Анастасия прятала лицо у него на груди, платье висело на ней жалкими обгоревшими лохмотьями, она громко причитала о том, что «напрасно приехала на эту свадьбу».

Катя повернула голову и посмотрела на горящий дом, на весь ад, который там царил. Все бегали, кричали, выносили раненых и мертвецов. И девушке стало страшно: а вдруг и с ее любимым случилось что-то ужасное. Вдруг он лежит раненый и зовет на помощь, а она сидит здесь, сложа руки.

Княгиня решительно встала и вылезла из кареты. Ну, уж нет! Она не будет ждать неизвестно чего, она найдет лейтенанта сама! Может быть, ее навыки в медицине пригодятся ей — нужно помочь раненым, оказать первую помощь. Катя решительно направилась к полыхающему и утопающему в черном дыму зданию. Люди сновали туда-сюда, бегали солдаты, давая распоряжения, девушка ускорила шаг, но тут ей преградили дорогу.

— Дальше вам нельзя, немедленно вернитесь в карету, сударыня!

Катя посмотрела на измазанного в саже мужчину в обгоревшем нарядном камзоле, покрытом копотью, и подумала, что где-то уже видела его. Что он кого- то смутно ей напоминает… Да ведь это — Глеб Сергеевич Соколов, брат Сергея! Девушка так обрадовалась встрече, что даже улыбнулась.

— Сударь, Господи, какое счастье, что это вы! Вы узнали меня?

— Да, конечно я вас узнал, Екатерина Павловна. Немедленно вернитесь в безопасное место! — Мужчина серьезно посмотрел на нее и жестом показал в сторону карет и экипажей.

— Глеб Сергеевич, умоляю, скажите мне — где он? И я уйду. С ним все в порядке? Он жив?!

Девушка вцепилась в рукав его камзола и с отчаяньем в глазах заглядывала в лицо майора.

— Конечно же, ваш муж жив, сударыня! Он просто ранен, порезался битым стеклом, немного обгорела одежда… Его унесли. Возможно, даже, уже везут в поместье на озере.

Он попытался освободиться от ее цепких пальцев. Но она впилась в его руку еще сильнее.

— Нет, это мне не важно! Где ваш брат? Что с ним? Он цел?!

Глеб в недоумении посмотрел на девушку.

— Конечно, цел. Вон он, видите? Спасает раненых.

И граф показал пальцем на лейтенанта, несущего на руках девушку в алом платье, которая обхватила его шею обеими руками и прижалась к его груди. Катя разжала пальцы — офицер бережно нес Татьяну Завадскую, прильнувшую к нему всем телом.

— Да, вижу… — пробормотала Катя побелевшими губами. — Спасибо.

Она медленно пошла обратно к карете, а старший Соколов проводил ее сиротливую фигурку долгим взглядом, полным недоумения.

Княгиня вернулась в свою карету, и Настя Печерникова тут же накинулась на нее.

— Где вы ходите? Мы изволновались все! Приходил слуга от вашего мужа, нас попросили отвезти вас в дом у озера. Григорий Петрович ранен, его уже увезли в вашей карете. Брат хотел пойти вас искать.

— Отчего же не пошел? — ехидно спросила Катя и откинулась на мягкое сиденье.

Антон избегал ее взгляда и ничего не ответил.

— Вот она я, поехали. Теперь-то чего ждем?

Только сейчас девушка почувствовала, как сильно она устала, но больше всего одолевали думы об офицере и княжне Завадской… Что ж, эта особа одержала верх. Она могла себе позволить то, о чем Катя и не мечтала теперь — оказаться в объятиях Соколова. Татьяна молода, свободна, а она теперь — чужая жена, презренная лгунья и обманщица… Девушка проглотила слезы. Скорее домой, к Марте! Там она будет плакать, сколько ей захочется, спрячет лицо на мягкой груди кормилицы и даст волю слезам. Одно хорошо — эта проклятая свадьба наконец-то закончилась.

Показались повозки с пожарниками, вслед за ними кони тянули бочки с водой, паровые и ручные насосы, свернутые пожарные рукава и прочее снаряжение. Но огонь уже так разбушевался, что вряд ли удастся спасти роскошное поместье, разве что просто усмирить пламя и потушить его, оставив тлеть и дымиться руины именья ее мужа. Но Катя не сожалела о том, что этот дом сгорел. Для нее он был тюрьмой все эти несколько недель. Теперь она вернется к Марте и Савелию.


Сергей чувствовал, что он совершенно выбился из сил, сильный кашель душил его, а дым разъедал глаза и обжигал легкие. Он чувствовал, как пощипывает кожу, и ноют едва зажившие раны. Но в доме все еще могли быть люди, он слышал их стоны из густой пелены дыма. Под обломками потолочной балки точно оставался еще кто-то — Сергей видел носок сапога. На помощь пришел брат, и они с трудом разгребли горячие куски дерева, показались ноги в черных кожаных сапогах. Мужчина был зажат огромным куском рухнувшей люстры и явно был без сознания, но живой — Сергей тронул его руку, чтобы убедиться в наличии пульса. От огня его спасли именно обломки, но он, скорее всего, успел надышаться дымом и гарью. Глеб склонился над ним и повернул на спину. То был отец жениха — Петр Николаевич Потоцкий.

