Каролина подплыла к нему и обняла его за шею. Даже в центре водоема уровень воды едва доходил ей до груди.

Под ногами ощущалось скользкое дно.

- Целуй меня снова, - потребовала она.

Супруг несколько мгновений хмуро смотрел на нее, затем привлек к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула от него, словно хмельная. Повинуясь охватившему ее вожделению, Каролина начала под водой поглаживать руками естество Гатри. Ее нежные прикосновения возбудили его. Он застонал.

- Каролина, - взмолился Гатри, - здесь не место для интимных отношений. В любую минуту здесь могут появиться работники ранчо, а мы голые, как Адам и Ева.

Каролина рассмеялась.

- Они сейчас заняты делом, - успокоила она его. Она заметила, что губы Гатри слегка припухли от поцелуя. - Никто, кроме тебя, не увидит меня без одежды.

Мышцы на теле Гатри напряглись.

- Это хорошо, - хрипло откликнулся он, - мне не придется стрелять в какого-нибудь соглядатая.

Каролина снова залилась смехом, не прекращая усиливать его вожделение возбуждающими прикосновениями руки.

- О, Боже, если ты не остановишься... - стенал Гатри, возбуждаемый действиями Каролины. Он откинул голову назад, и она осыпала поцелуями его шею.

- Я не стану останавливаться, - проговорила Каролина томно, - хочу почувствовать, как ты скучал по мне.

Гатри осторожно взял ее за талию, его большие пальцы поглаживали раздавшийся живот, где начал жить его ребенок. - Я очень скучал по тебе, сказал он, - и хотел бы быть с тобой, когда ты будешь рожать.

Они ушли под сень плакучей ивы. Ее тонкие ветки укрыли их от всего мира, Гатри осторожно приподнял Каролину, и она невольно обвила ногами его бедра, испытывая острую потребность в слиянии плоти. Когда он начал покрывать ее поцелуями от шеи до воспрянувшего соска груди, Каролина стала издавать жалобные возгласы и откинула назад голову.

Имея свободный доступ к ее груди, он пользовался этим полной мерой. Гатри захватил губами сосок и жадно, втягивал его в рот. В то же время Каролина ощущала его напрягшееся естество, готовое погрузиться в нежные податливые глубины ее плоти.

- Прости, Дикая Кошка, - сказал он, оторвавшись от ее соска, - я не могу больше терпеть.

Каролина впилась губами в его шею, когда он стал медленно погружать в нее свой напрягшийся член, подвигая ее к оргазму с каждым дюймом погружения. Она даже не нуждалась в возвратно-поступательном движении его члена. Как только он погрузился в нее на всю длину, Каролина испытала оргазм. Ее тело забилось в конвульсиях. С ее губ слетало его имя, произносимое сквозь слезы радости и благодарности.

Когда она впала в состояние сладкой истомы, Гатри стал шептать ей нежные, ласковые слова. Затем он начал внутри нее движения взад и вперед, стремясь получить от нее ту высшую меру наслаждения, которую она сама только что испытала. Каролина прижалась к нему, погрузив пальцы в его волосы, покрывая поцелуями его шею.

Когда Каролина сообщила Гатри, как она собирается порадовать его этой ночью, он застонал и напрягся, пронзив ее на максимально возможную глубину. Разлившаяся внутри лона теплота заставила Каролину вновь забиться в конвульсиях. Вторая кульминация страсти подкралась неожиданно. Обессиленная, Каролина распласталась на теле Гатри.

Когда через некоторое время они пришли в себя, он провел рукой по ее животу.

- Мы не ошиблись? Ребенок действительно там?

Каролина с готовностью кивнула.

- Да, у меня ребенок. Он родится этой зимой.

Гатри улыбнулся. Его глаза увлажнились. Молча, он поднял голову и поцеловал ее, на этот раз нежно.

- Если сегодня ночью мы ляжем в постель как муж и жена, ты должна будешь сообщить Рою о нашем браке, - сказал Гатри. - Иначе он пристрелит меня за флирт на его ранчо.

Каролина улыбнулась и подняла свою левую руку. На ее пальце блестело золотое кольцо.

- Думаю, мистер Лаудон уже догадался. Я надела твое кольцо через неделю после того, как ты уехал.

Он поцеловал ее в лоб.

- Я не могу дождаться, когда все кончится и мы заживем в своем собственном гнездышке. Будем проводить время в постели. Все предстоящие шесть недель.

Каролина рассмеялась.

- При таком времяпровождении тебе не многое удастся сделать.

Смех и топот лошадей приближающихся всадников, послышавшиеся вдали, почти не оставили им времени прийти в себя. Гатри и Каролина едва натянули на себя одежду, когда из-за деревьев верхом на лошади выскочил Феррис, оглашая окрестности победным криком.

Очевидно, он победил в состязании с другими наездниками. Когда же парнишка увидел Гатри и Каролину, еще не высохших после купания, небрежно одетых и несколько смущенных, все его ликование пропало.

- Вы уже вернулись, - сказал он Гатри, ловко соскакивая с низкорослой пегой лошадки.

Гатри кивнул. Он взял свою шляпу и натянул ее на голову.

- Хелло, Феррис.

