Жанна Даниленко - Катя

Я не знаю, как я вскочила со стула, как встала между ними, и как удар попал мне по уху. Голова закружилась, перед глазами поплыло, и я осела на пол, вернее, как мне потом сказали, не на пол, потому что Саша Борисов подхватил меня и перенес на диван. Мой сын же пришел просто в ужас и растерялся. Мне в лицо брызгали водой и дали нашатырь одновременно. Я очнулась, но от воды потекла тушь, а еще слезы…

Боже, как мне было обидно, он ведь мой мальчик… Я, конечно, понимала, что он не нарочно, и я сама во всем виновата. И что он переживает, совершенно невероятно. Но чем больше я думала, тем больше плакала и тем больше текла тушь. Борисов уговаривал меня закрыть глаза, а сам спонжиком с жидкостью для снятия макияжа пытался справиться с тушью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мой же Сашенька держал меня за руки, просил прощения и говорил, что он не специально, что он не хотел.

Тут еще ко всей компании присоединилась Люба, которую вызвала вездесущая секретарша Татьяна. Она разогнала мужчин, отвела меня в подсобку и позволила по человечески умыться. Саша Борисов не оставил нас одних и стоял в дверях, объясняя, как все произошло, и пытался оправдать моего сына. Люба тоже говорила ему, что Ванечка остался на попечении Феди и Валеры. Они как раз зашли после планерки его проведать, а тут звонок Татьяны.

И только мой сын стоял в дверях ужасно бледный и растерянный.

Наконец я пришла в себя. С тушью мы справились, глаза больше не щипало, хотя вид у меня был еще тот…

Татьяна принесла кофе, а я достала свои бутерброды. Оба Саши принялись за еду, а Люба, как всегда, взялась за сигарету.

Все молчали. Каждый с волнением поглядывал на другого, в воздухе весело напряжение.

— Люба, съешь хоть что-то. На тебя смотреть больно, — прервал молчание Саша Борисов. Она подняла на него глаза, их взгляды пересеклись. Возникло чувство, что мы присутствуем при диалоге, который понимают только они. Но какие говорящие и кричащие были их взгляды! Они не договорились.

— Люба, Саша прав. Ты должна есть, ты нужна сыну. Ты его опора, ты за него борешься, у тебя должны быть силы. — Я говорила так, как могла. У самой же ком стоял в горле.

Неужели они разойдутся?! А на то похоже, ой как похоже. Что же делать? Неужели она пойдет на разрыв? Я понимаю все, и боль, и обиду, все понимаю. Только как все переделать? Как переиграть, как сохранить их семью? Ведь несмотря ни на что, он нужен ей. Может быть, сейчас, пока так сильна обида, она это и не понимает, но он ей просто необходим. Только с ним она сможет жить и оставаться собой.

Она взяла бутерброд.

У Любы дрожали руки. Мы все уставились на ее руки, пока она ела. Сашенька подошел к ней и обнял за плечи, а я глянула на Борисова, он закрыл глаза. Я понимала, как ему больно от всего происходящего, хоть и готова была разорвать его на части еще вчера.

Мы с ним так и не поговорили… как плохо, что так и не поговорили. Он ничего не знает про Валерку, он еще не знает, кто та женщина на самом деле. Неужели он бы выбрал ее? Неужели он мог бы заменить ею Любу? И что он переживает? Разрыв с женой, разрыв с той? Или только лишь болезнь сына. Болезнь сына однозначно, а вот остальное…

Я не знаю. Я просто теряюсь в догадках.

А мне так надо знать, надо не из любопытства, а чтобы подставить руки, чтобы помочь…

Ну как же они этого сами не понимают, что я все делаю, чтобы помочь?

И поговорить с Валеркой ему надо. Надо, но как? И что из этого может выйти? Неужели он оставит семью? Так ведь и на сына может рассердиться… Как я про все раньше не подумала?! Я отталкивалась от того, что Борисов ЛЮБИТ Любу, а та, другая, лишь увлечение, затмение, но никак не серьезный шаг. А сейчас я прямо-таки растерялась. Что-то мысли мои меня куда-то не туда несут.

— Мама, — услышала я голос Сашеньки, — мы с Любой к Ванечке пойдем, ты не сердишься?

— Я с чего? Идите. Я тоже хотела, но чуть позже подойду.

— Люба, я сменю тебя часа через два, а ты домой сходи и поспи. — Это был уже Борисов.

Она не ответила, и они с Сашей вышли из кабинета.

Как только за ними закрылась дверь, я услышала голос Саши Борисова.

— Екатерина Семеновна, давайте быстро все обсудим, времени нет. У меня работы полно, а Любу надо сменить, отправить домой, дать ей отдохнуть, остаться с собой наедине, в конце концов, выплакаться. Я буду вам признателен, если вы побудите с ней. Ей нужно выговориться, но в данной ситуации точно не мне. Я рад, что приехал Саша. Вы и он — самые близкие ей люди.

— А ты? — я прервала его.

— Что — я? — он не понял.

— Кто ей теперь ты?

— Екатерина Семеновна, не сейчас…

— А когда?

— Когда мы все решим.

— Что решите, Саша? Неужели шлюха может затмить Любу?