— Нужно вынести его отсюда! — сказал Глеб и наклонился над князем. Вдруг майор замер, затем его рука потянулась к камзолу Потоцкого.

— Что ты делаешь? — удивился Сергей.

Глеб взял пальцами одну из пуговиц и пристально всмотрелся в ее рисунок, предварительно протерев поверхность от пепла и сажи. В витых листьях гравировки красовались две заглавные буквы — «П.В.».

Братья переглянулись, оба подумали об одном и том же. Сергей достал из-за пояса кортик и, срезав пуговицу, сунул ее в карман. Затем, расстегнув камзол князя, чтобы тому легче дышалось, он заметил во внутреннем кармане краешек белой бумаги и бросил взгляд на Глеба. Тот едва заметно кивнул, и юноша достал конверт и сунул за пазуху. В дом набились пожарники, они-то и помогли братьям вынести князя наружу. Вокруг имения почти никого не осталось, лишь повозки с трупами.

11 ГЛАВА

Тайны открываются

Братья, так и не обмолвившись и словом, приехали в Покровское. Оба поднялись наверх, в спальню родителей. Комната в течение многих лет оставалась такой, какой была двадцать лет тому назад. Ее тщательно убирали, стараясь ничего не тронуть и не изменить. Это было священное место для Соколовых. Святилище, где они могли соприкоснуться с прошлым и вспомнить отца с матерью. Сергей видел перед глазами лишь мутные образы — слишком мал он был тогда, когда произошли страшные события. О родных напоминали только портреты и иногда — вещи. Бывало, возьмет деревянный гребень покойной матушки, и вдруг вспомнит, как этим гребнем она расчесывала его волосы перед сном, как пела ему колыбельные… Отца Сергей не помнил совсем. По долгу службы тот проводил вне дома слишком много времени. Сохранился лишь образ сильного, волевого человека, к которому маленький Сережа забирался на колени и трогал отца за усы. Помнил ордена на отцовском мундире и острую шпагу, которую не мог сдвинуть с места.


Глеб открыл секретер и достал пожелтевшие от времени, свернутые в трубочку, бумаги.

— Ты раньше их читал? — спросил Сергей с опаской поглядывая на сверток.

— Нет, — Глеб решительно потянул за тесемки бечевки- Самое время сделать это сейчас.

Сергей внимательно следил за выражением лица брата, который становился все мрачнее и бледнее. Наконец Глеб протянул сверток Сергею.

— Здесь письма, если бы я прочел их раньше, или отдал кому следует, то многих негодяев постигло бы заслуженное наказание.

Сергей начал читать первое письмо, при первых же строчках буквы заплясали у него перед глазами и он, пошатнувшись, сел в кресло. Письмо адресовано Потоцкому Петру Владимировичу, на немецком языке, и написал его сам король Фридрих. Так вот значит кто тот загадочный «П.В.», руки графа начали мелко дрожать, но он заставил себя читать дальше.

«Любезный князь, пришло время действовать и на деле доказать вашу преданность Прусскому государству. Вы и Павел Владимирович нужны мне именно сейчас. Тот человек, который передаст вам это письмо, даст вам подробные инструкции. Известную вам особу надо выкрасть именно сейчас, вместе с наследником при переезде в Холмогоры. Медлить нельзя, это наш шанс, всецело на вас надеюсь…»

Несколько других писем были адресованы так же князю Потоцкому, от неизвестного французского графа Де Руа. Присутствовали фальшивые документы на французских и немецких подданных. Сергей дочитал все до конца и положил письма на стол, посмотрел на брата. Ему не верилось, что возможно отец Кати совершил это жуткое убийство, невероятно, он влюбился в дочь одного из убийц своих родителей, хотя нет, как же он совсем забыл, ведь Катя не была князю родной дочерью. Ее настоящий отец этот французишка Артур Де Руа. Глеб молчал, он понимал потрясение Сергея, слова были лишними.

— Значит «П.В.» мог быть и тот и другой в равной мере, хотя я уверен, что в этом подлом и грязном преступлении они участвовали оба. Врядли у них обоих были одинаковые камзолы. Пуговица принадлежала князю Потоцкому, негодяй, нужно было убить его, там в этом проклятом доме, или дать сгореть заживо!

Сергей в бешенстве сжал кулаки, не сдержался и швырнул об пол дорогую хрустальную вазу, та разлетелась в дребезги на тысячу маленьких осколков.

— Это было бы слишком просто, Сережа, нет, нам нужно немедленно показать эти письма начальнику тайной канцелярии ее Величества, тогда он тоже занимался этим делом, наверняка вспомнит подробности. Пусть негодяя судят и четвертуют как презренную собаку.

Глеб отошел к окну и посмотрел на звездное небо, потом резко повернулся к Сергею.

— Ты забрал у него письмо, где оно?

— Вот — Сергей достал из за пазухи сложенный вчетверо листок бумаги. — Я и забыл про него совсем.

Лейтенант быстро пробежался по листку бумаги глазами:

«Известную вам особу, собираются переправить в неизвестное мне место, все держат в строжайшем секрете. Жду ваших указаний, к штурму крепости готов прямо сейчас, люди вооружены и инструктированы. Нужно поторопиться.