Феррис рассеянно гладил Тоба, уткнувшегося ему в бок своим носом, пока не почувствовал на себе внимание женщины, на которое мальчуган имел право рассчитывать. Он повернул лицо к Каролине. Она увидела в глазах своего ученика столько печали, что ей захотелось плакать.

Гатри положил руку на затылок Каролине, что мог сделать только мужчина, имеющий на нее право.

- Не будем мешать вам купаться, - сказал он, ведя Каролину между деревьями к дому.

Когда они уходили, у пруда появилось полдюжины ковбоев.

"Интересно, - подумала Каролина, - Феррис на самом деле прискакал быстрее всех или работники ранчо позволили ему это сделать?"

Гатри ответил на приветствия ковбоев улыбкой, но не замедлил своего шага.

Впереди Каролина увидела его лошадь, терпеливо стоящую у амбара.

Она обняла Гатри.

- Когда мы уезжаем?

Он, нахмурившись, взглянул на нее.

- Может, нам лучше поговорить об этом позже?

Каролина остановилась, вынудив Гатри сделать то же.

- Мы поговорим об этом сейчас, - сказала она твердо. - Ты собираешься уехать и снова оставить меня здесь?

Гатри сорвал с головы шляпу, явно выражая недовольство, и вытер лоб рукавом.

- Мне еще нужно разделаться с Флинном, - сказал он нетерпеливо. - Его следы снова ведут в Шайенн.

- Это единственная причина, которая привела тебя сюда? Ты приехал сюда по необходимости?

- Каролина...

- Каролина, Каролина, - передразнила она его. - Я не намерена всю жизнь ожидать, когда ты соизволишь осчастливить меня здесь своим присутствием.

- Может, ты предпочитаешь проводить его в тюремной камере? - парировал он, взяв ее за руки и глядя ей прямо в глаза. - Ты хочешь, чтобы наш ребенок родился в тюрьме?

- Я не вернусь в тюрьму. Ты сам обещал мне это.

- Да, обещал. Но ведь ты не хочешь также всю жизнь озираться, скрываясь от правосудия.

Каролина покачала головой. Если бы она и Гатри сбежали в Мексику, она бы никогда больше не увидела своих опекунш и у нее не осталось бы надежды найти сестер.

- Тогда я должен ехать. Но даю слово, Каролина, что я вернусь. Мы будем растить нашего ребенка вместе и сделаем еще полдюжины детей, если будем способны.

Слезы невольно навернулись на глаза Каролины.

- Тебя могут убить, - напомнила она.

- Если это случится, - сказал он серьезно, - я хочу, чтобы ты оставалась здесь. Рой - хороший друг. Он защитит и обогреет тебя.

- Ты принимаешь меня за бродячего щенка, - запротестовала Каролина. - Я не хочу оставаться здесь навечно, Гатри. Кроме того, даже Рой не сможет спасти меня от суда.

- Он влиятельный человек, - возразил немедленно Гатри. - Он может сделать для тебя больше, чем ты думаешь.

- Кроме тебя, я не хочу другого мужа, - упорствовала Каролина.

С тяжелым вздохом Гатри позволил ей уйти. Позже, когда Гатри принимал ванну, Каролина выстирала его одежду и развесила ее на веревке на заднем дворике. Когда она вернулась на кухню, там находился Феррис. Он потягивал лимонад и ел овсяное печенье, приготовленное Джарденой. Его светлые волосы были влажными после купания, а глаза полны любопытства и ревности.

На вашем пальце кольцо мистера Хэйеса, - упрекнул Каролину мальчуган.

Каролина удивилась упреку.

- Феррис, чьим, по-твоему, должно быть это кольцо? - спросила она мягко.

- Может быть, это кольцо моего отца, - продолжил он. - Мне казалось, вы могли тайно обвенчаться и все такое.

Ее сердце заныло. Так вот почему Феррис воздерживался от своего наивного сватовства.

- Твой папа, разумеется, сказал бы тебе об этом, - заверила его Каролина. Она хотела коснуться плеча мальчика, но не посмела.

- Папа не сказал мне о том, что мама умерла, - сказал Феррис с беззаботным видом, который, конечно, не мог ввести в заблуждение Каролину. Он разговаривает со мной только о том, что нужно накормить и напоить коров, надеть ботинки или быть внимательным на ваших уроках.

Каролина подавила в себе желание поправить его речь.

- Когда скончалась твоя матушка? - спросила она участливо. Каролина выдвинула из-за стола стул, села и взяла печенье, есть которое вовсе не хотела. Она понимала, что сейчас надо поговорить с мальчуганом о миссис Лаудон, хотя ей хотелось избежать этой болезненной темы.

Феррис внимательно посмотрел на нее и затем сел в кресло напротив.

- Три года назад. Она похоронена на том маленьком холме, где растут вишневые деревья. Их посадили папа и я, потому что мама всегда любовалась весной, как цветет вишня.

У Каролины сжалось горло, когда она подумала о всех печалях мира. Она взяла в руки маленькую загрубевшую ладонь Ферриса. Он не стал вырывать ее.

- Вряд ли ты на самом деле хочешь, чтобы я была твоей мамой, - сказала она с нежной улыбкой. - Ведь я все время мучила бы тебя арифметикой и грамматикой.