Дмитрий положил Маринин журнал на книжную полку, дезодорант отнес в ванную и поставил на полочку. Открыл холодильник, на дверце которого он держал выпивку и лекарства. Достал начатую бутылку водки и пачку тазепама, тоже, кстати, наполовину пустую. Налил себе полный стакан водки. Извлек две таблетки из бумажного гнезда. Посмотрел на этот странный натюрморт. Подумал, что, достань он десяток таблеток, это напоминало бы сцену самоубийства из дешевого фильма. Дмитрий вопросительно переводил взгляд с таблеток на стакан, пытаясь выбрать, что лучше. Наконец быстро проглотил таблетки, запив их водой из-под крана. Подумал, не перелить ли водку обратно. Потом махнул рукой, прошел в комнату и забрался в постель. Он погасил свет и включил радио. Уже несколько лет Дмитрий не мог заснуть в тишине. По крайней мере, когда ночевал один.

5

— Ну вот, ты расслабилась, и такая нравишься мне гораздо больше, — заметил Фарид. Настя позировала, а он стоял перед холстом.

Сегодня Фарид впервые решил написать ее маслом. Он задрапировал стену позади нее синей шелковой тканью и объяснил:

— Холодный синий шелк выгодно подчеркнет теплоту твоего тела. Тебе, кстати, не холодно?

— Нет, — сегодня Настя чувствовала себя гораздо свободнее. Она привыкла, наконец, к своей наготе. Поняла, что Фарид не представляет для нее никакой опасности, что можно мило болтать с человеком, даже если на тебе нет никакой одежды, а он застегнут на все пуговицы.

Настю беспокоило другое. Она попусту теряла время. Прошло уже три дня, а она не только не видела Дмитрия, но и не делала никаких попыток найти его. Она не знала, как ей быть. Опять звонить в «Дельту», где ее теперь высмеют окончательно? Или обзванивать наугад дома культуры? Но это так непродуктивно. К тому же Фарид все эти дни почти не выходил из дома, а в его присутствии Настя звонить не хотела.

«Ладно, делать нечего, — подумала она, — придется набраться наглости и снова обратиться в «Дельту». Пусть они думают обо мне, что хотят, но я узнаю его домашний адрес и телефон или хотя бы фамилию. Я больше не буду подкарауливать его на улице, я позвоню ему и договорюсь о встрече. А что я ему скажу? Неважно, наплету что-нибудь. Например, что я корреспондент московского молодежного журнала и хочу сделать репортаж об их ансамбле. А он там самый лучший солист, что, кстати, полная правда…»

— Настя, ты не слышишь меня? О чем ты так задумалась?

Настя очнулась и заметила, что Фарид уже давно стоит рядом с ней, тщетно пытаясь заставить сменить позу. Фарид поднял ее лицо вверх за подбородок и несколько мгновений смотрел ей прямо в глаза. Настя молчала и взгляд не отводила. Фарид положил тяжелую горячую ладонь на ее голое плечо. Настя ждала, что будет дальше. Ситуация становилась все менее предсказуемой, но странно, почему-то это совсем ее не пугало.

— Что ты сейчас чувствуешь? — спросил Фарид.

— Я чувствую, что ваша рука лежит на моем плече, — спокойно ответила Настя.

— И это все? — в его голосе послышалось легкое негодование. — Такой видный мужчина, как я, прикасается к твоему голому плечу, и ты ничего не чувствуешь…

— Но вы же сами говорили мне, чтобы я относилась к вам как к врачу, — пожала плечами Настя, — а теперь возмущаетесь.

— Нет, таких девушек, как ты, я вижу впервые. Это же ненормально! Ты только подумай, ведь ты совершенно холодна. А если бы на моем месте оказался тот, кому ты решила бы подарить свою любовь? Что тогда?

— Ну тогда, — неуверенно начала Настя, — наверное, я бы вела себя иначе. Может быть, воспылала бы страстью, я не знаю. Что вы вообще от меня хотите? К чему эти дурацкие разговоры!

— Я хочу пробудить в тебе женщину, — Настя дернулась в сторону халата. — Стой, стой! — помешал ей Фарид. — Я же не собираюсь тебя изнасиловать. Ты выслушай меня сначала, а потом уже будешь решать, нужно это тебе или нет. — Фарид отодвинулся наконец от Насти и уселся верхом на стул. — Ты тоже можешь сесть, если хочешь.

— Ничего, я не устала. Говорите.

— У тебя еще не было мужчины, это видно невооруженным глазом. — Настя не стала спорить. Фарид был прав. — Но очень скоро у тебя кто-нибудь появится. И вот, представь, это будет такой же неопытный юнец, как и ты. И вы начнете бессмысленно тыкаться друг в друга. Ты наверняка будешь бояться. Все девчонки боятся в первый раз. Из-за своего страха ты сама не сможешь понять, что тебе приятно, а что нет…

— А разве инстинкт не подскажет мне это?

— Ты еще просто не знаешь, как инстинкты могут морочить нам голову. К тому же мы, так называемые цивилизованные люди, часто их просто-напросто не слышим или принимаем желаемое за действительное. Или, например, оргазм. Мужчине достигнуть его совсем не сложно. А женщине наоборот. Масса женщин живет половой жизнью, так и не узнав, что это такое. И все потому, что не понимает ни себя, ни свое тело.

