— Больше не будет никаких тайн, никаких игр в шпионы. Мы вновь станем законопослушными и будем обдумывать каждый свой шаг. А пока давайте наслаждаться нашим путешествием, — весело говорил он.

Дрожа от холода, американец забрался в спальный мешок, расправил его замерзшие складки. Наверное, он задремал. Его разбудил крик. Ветер почти стих. Полог палатки только мягко колыхался. Он выбрался из спального мешка, расстегнул молнию на входе в палатку и увидел пару сапог.

Над ними обрывки облаков стремительно неслись по звездному небу.

— Мартин? Пасанг, это ты?

Мужчина перевернулся и застонал. Это был Пасанг Пемба. Американцы затащили его под навес. Мужчина едва дышал, его напоили теплой водой с сахаром и стали отогревать. Постепенно тепло начало проникать в его тело. Когда они сняли с его рук перчатки, обнаружили, что пальцы сильно обморожены. Большие пальцы превратились в лед. Он потеряет их, но жить будет.

— Мартин? — спросил американец.

Шерпа покачал головой. Обмороженной рукой провел в воздухе горизонтальную линию.

Где-то наверху, в двух тысячах футах над ними, зашевелился снежный ком. Это был человек. Он не испытывал боли, хотя после падения его нога превратилась в кровавое месиво. Ему было тепло, а его видения были яркими и живыми. Он видел Шринагар и ощущал летний полуденный зной. Город и горы отражались в спокойных водах озера. Маленькая девочка бежала к женщине, выкрикивая ее имя. Райнер повернул голову. Была ночь, на небе сияли звезды. Наконец-то буря стихла. Он с трудом повернул голову. Он был один. Пасанг ушел. Это хорошо. Если повезет, шерпа быстро вернется в лагерь. Он сильный мужчина, и одна ошибка не стоила его жизни. Его голова снова склонилась вперед, покрытый ледяной коркой капюшон надвинулся на лицо. Он не выполнил обещания, на душе стало невыносимо тоскливо, но вскоре он перестал осознавать что-либо. Он снова видел сны. В последний раз его губы шевельнулись, чтобы в тишине произнести одно-единственное слово:

— Нерис.

Глава 18




Меир встретила Рождество в компании Дилана, Джеки и их маленькой дочери. Перед праздниками Меир устроилась работать в книжный магазин и почти все время проводила там.

После Нового года Хэтти уехал со своей новой подругой на Карибы. Через две недели они вернулись загорелые и невероятно счастливые. Меир поняла, что он нашел ту единственную, встречи с которой ждал всю жизнь. Каждый из них заканчивал фразу, начатую другим, они придумывали имена своим будущим домашним питомцам. Меир смотрела на всю эту возню, закатывала глаза и показывала всем своим видом, что ее тошнит от их сюсюканий.

Но Хэтти только улыбался.

— Знаю, знаю, но мне нравится. Понимаешь, мы — сладкая парочка. Никогда не думал, что такое возможно, но… — Он пожал плечами. Хэтти светился от счастья.

— А обязательно вести себя как придурки? Все эти ласковые прозвища и прогулки под луной…

Хэтти удивленно поднял бровь:

— Мне кажется, или кому-то завидно?

— Черт возьми, конечно завидно!

Это был прежний Хэтти, только очень-очень счастливый. А еще (пришлось признать) у него появилось много важных дел. Все свободное время он проводил с Эд. Иногда они приглашали Меир посидеть где-нибудь втроем, но Хэтти постоянно не хватало времени на посиделки с Меир вдвоем, как в старые добрые времена. Меир уговаривала себя, что ревность она испытывает только потому, что Эд установила монополию на Хэтти, а не потому, что сама она тайно влюблена в своего друга. Он даже подшучивал над ней, мол, пора бы придумать себе подходящее хобби, или зарегистрироваться на сайте знакомств, или даже сдуть пепел с прежних отношений.

— Ни за что!

— Ты даже не пытаешься!

— Я пойду на макраме. Как тебе идея?

— Отлично, и очень сексуально.

Но однажды Хэтти спросил уже серьезно:

— Меир, неужели ты не хочешь, чтобы кто-то был рядом? Может, тебе вообще не нравятся мужчины? Но сейчас это не проблема.

— Хочу, — честно призналась она. — Но это должен быть именно мужчина.

Она не хотела ничего объяснять и доказывать, да и не смогла бы, потому что сама себя не понимала. Не было ничего определенного, даже намека на желание, которое она могла бы озвучить. Она чувствовала смутное беспокойство, но как только пыталась сосредоточиться на нем, оно тут же ускользало и растворялось в бессознательном.

В феврале Меир узнала, что Тал и Энни ждут первенца. Она отправила им поздравление по электронной почте. Через пару дней пришел ответ от Тала. Он поблагодарил за поздравление и намекнул, что ему не помешают лишние руки в следующем сезоне. Это письмо заставило ее вспомнить последний вечер в старом доме, когда она в первый раз увидела шаль, а овцы Уильямса отчаянно звали своих ягнят.

Зима затянулась, весь февраль лежал снег, а значит, в книжном магазине еще долго не будет покупателей. Меир спросила у подруги, владелицы магазина, смогут ли они продержаться на плаву. Подруга честно ответила:

— Перспективы не самые лучшие, но давай дождемся весны. Если она вообще когда-нибудь наступит.

