– Ты должен был рассказать. Сам. Хотя бы неделю назад, когда я потащила тебя на свадьбу. Вместо этого ты предпочёл очередной обман.

– Послушай, – Ридж бросает хмурый взгляд на центральный вход в больницу, смотрит мне в глаза. – У меня были причины. Веские. Возможно, я должен тебе рассказать всё. Но у нас сейчас мало времени. Да и здесь не место. Потом, ладно?

– Потом значит никогда? Тогда зачем ты притащил меня сюда?

– Не мог больше делать вид, что ничего не знаю. Ты же говорила с родителями, они тебе про меня рассказали. И да. Я был не прав. Каюсь, – он грустно качает головой. – Я должен был тебе признаться сразу или уехать. Но не смог. Не захотел. Всё время боялся, что если расскажу, потеряю тебя навсегда. Убедил себя, что не имеет значения, как и почему мы познакомились. Что, если у нас что-то выйдет, это будет уже не важно.

– Что выйдет?

– Ты мне нравилась. Всё ещё нравишься. Гораздо больше, чем друг. Но когда ты заговорила про свадьбу, я понял, какой я болван.

– Ты хочешь сказать? – начинаю осознавать я. Не может быть. Нет. Просто не может быть!

– Я лишь хочу сказать, что вёл себя как последний придурок. У тебя есть все причины меня ненавидеть. Но прежде чем уеду, я хочу вернуть тебе это, – Ридж неуклюже лезет в карман, смущённо возится и протягивает на раскрытой ладони кольцо.

– Что это?

– Твоё помолвочное кольцо.

От изумления не сразу получается сформулировать то, что я хочу спросить. Или сказать. Или? Теперь я окончательно сбита с толку.

– Но как? Откуда у тебя?.. Зачем?

– Это не важно. Думаю, оно тебе пригодится. Майк – отличный парень.

Глава 27

Я в отчаянии бьюсь в дверь, но она не поддаётся. Чувствую, как слабею. Перед глазами плывут очертания комнаты. Серый потолок, старая обшарпанная мебель, светлые обои в мелкий цветочек. Всё сливается в мутное пятно.

Боли почти нет, только в голове странный гул по нарастающей и ноги не держат. Чтобы не упасть, хватаюсь за ручку, висну на ней, и дверь со скрипом распахивается. Я вываливаюсь в коридор, цепляюсь за стену, стараясь удержаться. Надо дойти до лестницы. Надо. Я должна. Ради них. Я должна рассказать. Должна их спасти.

Не получается.

Сползаю на пол, шепчу как молитву:

– Майк… осторожно…


– Стив ещё спит! Представляешь? Ни на что не реагирует, – провозгласила Мишель, появляясь на кухне в пёстром халатике моей сестры. Как будто свой из дома взять трудно. Видимо, чужое ей нравится больше. – Не, ну надо же. Как-то вот даже обидно. Да.

– Пинать пробовала? – ухмыльнулся Майк, со стуком опуская на стол чашку. Кажется, такое вторжение ему тоже не понравилось.

– Пробовала, конечно. И пинала, и щипала, – Мишель возмущённо уставилась на меня. – Твой брат дрыхнет, как сурок, Стэйс!

– Что ты хочешь, чтоб я сделала? – Я исподлобья взглянула на неё. Спит Стив, ну и пусть спит. Зато когда проснется, ему придётся кое-что мне объяснить. Много чего.

– Ничего. Наверное. Просто жалуюсь. – Мишель потянулась. – Ладно. Будем тогда развлекаться по старинке, – она по-хозяйски открыла холодильник, но тут же захлопнула и виновато посмотрела на Майка. – Прости. Забылась. Жрать охота. Может, пиццу закажем?

– Есть в микроволновке. Вчерашняя, – лениво протянул он.

– Отлично, – оживилась Мишель. – Поищите что-нибудь по телику. Не в тишине же с бодуна сидеть. А я пока проверю, как там Стив. Вдруг уже проснулся.

– Хочешь, сходим куда-нибудь? Возьмём машину, съездим на каток или в боулинг? – предложил Майк, когда Мишель ушла. – Или в горы. Логана позовём с собой, развеемся. Давай?

Я не успела ответить, потому что на кухне снова возникла Мишель. На этот раз испуганная и бледная.

– Стэйс, – тихо позвала она таким голосом, что я моментально передумала язвить. – Стив не реагирует. Кажется, у него жар.

– Что?..

– Жар. И он не просыпается. Может, отцу позвонить? – Мишель, видимо, успела себя хорошенько накрутить. Что-что, а это она умела, особенно, когда речь шла о болячках.

Майк забрал из моих рук чашку с недопитым кофе, аккуратно отставил в сторону и поднялся.

– Пошли.

Брат лежал на животе, подмяв под себя подушку, а на его обнажённой пояснице уютно свернулся гигантским клубком Граф – огромный серый котяра, любимец Патрика.

– Давай только его мы поливать не будем. Раздерёт до костей. Потом, правда, придётся неотложку вызывать, – предупредил Майк, и я покорно опустила на тумбочку стакан с водой, которой намеревалась будить Стива. – Наглое ты животное, – громко сообщил он коту. Граф даже не пошевелился, только чуть дернулся кончик пушистого хвоста. – Согласен, сами виноваты. Дверь надо было закрывать, а они забыли.

