— Что! — Вероника вскочила. С заплаканными глазами, растрепанными волосами и черными потеками туши на лице она выглядела просто ужасно. — Как на гастролях в номер ко мне по ночам ломиться или под юбку при каждом удобном случае лезть, так я женщина, а как что-нибудь не так, я уже для тебя артистка! Старый кобель!

— Ну все, хватит! Останови, — крикнул Дмитрий водителю. — Мне эта ругань осточертела. Я выхожу. И еще, — он исподлобья посмотрел на Белова, — сегодняшнее безобразие на даче произошло не по вине Андрея, и если ты не возьмешь его на гастроли, то знай, ищи себе другого солиста. Понятно?

Белов хранил мрачное молчание. Дмитрий выскочил из микроавтобуса, хлопнув на прощание дверцей. Автобус скрылся за поворотом, и Дмитрий наконец-то оказался в тишине и одиночестве. Ему стало немного легче. Он огляделся и понял, что находится на окраине города, отсюда до его дома можно дойти часа за полтора.

Давно уже у Дмитрия не было так тяжело на душе. Он надеялся, что быстрая ходьба по пустынным ночным улицам хоть немного успокоит его. Но нет, он чувствовал, как темнота обступает его, сгущается вокруг все теснее, так, что становилось тяжело дышать. Многоэтажные дома надвигались огромными темными глыбами. Дмитрию казалось, что он ощущает на своем лице дыхание тысяч людей, которыми до отказа забиты эти дома и город. Ему мучительно захотелось оказаться в абсолютном одиночестве, где-нибудь в лесу, а лучше в пустыне. Он представил: ночь, шелест песка на ветру, огромные южные звезды. Дмитрий замер, а потом стряхнул с себя это наваждение.

Он медленно шел в сторону дома и думал о людях. О тех, что спали сейчас в домах, о тех, кому он пел недавно, о тех, с кем он пел эти надоевшие романсы. Неожиданно Дмитрий с пугающей ясностью понял, что люди не свободны, что ни один человек не принадлежит самому себе, не может распоряжаться своей жизнью и обязан делать лишь то, к чему вынуждают его обстоятельства.

«Мы все, — думал он, — лишь бездарные актеры, которые нацепили на себя самодельные маски и намертво срослись с ними. При всем желании мы не можем теперь избавиться от них. Настя зачем-то изображает непонятно кого, а я как последний идиот не только не пытаюсь вывести ее из игры, но еще и подыгрываю ей. Да я и сам так свыкся с ролью этакого опереточного болвана, что уже не представляю себя в ином качестве. Надо выскочить из игры, — вдруг понял Дмитрий, но, к сожалению, он не знал, как это сделать. Его мысль заработала с лихорадочной быстрой, и Дмитрий сразу же ускорил шаг. — Вернусь сейчас домой, — решил он, — разбужу Настю, заставлю ее признаться во всем. Утром позвоню Белову, откажусь от гастролей, вообще уйду из ансамбля… А дальше что? В стране безработица, по специальности мне уже не устроиться. Пойти в сторожа? Глупо. Это ничего не изменит, просто сменю одну маску на другую, вот и все».

Часам к четырем утра Дмитрий, наконец, добрался до дверей своей квартиры. Скандал на даче, истерика Вероники, полуторачасовая прогулка по ночному городу и тягостные раздумья — все это так вымотало его, что Дмитрий чувствовал себя совершенно опустошенным.

Настя спала, она ровно и бесшумно дышала во сне. На тумбочке рядом с кроватью лежали аккуратно сложенные стеклами вверх очки и книга. Дмитрий повернул книгу к окну, где бледнело рассветное небо, и прочел название: «История Римской империи».

«О, Господи, зачем ей это?» — устало подумал он и опустился на постель рядом с девушкой.

3

На следующий день Дмитрий проспал до двенадцати, а потом его разбудила Настя.

— Митя, вставай, — девушка осторожно потрясла Дмитрия за плечо, — тебе Женя звонит, говорит, срочное дело.

— О, Господи, — простонал Дмитрии и взял трубку.

— Митя, слушай меня внимательно, — Женя говорила очень быстро и таким тоном, словно беседовала не с бывшим мужем, а с деловым партнером, — мне надо срочно уехать в Грецию, там будут проходить очень важные переговоры. Пусть Миша у тебя поживет недельку. Я боюсь оставлять его одного, сам знаешь, какой он сейчас. Еще приведет компанию дружков с девицами, разнесут мне всю квартиру.

— Ну хорошо, — вяло отозвался Дмитрий. Это известие его совершенно не обрадовало, но отказаться он не мог, — а почему я должен взять его к себе? Ты же знаешь, что я теперь не один. Почему мы все должны толкаться в однокомнатной квартире, тогда как у тебя будут пустовать три комнаты в центре. Давай мы поживем у тебя.

— Дело в том, — нимало не смущаясь, ответила Женя, — что я сдала на это время свою квартиру. Как раз вышло очень удобно, я уезжаю в командировку, а в Петербург приезжает одна моя знакомая мексиканка с сыном.

— И она не может остановиться в гостинице?

— В том-то и дело, что нет. Дорис ненавидит гостиницы. Она путешествует с ребенком и няней и останавливается всегда в частных квартирах. К тому же за неделю она заплатит мне пятьсот долларов. Это очень выгодно.