Отсутствие работы не пугало Меир, она старалась вообще ни к чему не привязываться и не посвящать всю свою жизнь какому-то одному занятию или профессии, у нее не было никаких определенных планов на будущее, но она готова была в любой момент сорваться с насиженного места. Она занималась привычными делами дома, работала в магазине, общалась с друзьями и даже начала ходить в спортивный зал и тренироваться, повторяя старые трюки, которые они с Хэтти когда-то выполняли в цирке. Физические нагрузки стали неплохим противоядием и помогали справляться с неясной тревогой.

Все это время она читала и перечитывала письма бабушки. Всего было тридцать конвертов. Письма были написаны в период с 1945 по 1960 год. Меир аккуратно разворачивала каждый лист ветхой, ломкой бумаги. Чтобы не путаться в датах и событиях, она первым делом разложила письма в хронологическом порядке. Увы, сохранилась только часть переписки. Нерис упоминала события, о которых, очевидно, писала в предыдущих письмах, но этих писем в коробке не было. Молодая Нерис Уоткинс стала постоянной спутницей Меир. Она представляла, как беседует с ней, делится своими переживаниями. Из писем она узнала, что Кэролайн — пожилая леди с перебинтованной ногой — долгое время лечилась в какой-то клинике поблизости Малверн Хиллз.

В первом письме, которое Меир прочитала, когда ехала из Шринагара в Дели, ее бабушка пыталась утешить и подбодрить Кэролайн. В сентябре 1945 года Нерис писала из Шиллонга о том, что прекрасные виды Англии обязательно помогут Кэролайн справиться с болезнью. Ниже она призналась, что немного завидует подруге, поскольку сама вот уже шестой год вынуждена находиться вдали от дома. Нерис писала о жарком индийском лете, об эпидемии, которая распространяется в городе, о круглосуточной работе в госпитале, о том, что мечтает увидеть родные холмы и долины Уэльса. Жена миссионера делилась новостями, много писала о Миртл — красавице с яркими губами, которую Меир видела на фотографии. Она писала, что Миртл и Арчи (наверное, ее муж) ездили в горы немного отдохнуть от изнуряющей жары, но сейчас они уже вернулись в Дели. Арчи работал в железнодорожной компании. «Миртл страдает, но не подает виду. Они оба страдают».

Меир не один раз перечитала письмо, и всякий раз ее поражало то, что Нерис безоговорочно верила таинственному красавчику Райнеру. Это имя постоянно мелькало в письмах. Нерис писала, что от него по-прежнему нет никаких вестей, и то и дело напоминала Кэролайн, что Райнер всегда держит слово. Захра будет в безопасности с ним, Кэролайн не нужно волноваться, они появятся внезапно, как по волшебству, но только тогда, когда исчезнет малейшая опасность. Нерис полагала, что они скрываются в Англии. Когда все уляжется и Захре ничего не будет угрожать, а Кэролайн выздоровеет, Нерис привезет к ней девочку. «Мы устроим пикник. Представь, ты будешь сидеть на прохладной траве, Захра будет рядом. Верь в это, милая. И Ральф ни о чем не узнает. Выбрось из головы все страхи». Но в этих строках было так мало надежды. Отчаяние — вот что с первых слов поразило Меир. У бабушки даже менялся почерк, когда она писала о Райнере и маленькой Захре, но Меир не знала, кем эти люди приходились Нерис. Меир показалось, что бабушка успокаивает и убеждает себя точно так же, как и Кэролайн. Она так хотела, чтобы все закончилось хорошо! «Отдыхай, милая. Позволь докторам позаботиться о тебе. Ты скоро поправишься. Напиши мне, когда сможешь. С любовью, Нерис». Меир перечитала адрес получателя: миссис Кэролайн Боуэн, Картер Уорд, Калдертон Холл, Калдертон, Северный Малверн.

Меир поискала Калдертон Холл в Интернете, первая ссылка привела ее на сайт торговцев недвижимостью. Она посмотрела фотографии огромного особняка из грубого серого камня. Дом разделили на несколько шикарных апартаментов и выставили их на продажу. Цены были впечатляющими. На сайте упоминалось, что в середине XIX века наследники Калдертона продали поместье и после этого целых сто лет там размещалась психиатрическая лечебница. Меир заинтересовалась этой информацией и прочитала статью, обличающую деятельность так называемых лечебниц, куда плохие люди зачастую упекали «неудобных» родственников и забывали об их существовании. Меир удалось найти печальные истории о таких лечебницах и их пациентах. На следующий день она заказала в библиотеке несколько книг по этой тематике и журнал, посвященный Калдертон Холлу. Оказывается, больницу закрыли всего десять лет назад после громкого скандала и расследования, в результате которого всплыли факты жестокого обращения с пациентами. Некоторые несчастные провели в стенах сумасшедшего дома по пятьдесят лет, и многие из них не страдали психическими расстройствами. Кто-то просто был странным, кто-то — одиноким. В лечебницу часто отправляли женщин, которые забеременели, не будучи в браке. Меир начала догадываться о печальной судьбе Кэролайн Боуэн и о причинах, по которым ей пришлось уехать из Шринагара в Англию, а потом снова вернуться в Индию. Разрозненные сведения начинали складываться в цельную историю. Наверное, с Кэролайн что-то случилось в Индии, она вернулась в Англию и оказалась в Калдертоне. Эта версия подтверждалась и теми крохами информации, которую Кэролайн сама предоставила Меир. А еще Меир сразу насторожило странное поведение Аруны. Теперь она поняла, что Аруна была не только медсестрой, но и тюремщицей. В лечебнице Кэролайн пробыла до 1960 года. Во всяком случае, последнее письмо, отправленное Нерис по адресу Калдертон Холл, было датировано ноябрем 1960 года. Все письма, кроме ранних, Нерис отправляла из небольшого городка на севере Уэльса. Последнее было коротким: