Сегодня ее волосы были закручены в жгут и аккуратно уложены на затылке, заколотые огромной золотой шпилькой. Ее презрительный взгляд говорил о том, что ей безразлично его мнение по поводу ее прически. Но Джек только мудро улыбнулся на ее робкие попытки самоутверждения. Теперь он знал, что ему нравятся ее волосы в любом виде, в любой укладке. Так она выглядела гораздо моложе своих лет, была свеженькой и юной, прическа придавала ей вовсе не строгий вид, а наоборот – кокетливо-игривый.

Невольно он представил ее теплой и мягкой, стонущей, нагой и разутой, в одной только широкой безразмерной его рубашке, разметавшейся под ярким полуденным солнцем.

Размечтавшись, он стоял, разинув рот, на одном месте. Его окликнул Роджер Гляйзенер:

– Джек, о чем задумался? Ты сегодня идешь со мной?

– Да, сегодня на смене я, – согласился он, вынырнув из облаков мечты.

Они обсуждали антибиотики, которые Келли прописала для пациентки с кожной инфекцией, распространившейся к уху ребенка и разукрасившей все лицо. Красное лицо выглядело просто страшно. Инфекция грозила распространиться и дальше. У ребенка была аллергия на пенициллин, а заменители, которые Келли давала девочке в последние сутки, ничего не смогли улучшить.

Из лаборатории микробиологии сообщили, какой нужен препарат, но на практике не было никакого результата.

– Я сменил этим утром лекарство и потом снова осмотрел девочку в шесть утра, нет ли каких улучшений. Сегодня я буду в вечернюю смену, поэтому смогу проконтролировать ее состояние.

– Спасибо, – кивнула Келли, и врач-ординатор сделал соответствующую замену лекарства для больной, затем остановился и, когда остальные перешли к следующей кровати, тут же дал ей первую дозу антибиотика.

Джек подождал, пока Келли пройдет вперед. Он знал, что она смотрела на него, когда он разговаривал с Роджером. Встретив его взгляд, она быстро отвернулась: ее заинтересованное выражение опять сменилось равнодушным.

Джек даже улыбнулся. Он все еще не до конца понимал, что же между ними на самом деле произошло. Но в любом случае это было неплохо.

Бретт Спинкс, его восьмилетний пациент с легочной инфекцией, чувствовал себя гораздо лучше. Три дня интенсивной физиотерапии и приема антибиотиков, казалось, вернули его к жизни, а инфекцию полностью подавили.

– Похоже, сейчас ему значительно лучше, – уверил врач-физиотерапевт. – Мы в последний день усилили терапию.

– Я же собираюсь прокатиться на машине доктора Джека, – громко проговорил Бретт, и Джек был очарован манерой ребенка. Ему нравилось, что малыш рассказывает об их хороших отношениях. – И скоро придет мой папа.

– Бретт, я же ничего не говорил ни о поездке на «порше», ни о приходе отца, – мягко возразил Джек. Он обменялся веселыми взглядами с матерью Бретта. – Ты выдумываешь.

Он присел рядом с мальчиком и стал слушать его дыхание со стороны спины, так чтобы суметь расслышать возможные хрипы, успокаивая Бретта, когда тот пытался ему мешать.

– Хорошо, даже очень хорошо, – кивнул он маме Бретта и физиотерапевту, когда закончил осмотр. – Все чисто. Хорошая работа. Думаю, мы выпишемся домой уже в воскресенье, после последней физиотерапии. Как ты насчет того, чтобы поехать домой?

– В воскресенье просто замечательно, – ответила за него мать, а тот энергично закивал. – Думаю, это подходит. Физиотерапия закончится как раз перед обедом, и мы сразу же сможем забрать его домой. Спасибо вам огромное.

В выходные Келли будет работать по вызовам, Джек прекрасно это знал и ехидно посмотрел на нее. Она ответила ему немым взглядом врага, и он вконец развеселился.

– В воскресенье утром я сам зайду и проверю Бретта еще раз, перед тем как он выпишется.

– Не забудьте, – настаивал Бретт, и это было забавно. – И про машину не забудьте.

– Про машину? – притворился непонимающим Джек, оглянувшись на мальчика. – Ты же знаешь, что это полностью зависит от того, как ты будешь есть.

Старшая медсестра Таня улыбнулась:

– У Бретта теперь все в порядке с аппетитом. На этой неделе нам не пришлось отсылать обратно ни одного обеда.

Бретт с гордым видом взглянул на Джека и улыбнулся ему.

– Звучит обнадеживающе, так держать!

– Ведь вы же не можете каждому вашему пациенту обещать прокатиться на машине? – спросила его Таня, когда вся группа осмотра отправилась дальше, в соседнюю палату. – Если мы будем обещать это всем больным детям, то они будут просто сходить с ума, ожидая этого дня.

– Никто не получит никакой поездки. – Джек возвел глаза к небу: его не понимали. – Это всего лишь неверно истолкованные мои слова. Я никогда ничего не говорил о поездке. Я всего лишь обещал ему разрешить две минуты посидеть в салоне, больше ничего.

Женщина от души рассмеялась.

– А вы понимаете, что на эти две минуты сбегутся смотреть все его друзья?

– Да перестань, Таня, – простонал Джек.

Они стояли теперь рядом с группой врачей. Джек обнял ее за плечи и предупреждающе прищурился.