— Женя, жажда наживы тебя погубит.

— Она меня уже погубила, поэтому разговаривать об этом мы не будем. Не переживай, я отстегну тебе долларов двести, если с Мишей все будет в порядке.

Положив трубку, Дмитрий долго ругался, а потом объявил Насте, что ей придется некоторое время побыть мачехой его сына. Настю это известие несколько озадачило. Она плохо представляла себя в этой роли. Предстоящая встреча с Митиным сыном пугала Настю. Она не знала, как себя с ним вести и о чем разговаривать. Да и вообще, вся эта ситуация казалась Насте крайне двусмысленной. Ведь сыну ее любимого почти столько же лет, сколько ей самой. До сегодняшнего дня Насте даже нравилось, что Дмитрий намного старше ее. Но сейчас девушка почувствовала, что разница в возрасте разделяет их, словно невидимая стена.

Прошла неделя. В восемь часов вечера Дмитрий пришел домой в сопровождении сумрачного юноши. Сам Дмитрий был еще мрачнее. Одна Настя пыталась изобразить на своем лице подобие улыбки.

— Знакомьтесь, Миша — Настя.

— Привет, — пробормотал Миша, не глядя на Настю.

Миша был выше отца на целую голову и от неуверенности сутулился. Настя увидела в его лице черты и Жени и Мити, но немного смазанные, как будто потерявшие яркость и четкость. Женины ярко-синие глаза потускнели и обесцветились. Отцовские чувственные губы превратились в большой и бесформенный рот подростка. Миша напоминал гадкого утенка, который мог так и не превратиться в прекрасного лебедя.

Дмитрий в присутствии сына сразу же поскучнел, улыбаться стал еще реже, говорил нравоучительным тоном. Настя с грустью вспоминала, как хохотал и играл с детьми ее папа, и понимала, что Дмитрий совершенно не представляет, что значит быть отцом. У нее было такое ощущение, что Митя побаивается своего сына, и этот страх держит его в постоянном напряжении.

Сам Миша больше молчал, поглядывал на отца и его молодую подружку с вызовом и плохо скрываемой иронией. Во время так называемого семейного ужина да столом царило напряженное молчание. Дмитрий мрачно разглядывал содержимое своей тарелки, Настя смотрела куда угодно, только не на присутствующих, а Миша, наоборот, таращился то на отца, то на Настю. Наконец он не выдержал и произнес:

— Как же так, папа, — Настя почувствовала, что слово «папа» Миша выговорил с явным усилием, — такое важное событие, можно сказать, вся семья в сборе, а мы сидим как на похоронах.

Настя фыркнула. Дмитрий наконец посмотрел на сына.

— Ну и что ты предлагаешь? Песни петь?

— Например. Хотя нет, у нас же музыкальные вкусы не совпадают. Сейчас ты затянешь какую-нибудь цыганскую муру, и мне сразу же выть захочется.

— Ну да, — парировал Дмитрий, — а ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе рейв исполнил, в котором вообще нет ни музыки, ни слов.

Настя испугалась, что музыкальный спор перерастет в противостояние отцов и детей, и вмешалась:

— Слушайте, давайте просто выпьем за встречу.

— Отличная идея! — поддержал ее Миша.

— Ты что? — испугался Дмитрий. — Куда ему пить, он же еще… — тут Дмитрий взглянул на сына, который своими локтями занял чуть ли не весь кухонный стол, и осекся, — ну ладно, — он первый раз улыбнулся, — немножко можно.

Пока Дмитрий доставал вино из холодильника, Миша радостно подмигнул Насте. Теперь у него были все основания считать девушку своей союзницей. Вечер закончился довольно мило, у Насти даже возникла иллюзия, что за столом на самом деле собралась семья. Правда, она так и не поняла, какая роль в этой семье отведена ей, на мать семейства она совершенно не тянула, а все другие расклады попахивали инцестом. Тем не менее Настя героически старалась поддерживать беседу за столом и развлекать присутствующих.

— Жалко, что нас всего трое, — сказала она, — иначе мы могли бы во что-нибудь поиграть.

— Например, в салочки, — вставил Миша.

— Ну почему, — невозмутимо ответила Настя, — есть хорошая игра — китайская рулетка.

— Это когда хозяин расстреливает гостей? — предположил Дмитрий. — Мне нравится эта игра.

— Да нет же, — Настя начинала терять терпение, — сейчас я вам расскажу. Игроки делятся на две команды. Одна команда загадывает кого-то из присутствующих, а другая должна отгадать кого. Для этого задают всякие вопросы. Например, на какого животного похож этот человек? Те, кто знает, кого загадали, отвечают. А те, кто спрашивает, должны по этим ответам понять, кто же имеется в виду. Хотите потренируемся?

— Ну хорошо, — Дмитрий заинтересовался, его глаза заблестели, он даже забылся и подлил сыну вина, — давайте, загадывайте меня. Интересно, с кем бы меня сравнить? Ага, с камнем. На какой камень я, по-вашему, похож.

— На лед, — не задумываясь, ответила Настя.

— Лед не камень, — запротестовал Дмитрий.

— Ну и что, зато он может, не меняя своего состава, пребывать в совершенно разных состояниях. И ты точно так же, то холодный и непробиваемый, как лед, а потом что-нибудь случается, и ты вдруг оттаиваешь.