— Вы что, хотите довести меня сейчас до оргазма? — испугалась Настя.

— Нет, это слишком серьезно. Я думаю, это сделает тот, кого ты полюбишь. Но я могу научить тебя слышать свое тело. Если ты хочешь, конечно. — Фарид испытующе глядел на Настю.

Она чувствовала себя Евой в обществе змея непосредственно перед грехопадением. Фарид, как опытный искуситель, на самом деле легко нащупал ее слабое место. К Настиному великому стыду, у нее почти не было никакого сексуального опыта. Вернее, беспокоить ее это начало только совсем недавно. Раньше она гордилась собственной неиспорченностью. Лет в шестнадцать, когда ее ровесницы начинали познавать азы чувственной любви, Насте в руки попалась книжка какого-то индийского философа. Его имя Настя забыла почти сразу. Но она очень хорошо запомнила, что этот худой мужчина средних лет с лицом одержимого, завернутый в кусок ткани, писал о сексе. Он утверждал, что сексуальная энергия человека — лучшая пища для вампиров. И чтобы защитить себя от этих кровососов, лучше не заниматься сексом вовсе. Именно после этой книги Насте стало казаться, что мальчики и юноши, бросающие на нее плотоядные взгляды, хотят сожрать ее с потрохами. К тому же у Насти очень скоро появились все основания считать, что молодые люди видят в ней не только симпатичную девушку, но и партию, выгодную во всех отношениях.

На самом деле ей никто по-настоящему не нравился. Молодые люди ее круга внушали Насте ужасающую скуку. Их жесты, словечки, манера одеваться, увлечение компьютерными играми и сетью Интернет — все это было абсолютно предсказуемым и совершенно неинтересным. Однажды она посмотрела старый черно-белый фильм про гениального клоуна и несколько дней думала только о нем, о его грустной улыбке и потрясающей пластике. А потом узнала, что он умер еще до ее рождения. Настя тогда переживала это известие как свою личную потерю.

До сих пор ее жизнь складывалась так, что ей не для кого было будить в себе женщину. Но теперь… Теперь все было иначе. Настя задумалась. А вдруг незнание себя, о котором говорил Фарид, помешает ей, когда она наконец останется с Дмитрием наедине? В том, что это рано или поздно произойдет, Настя не сомневалась.

— Да, я хочу, — твердо ответила она и начала с интересом ждать, что будет дальше.

Фарид подошел к Насте вплотную и легко провел пальцами по ее тонкой шее с нежной, почти прозрачной кожей. Настя не шевелилась. Как ни странно, она не чувствовала ни страха, ни напряжения. Фариду удалось добиться ее доверия. Настя воспринимала его теперь как немолодого, все знающего доктора, которого с нетерпением ждут пациенты.

В самом деле, происходящее очень напоминало врачебную процедуру, своеобразный тест на чувственность. Сильные, слегка испачканные краской пальцы Фарида скользили по Настиным плечам. Она чувствовала шероховатость его кожи, тепло ладони, легкую дрожь пальцев. Но когда Фарид коснулся ее груди, ощущения изменились. Ей вдруг стало мучительно беспокойно. Словно внутри ее тела вдруг проснулась чужая, незнакомая сила, которая сейчас шевелилась в ней и рвалась наружу. Настя разрывалась между двумя желаниями. Ей хотелось стряхнуть с себя руки Фарида, одеться и убежать туда, где ее никто не будет ни видеть, ни тем более трогать. С другой стороны, Настя с ужасом и недоумением поняла, что ей все это нравится. Ей нравилось чувствовать себя во власти сильных мужских рук, хотелось, чтобы эти прикосновения стали более властными и откровенными. Кажется, Фарид хорошо понимал, что происходит с его юной натурщицей.

Он посильнее сжал пальцами Настин затвердевший сосок и начал медленно массировать его. Настя делала усилие, чтобы не закрыть глаза. Ей казалось, что ее слабое зрение за несколько мгновений ухудшилось вдвое. Все поплыло перед глазами. Ей захотелось прижаться голыми ногами к одетому Фариду. Но она продолжала стоять неподвижно, не позволяя своим эмоциям вырваться наружу.

Но, судя по всему, Фарид не в первый раз будил чувственность юных девушек. Он прекрасно понимал, что происходит с Настей. Неожиданно он заговорил:

— Ну, ты меня прямо обрадовала. Теперь за твою сексуальность я абсолютно спокоен. Вот они, лучшие представительницы прекрасного пола! До последнего они будут изображать холодность и невозмутимость. Сдержанность делает честь самураям, а не юным леди. Запомни мои слова.

Может быть, в другое время Настя с ним бы и поспорила. Но теперь она настолько была поглощена новизной своих ощущений, что могла бы выслушать любые, даже самые бредовые, речи.

Фарид продолжал:

— Все эти точки, прикосновения к которым заставляют твой пульс биться чаще, называются эрогенными зонами. Впрочем, ты и сама это знаешь. Иногда мне хочется заменить слово эрогенные на взрывоопасные. Потому что женщина, если дотрагиваться до нее правильно, превращается в кусок тротила, готовый взорваться в любой момент. Увы, — Фарид вздохнул, он продолжал невозмутимо ласкать ее, — твой взрыв достанется кому-то другому. Интересно, кто этот счастливец? Но я не ропщу. Мне гораздо интереснее заниматься этим бескорыстно.