— Здравствуйте, — сказала Кассандра по-цыгански, — мне нужно повидать вашего барона. Как его найти?

— А зачем он вам нужен? — недоверчиво спросила красивая женщина лет тридцати.

— Я скажу это только ему, — твердо ответила Кассандра, которая еще сама не знала, о чем будет просить барона, слишком во многих вопросах им была нужна помощь.

Она достала из кармана платья маленькую золотую подковку и показала цыганке. Та молча встала и поклонилась.

— Пойдемте за мной, — пригласила она и направилась к той улочке, откуда совсем недавно спустился экипаж, привезший женщин на площадь.

Кассандра махнула рукой, подзывая Полли, и дождавшись женщину, забрала у нее из рук саквояж и, подхватив под руку, повела ее вслед за цыганкой.

— Куда мы идем, дорогая? — спросила Полли.

— Мы идем к цыганскому барону. Я показала женщине подковку, полученную мной в Малаге, и та сразу согласилась отвести нас к барону. Старая цыганка сказала, что подковка — знак, и тому, у кого он находится, помогают все цыгане в городах Испании.

— Дай Бог, что это так, — с сомнением сказала Полли, и Кассандра услышала, как ее старшая подруга подумала о том, что выбора у них все равно нет. Деньги кончились, они в чужой стране, и теперь любая помощь была бы очень кстати.

— Все будет хорошо, тетушка, — твердо сказала девушка, почему-то она не сомневалась в этом.

Цыганка поднималась по узким улочкам, иногда оглядываясь на спешащих за ней женщин. Кассандра поняла, что они вернулись в тот сказочный район, где люди жили в пещерах, вырубленных в белых склонах огромной горы. Цыганка остановилась около одной из пещер и подождала спутниц.

— Постойте здесь, я предупрежу Диего, что вы хотите его видеть, — велела она и вошла в пещеру.

Кассандра огляделась по сторонам. Множество дверей, закрывающих входы в пещеры, выходило на дорогу, но еще больше их было на склонах горы, возвышающихся над улицей, к ним вели узенькие тропинки ступенек, вырубленных в камне. За спиной девушки стукнула дверь, она обернулась и увидела невысокого широкоплечего цыгана с умным волевым лицом. В шапке черных кудрей и густой бороде барона блестели седые пряди, но на руках и плечах бугрились мускулы, а на лице еще не было морщин.

— Кто вы и чего хотите? — спросил он по-испански.

Привычные властные интонации в его речи убедили Кассандру, что перед ней именно тот человек, кого она искала. Девушка достала из кармана подкову и протянула ее мужчине. Он, повертев талисман в руках, вернул его Кассандре и поклонился.

— Чем я могу помочь вам? — спросил он, переходя на цыганский язык.

— Меня зовут Кассандра, у меня здесь личное дело, о котором я пока не хочу говорить, нам с тетушкой нужно где-то жить и что-то есть, — объяснила девушка на том же языке. — Я могу гадать, если это может оплатить наше проживание.

Барон посмотрел на нее, внимательно вглядываясь в черты лица, и Кассандра вдруг услышала, что он, волнуясь, спрашивает себя, неужели перед ним внучка старой Кассандры и дочь Каэтаны.

— Вы знали мою мать? — выпалила она, забыв об осторожности.

— А как ее звали? — недоверчиво спросил мужчина.

— Каэтана! — выдохнула девушка.

Мужчина замолчал, и волна горьких воспоминаний поднялась в его душе, рассказывая Кассандре, слышавшей его мысли, о его безответной любви. О том, как он обожал Каэтану, ходил за ней, оберегая и защищая, а та влюбилась в герцога, годящегося ей в отцы, и когда тот приревновал ее к собственному сыну, сбежала беременная, спустившись по простыням через окно, и ночью примчалась к своей матери. И он, Диего, простив все обиды, сам переправлял обеих женщин на корабль, идущий в Италию.

— Значит, она назвала тебя в честь бабушки, другой Кассандры в нашем городе с тех пор не было, — разглядывая девушку, заметил барон. — Ты не похожа на мать, хотя тоже красивая. Но если ты гадаешь, как бабушка, то деньги потекут к тебе рекой. Ваша пещера уже восемнадцать лет как закрыта, но я изредка посылаю женщин наводить там порядок, так что можешь взять ключи и подниматься.

Он повернулся к женщине, которая привела их сюда, та, тихо выйдя из пещеры, стояла за спиной барона.

— Хуана, принеси ключ от пещеры Кассандры и проводи женщин туда. Дай им еды и помоги устроиться, — велел он. Когда та молча вернулась в пещеру, он, что-то взвесив, предложил: — Ты можешь гадать на площади около собора, моя жена там старшая над женщинами, она найдет тебе клиентов.

— Спасибо, я согласна, — обрадовалась Кассандра, — только мне нужно платье, как у ваших женщин.

— Это не проблема, вечером тебе его принесут, — пообещал Диего.

Появилась Хуана с ключом и большой корзинкой в руках. Из корзинки, закрытой виноградными листьями, торчало горлышко глиняного кувшина.

— Пойдемте, — предложила она и пошла вперед.

Пройдя пару минут по дороге, женщина свернула на чуть заметную лесенку, на разрушенных ступенях которой буйно росла сорная трава.

— Ступени сами очистите, — сказала Хуана, поднимаясь вверх.

— Конечно, — подтвердила Кассандра и перевела Полли то, что сказала женщина.

Еще через минуту они оказались на маленькой площадке, выдолбленной в склоне горы, перед выгоревшей на солнце старой дверью. Хуана вставила большой чугунный ключ в замочную скважину и легко повернула его в замке. Дверь открылась. Женщина вошла первой, за ней шагнула Кассандра, за которой осторожно протиснулась Полли.