– Я даю тебе личную гарантию, что они не дотронутся до металла и будут держать руки в карманах. Если у тебя не будет много работы в этот момент, ты можешь пойти и посмотреть волшебство, которое будет твориться вокруг моей машины в парке.

– Да ты все врешь, доктор Мак-Юэн, – рассмеялась Таня. – Я знаю тебя, ты все равно дашь ему прокатиться, и не только ему. Я не собираюсь предупреждать, чем тебе это грозит. Ты человек взрослый, сам догадаешься. Доктор Мак-Юэн погрозил ей пальцем:

– Прекратите. Не надо рисовать кошмары.

Они наконец догнали остальных, и он чуточку прижал ее, ощутив ее прекрасный мягкий бочок. Затем отпустил.

Джек довольно улыбнулся, затем перевел взгляд в сторону Келли, которая была рядом с Роджером. Она гневно смотрела на него. Но как только Джек поймал ее взгляд, она резко отвернулась, делая вид, что увлечена разговором с Роджером.

Весь день и ночь он работал по вызовам. Он сказал Келли после собрания, что она может уехать раньше и что у его пациентов есть некоторые проблемы. Но как он и предполагал, она отказалась уехать, пока не убедится в улучшении состояния больных сама. Таким образом они должны были проводить осмотр вдвоем.

– Да, так будет лучше, – решила доктор Келли, когда осматривала маленькую пациентку. Ей она тоже сменила лекарства и метод лечения. – Я довольна результатами. А вы, Джек?

– Полностью с вами согласен. Конечно, еще рано ожидать каких-либо глобальных изменений, но краснота стала как будто меньше. Температура у девочки тоже снижается, – ответил он, передавая Келли медицинскую карту.

– Утром надо будет снова ее осмотреть, – заключила Келли. – Я видела сегодня днем на осмотре шестилетнего мальчика с астмой, – сказала она ему, когда они остановились около комнаты медсестер после осмотра. Там они оставили снимки и истории болезней. – Он поправился настолько, что может пойти домой, его мама собирается забрать его, она не хочет оставлять ребенка на ночь. Его состояние намного лучше, поэтому я думаю, что вы не увидите его. Но вы можете оставить его на мое попечение, если хотите. В регистратуре знают о нем, к тому же я оставила в приемном покое его карту, чтобы она была там, если понадобится. Других вопросов у меня пока нет.

Она собрала стопку журналов со стола, прижала их к груди, потом, поколебавшись, мельком взглянула в сторону Тани, которая только что подошла и терпеливо ждала, когда можно будет поговорить с Джеком.

– Так вы подниметесь наверх выпить с нами чаю? – спросила Келли.

– К сожалению, не сегодня, – покачал головой Джек, давая понять, что у него нет ни минуты. Так как состояние Синди улучшилось за последние сутки, то он решил, что ему не надо специально говорить с родителями девочки. Он мгновенно понял, чего хочет Таня, потому и собрался спешно посетить ассоциацию, чтобы узнать новости. – Давай в другой раз, Келли, хорошо?

– Конечно. – Ее глаза недобро скользнули по старшей медсестре, и она понимающе кивнула: – Понимаю. Может быть, вы купите одну из машин, которые контролируют очередь. Таким образом мы могли бы знать, когда и чья очередь и не было бы толкотни.

Джек и Таня оба посмотрели на Келли со странным выражением лица, ничего не понимая. Джек произнес:

– Кажется, я что-то пропустил.

Таня, стоявшая рядом с ним, была так же сбита с толку, как и он.

– Я знаю Келли многие годы и никогда не слышала, чтобы она говорила что-либо подобное. Никогда никаких намеков и туманных фраз. Она всегда была самой доброй, выдержанной и добродушной. Не понимаю, что с ней случилось. – Последние ее слова улетели в воздух. – Не может ли она... Нет... только не Келли! Это же глупо. Она слишком чувствительна. – Таня улыбнулась: – Похоже, она просто ревновала.

– Ревновала? Но кого?

– Тебя ко мне. – Таня положила руку ему на плечо. – Я хотела сказать, что, возможно, ты ей нравишься. Может быть, она слышала слухи, которые ходят о нас. Впрочем, она была бы недалека от истины, если бы... знала, но ведь она только недавно вернулась из отпуска, так что она не могла знать об этом. Поэтому у нее не было никаких оснований ревновать. – Она снова запнулась. – Джек, ведь ты не... – Ее глаза расширились от удивления, когда она неожиданно поняла: в его лице есть нечто, что он хотел бы скрыть от нее. – Но ведь не за три же дня! Бедная Келли! – воскликнула она. – Как же ты мог?

– Да Бог с тобой! – Джек развернул ее и оттолкнул от себя. – У тебя слишком живой и подозрительный ум.

– Прости. – Ее взгляд действительно был подозрительным. – Просто она мне очень дорога как подруга. Она хороший человек. Я бы хотела защитить ее. Может, она и выглядит со стороны недоступной, но она совсем не такая, как все остальные здесь. – И она весело подмигнула ему. – Келли – очень искренний человек. Она не из тех женщин, которые очертя голову могут броситься в приключение с малознакомым мужчиной.

– Ты думаешь, что я сам не вижу? – Джек задумчиво посмотрел вслед удалявшейся Келли.