— Так категорично?

— А как, если вами двумя пользовалась? Влюблена она в тебя была? Нет, она не знает, что такое любить. Правильно ее Валерка паучихой назвал. Но мне не тебя, мне мальчишку жалко, он-то любил… первый раз в жизни.

— Валера? Мой Валера?! — он сел в кресло, — он говорил, что она похожа… О Боже! Как он? Он говорил с вами?

— Говорил! Теперь твоя очередь говорить с сыном. Кто его понять должен, поддержать, слова найти, чтобы можно было жить дальше… Я пойду, Саша. А ты решай, чего и с кем ты хочешь.

— А вы не знаете, чего и с кем я хочу?

— Знаю. Было у меня сомнение, но недолго.

— Она простит?

— Нет. Я бы не простила. Только вот разлюбить тоже бы не смогла.

Я вышла из кабинета директора. Казалось, что все силы мои остались там. Голова болела. Я вернулась в свое отделение и попросила Аллочку измерить давление. А потом выпила горсть таблеток и легла у себя в кабинете. Силы покидали меня, а мне еще обход нужно сделать. Но я задремала.

Проснулась в полном недоумении. Где я, что? И вообще, на минутку показалось так спокойно… А потом опять все нахлынуло. Да лучше уж оперировать целый день, чем когда все навалилось. Так это на меня навалилось, а каково моей девочке!

Повернулась, а тут мой Сашенька.

— Проснулась, мама? Прости, я не хотел.

— Знаю, что не хотел, просто не спала две ночи, вот и сморило. Люба где?

— С сыном. Мама, она не уйдет, они там вдвоем. Вернее, втроем.

— Втроем — это хорошо.

— Я предлагал ей уехать, я хорошо зарабатываю, я мог бы содержать ее с детьми. Она сказала, что ее место здесь.

— Она права, сынок.

— Я буду искать варианты для Ваньки. А как же ее жизнь, ведь разбитую чашку…

Я не дала ему договорить.

— Сашенька, а помнишь, как уронил стакан со стола в детстве? Стакан был отца, и ты жутко испугался, прибежал ко мне, даже не глянув на осколки…

— Помню. Стакан каким-то чудом не разбился, и я так радовался. А отец говорил, что от проблемы нельзя убегать и прятаться, что ее надо встречать лицом к лицу, и тогда она может оказаться не такой уж и страшной.

— Так и тут: может, чашка и не разбилась вовсе. А они оба просто спрятались от проблемы. Потому и масштабы кажутся невероятными.

— Думаешь, они останутся вместе?

— Я не думаю, Сашенька, я знаю.

Я снова вспомнила тот потолок в ее комнате, который так заботливо красился в густой голубой цвет — цвет его глаз.

Нет, она останется с ним, я уверена. В нем не была уверена еще сегодня утром, но потом поняла, что и он не сдастся. А они оба личности, которые умеют побеждать, вот и проблему эту они сумеют победить, и выстоят только потому, что вместе.

Ночевать мы все отправились в квартиру Любы. Я приготовила поесть на пару дней. Все же я рассчитывала, что они будут хотя бы по очереди ночевать у себя дома, а быт я им как-нибудь обеспечу. Да и дети дома себя чувствуют лучше, каждый лег в свою кровать, по крайней мере.

Вот все поужинали, Сережа помыл посуду, Валера вытирал.

Мы оставались в кухне вчетвером, я, мой сын, Валера и Сережа.

Валеру опять потянуло поговорить, и он рассказал о себе и о ней все. Все, что мучило, о чем мечталось, все без утайки.

Если я уже что-то знала, то для Сашеньки и Сережи все услышанное было новостью.

А потом Валера спросил у моего сына о его личной жизни.

Ответ меня просто потряс. Оказывается Сашенька встречается с какой-то девушкой, и по его словам, она очень сильно напоминает ему сестру. Так вот, мало того, что она похожа на нее чисто внешне, он ищет в ней черты характера, схожие манеры, привычки. Он радовался этой схожести, и за это ее любил, ценил, старался видеть только это.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но история Валеры и Саши натолкнула его на мысль, что, может, эта схожесть случайна, а может, просто надуманна? И он пытается воссоздать любимую сестру в облике любимой девушки? Вывод был такой, что надо искать не схожесть, а оригинальность.

Я услышала все, что хотела, и пошла спать, а мальчики все сидели и разговаривали.

Вот уже неделя, как уехал Сашенька. Он пробыл почти два месяца. Я была так рада… Безумно рада, несмотря на весь ряд далеко не радостных событий, происходящих в нашей семье. Знаете, как трудно жить вдали от сына, знать, что увидишь его только раз в году и то совсем недолго.

И вот так жить в ожидании от встречи до встречи. Но что теперь делать?! Его работа, его жизнь, его круг общения — там, за океаном, а мой тут и ограничен даже не одним городом, а несколькими кварталами, дом — работа — дом, ну, еще дом Любы. Не поверите, я на Арбате уже не была лет пять. А он вот он рядом. Я не хожу в продуктовые магазины, еду покупает Митя. Мне не нужна одежда, у меня все есть. Я не поправлялась и не худела, мне все подходит из года в год. А потом — под халат все пойдет.