Я тоже собралась прокомментировать откровенную звериную наглость, когда Мишель опустилась на край постели и приложила ко лбу брата ладонь.

– Точно температура, говорю вам.

– Сейчас принесу градусник, – Майк торопливо вышел из комнаты.

Я присела на корточки возле кровати. Осторожно прикоснулась к запястью брата и замерла. Действительно горячий. Как Логан, когда пришёл к нам после похорон родителей.

– Чувствуешь?

– Да.

– Может, у него инсульт? Я читала, при инсульте температура может доходить до тридцати девяти.

– Не истери! У него не инсульт. Цвет лица в порядке, дыхание, рвоты не было. Не было же?

– Не было вроде, – неуверенно промямлила Мишель. – Я бы заметила.

– Ты бы заметила! Так, – я выпрямилась. – Давай положим его на спину.

– Уверена, что можно? В смысле, двигать. Вдруг инсульт? Папа рассказывал…

– Прекрати.

Она виновато пожала плечами:

– Я боюсь, Стэйс. Что с ним? Я же проверяла. Разве температура могла так резко подскочить?

– Не знаю. – Мне тоже было страшно, но признаваться в этом Мишель не хотелось.

– Надо что-то делать! Он ведь не приходит в себя.

– Мы делаем.

Перевернуть Стива оказалось не так уж просто. Хорошо, что вернулся Майк и помог. Заодно принёс градусник и выдворил из комнаты кота.

– Майк, он не спит!.. Он без сознания. А если Стив в коме?! – Мишель вскочила, заметалась по комнате.

– Помолчи, пожалуйста. – Я дотронулась до запястья брата и попыталась сосчитать удары. Главное, не позволять Мишель развивать губительные теории. И самой не паниковать. Паника – плохой советчик. – Пульс вроде бы в норме.

Мишель остановилась, уставилась на меня:

– И что это значит?.. Это хорошо?

Я пожала плечами.

– Тридцать девять и семь, – нарушил молчание Майк. – Многовато.

– Я же вам говорила! Чёрт! Почему я такая тупая, слепая, безмозглая дура, – запричитала Мишель. – А если он отравился?

– Вы что-нибудь принимали? – мгновенно подскочила я. С этой идиотки станется! – Какую-нибудь наркоту?

– Нет! Ничего такого. Только травку, как всегда, – она растерянно переводила взгляд с меня на брата. – Слушайте, может, у него анафилактический шок.

– Какой ещё шок?! Не говори ерунды. – Майк хмуро посмотрел на меня. – Думаю, лучше вызвать скорую. Или отвезти в больницу самим.

Неужели всё так серьёзно? Не может быть. Это же Стив! Он ведь никогда не болел, даже ветрянкой. Я вдруг поняла, что всё ещё сжимаю руку брата в своей ладони и понятия не имею, что делать дальше.

– Нет, лучше позвоню отцу, – твёрдо заявила Мишель, покрутила головой. – Видите где-нибудь мою куртку?


Мне холодно. Ужасно холодно.

Это единственное ощущение, на котором удаётся сосредоточиться. Кажется, будто чьи-то тёплые сильные руки приподнимают на мгновение мою голову и осторожно опускают её обратно на мягкую подушку, заботливо убирают с лица щекочущие пряди, накрывают меня одеялом.

Я ничего не могу разглядеть. Не получается. Даже не понимаю, открыты ли у меня глаза или просто вокруг слишком темно. И снова проваливаюсь в чёрную пустоту.


Снегопад и не думал прекращаться даже к вечеру.

Зато в номере было тепло и уютно. Негромко потрескивал зажжённый камин и аппетитно пахло свежей сдобой и кофе. Круглый столик, уставленный маленькими тарелочками со всевозможными сырами, колбасами и закусками, буквально ломился от еды. Но есть не хотелось.

Я устроилась на коленях Майка в кресле и, прижавшись щекой к его макушке, наблюдала, как за окном в прощальном танце кружатся снежные хлопья.

– Скажи, у тебя когда-нибудь сбывались желания? – спросил Майк. – Например, что-нибудь простое. Чтобы ты захотела, а оно раз и случилось?

– Вот чтобы раз и случилось? Наверное, нет.

– А в детстве? Какой-нибудь подарок или желание? Такое случалось?

– Ты случился.

– А кроме меня?

Я нахмурилась, выпрямляясь и встречаясь с Майком взглядом.

– Не помню. Ты как-то слишком серьёзно спрашиваешь. Что-то произошло?

– Нет. Что у меня могло произойти? – улыбнулся он. – Только ты.

– Точно?

– Точно. – Майк нежно чмокнул меня в щеку. – На чём мы остановились?

– На том, что тебя что-то мучает. Мне начинать паниковать?

– Нет. Тем более, раз ты до сих пор не запаниковала, теперь уже поздно, – рассмеялся он.

– Это ещё почему?

– Потому что неизвестность страшнее всего. Хотя, – озорная улыбка сменилась задумчивой гримасой. – Иногда мне кажется, лучше не знать.

– Не знать чего? – настороженно уточнила я.

– Что нас всех ждёт впереди.

– Ты такой из-за отца, да?

Ненавистное пятнадцатое февраля. Мы могли убежать вдвоём хоть на край света, но расстояние ничего не изменит: куда бы ты не поехал, ты всё равно берёшь с собой себя.