеливо расхаживая взад-вперед, слушал своего собеседника.

-Валера, ты решай с ним вопрос. Ты смеешься что ли?! Я не собираюсь терять деньги из-за какого-то придурка-фанатика.

-….

-Да плевать мне, кто он там! Он сейчас этих градозащитников соберет и все-приплыли. Они же как акулы вцепятся и с живых не слезут-начнут доить по полной. Брать его надо, пока ломается, а не сопли жевать. Ты если Горский землю потеряешь, будешь мне сам возмещать убытки! - цедил Миха сквозь зубы, едва сдерживая маты. Не завидовал я его собеседнику. С Антроповым лучше не связываться, когда дело касается бизнеса. Вот где настоящая акула. Это со своими он душа компании, юморист и приколист, а в делах с ним шутки плохи; хваткий, цепкий, жесткий и пронырливый, а порой и вовсе беспринципный. В такие моменты я рад, что он со мной в одной лодке; у Михи акции в моей компании, в основном же он занимается строительством.

Друг отключил телефон и с шумом втянул воздух, раздраженно скидывая пальто.

-Какие-то проблемы? –поинтересовался я, пожимая ему руку. Миха сел напротив и закурил, хотя знает, что я этого не выношу, но видимо, проблемы нешуточные, поэтому я не стал напоминать.

-Да там не просто проблемы! Там п*здец! Связался на свою голову с этим придурком Горским, а он ни хера сделать не может. Задача простейшая; выкупить землю, предоставить жилье собственникам в другом районе и дело в шляпе. Нет же! Началось. В общем, там на этой же территории стоит дом инвалидов. Какой-то директоришка этого реабилитационного центра или че там..Короче начал палки в колеса вставлять. Он, понимаешь ли, сам инвалид и этот центр-вся его жизнь. Устроил бунт; давай всех подбивать, разводить шумиху, что вот дескать бедных инвалидов лишают уже и этого. Еще как оказалось, здание этого гребанного центра является объектом культурного наследия. Ну, а там сам знаешь, сейчас начнется вытягивание бабок. Тут еще и частники заголосили, типа, что по дешману квадратный метр оценили. Суки, бл*дь! А там такой проект горит!-выдал Антропов, не сдерживая клокочущей ярости. Представляю, как хочется разнести все к чертям собачьим. А уж Миха с его характером, наверняка, с ума сходит от желания лично закопать бедолагу-инвалида.

-Эх, вы Михал Сергеевич! –решил я разрядить обстановку. –Ну, что же это-одни деньги на уме?! Ничего святого, никакой морали! А ведь люди инвалиды!