В пещере было тепло, но не жарко, не было ни затхлого запаха, ни сырости. Хуана, чиркая кремнем около большого очага, пыталась зажечь огонь. Наконец, ей это удалось, и женщина, запалив лучину, зажгла толстую свечу в позеленевшем медном подсвечнике, стоявшем на столе. Огонь заплясал причудливыми тенями на стенах пещеры, и Кассандра с удивлением увидела в одной из стен арку.

— А там что? — спросила она, указывая на темную арку.

— Спальня, — пожав плечами, ответила Хуана. — Здесь две комнаты, у нас с Диего — пять, в других пещерах есть три-четыре. А что, вы не знали?

— Мама не рассказывала мне про пещеру, а бабушка давно умерла, — нашлась Кассандра.

— Понятно, — кивнула Хуана, — располагайтесь и отдыхайте. В корзинке еда, за водой тебе придется идти к колодцу, он чуть выше по улице. Вечером я принесу тебе платье, а завтра утром пришлю за тобой дочку, Диего сказал, что ты теперь будешь работать с нами.

— Спасибо, я с радостью, — улыбнулась Кассандра и удовольствием отметила, что ревнивые мысли уходят из головы Хуаны, она все-таки смогла убедить женщину в том, что готова работать так же, как все они.

Хуана улыбнулась в ответ и ушла. Девушка, передав Полли корзинку, взяла стоящий возле очага большой глиняный кувшин и отправилась за водой. Колодец она нашла быстро. Сложенный из больших белых камней, он был украшен красивой крышей, покрытой ярко-рыжей черепицей. Возле него, весело болтая, стояли цыганки в пестрых нарядах. Они с удивлением посмотрели на девушку в европейском платье и соломенной шляпке.

«Это — цыганский квартал, — поняла Кассандра, — я здесь одна в таком наряде».

Она подошла к колодцу, гордо вздернула голову и по-цыгански поздоровалась с женщинами. Они расступились, пропуская ее к воде, и даже помогли крутить тяжелый ворот, поднимающий на позеленевшей цепи кованое ведро. Кассандра поблагодарила, аккуратно перелила воду в горлышко кувшина и отправилась в обратный путь. На пороге пещеры ее встретила повеселевшая Полли.

— Здесь в очаге есть жаровня, в шкафу есть котелки и чайник. А в спальне стоят два топчана. Правда, пока на них только охапки сена, но мы можем постелить свои плащи и отлично выспаться, — сообщила она.

— Вот и отлично, тетушка, — поддержала женщину Кассандра, — теперь у нас есть крыша над головой, а завтра я начну зарабатывать деньги, скоро все наладится.

— А как же герцог Молибра? Ты будешь искать с ним встречи? — забеспокоилась Полли.

— Я пока еще не приняла решения. Наверное, сначала попробую узнать о нем побольше, а потом решу, — ответила девушка.

— Как знаешь, дорогая, — согласилась Полли, за три месяца уверовавшая, что ее девочка необыкновенно умна и все всегда делает правильно.

Они сели за стол у горящего очага. Хуана кроме кувшина с красным вином положила в корзинку половинку румяного хлеба, большой кусок вяленого мяса и с десяток круглых оранжевых апельсинов.

— Ну вот, тетушка, вы и вернулись к тому, от чего уехали, — пошутила Кассандра, очищая душистую корочку с одного из них.

— И кто бы мог подумать, что, проплыв по морю половину мира, я снова буду держать в руках апельсины, как у Ковент-Гарден, — поддержала ее Полли.

Женщины переглянулись и засмеялись. Новая страна больше не пугала Полли, и она целиком положилась на свою умную девочку.


Кассандра встала с высокого резного стула черного дерева и, разминая уставшие плечи, прошлась по комнате. Вот уже месяц, как она начала гадать в Гранаде, и оглушительная слава, настигшая ее через пару недель после начала работы, привела к ней множество желающих узнать свое будущее. Они стояли в длинной очереди возле маленького домика в мавританском квартале, где она теперь снимала специальную комнату для приема людей, а юная Лурдес, дочка Хуаны и Диего, пропускала желающих по одному и забирала у них плату за гадание.

Сегодня людей было так много, что силы Кассандры совсем кончились. Она чувствовала себя такой усталой, что не представляла, как дойдет по крутым улочкам вверх до своей пещеры. Если бы не тетушка, девушка ни за что бы не пошла сегодня домой, а осталась бы здесь, упав на низкий мавританский диван с множеством подушек, устроенный в дальнем углу комнаты.

Она больше не носила европейское платье, да и костюм, принесенный ей Хуаной на первое время, девушка надевала только первую неделю. Золото, посыпавшееся на самую знаменитую гадалку Гранады, которой она теперь считалась, принесло с собой и новый облик. Теперь на ней была роскошная алая шелковая юбка с множеством воланов, ярусами спадающими от тонкой талии, белая блузка с открытыми плечами и длинными широкими рукавами, поверх которой был надет узкий черный атласный жилет со шнуровкой. Руки, шею и уши девушки украшало массивное цыганское золото. Этот наряд ей безумно нравился, она знала, что когда-то носила такой же и была счастлива. Может быть, это было связано с тем загадочным мужчиной с синими глазами, который, всплыв однажды в ее памяти, больше не напоминал о себе. Кассандре так хотелось снова увидеть его лицо и услышать почти знакомую мелодию. Поэтому она суеверно не снимала наряд и на работе, и в своей пещере, только добавляла к нему высокий гребень и мантилью, выходя на улицу.