— Значит… приглашаешь потанцевать, да? — Леха потер щеку. — И почему я точно знаю, где тебя искать, — хмыкнул он. Кажется, кто-то сегодня в компании верных друзей идет в «Мармелад». Ловить судьбу за хвост, длинный темный конский хвост!

Помнится, Гаспарян хотел там покрасоваться в платье…

Самойлов прикусил губу, достал мобильный, набрал нужный номер и, услышав голос лучшего друга, спросил:

— Арсенчик, дорогой, таки я не понял, что насчет чулков-подвязочек и губной помады на сладких губках? Когда я улицезрею эту красоту на тебе, милый?

В ответ донесся забористый мат вперемежку со смехом и емкое:

— В семь вечера на трассе. Готовься целовать дядь Митю!

Ночной клуб «Мармелад» располагался почти в центре города, в бывшем краснокирпичном немецком замке кронпринца, чудом уцелевшем после войны. Отреставрированное с нуля, сейчас здание представляло собой целый развлекательный комплекс с рестораном, отелем, дорогим спа-салоном и ночным клубом с репутацией самого отвязного места.

«Мармелад» собирал под своей крышей людей без комплексов и тормозов, которые отдыхали по принципу: «Здесь и сейчас, а что будет завтра — неважно». В «Мармеладе» играли лучшие ди-джеи города, за стойкой бара жонглировали шейкерами веселые бармены, нагоняя кураж, официанты шныряли между столиков в весьма фривольных нарядах, для желающих станцевать стриптиз имелся шест на специальной тумбе-возвышении, танцпол в духе семидесятых подсвечен разноцветными светодиодами. Сюда в любой день недели набивалось бешеное количество тусовщиков, вип-места выкуплены на полгода вперед, занять свободный столик без предварительной брони за неделю — просто нереально… И кураж обычно стоял до семи-восьми утра, пока последнего клиента не вынесут охранники ногами вперед. Ибо трезвым из «Мармелада» выйти невозможно! По традиции клуба приветственную халявную стопку (вид алкоголя менялся каждый день) наливали при входе: не выпил — не прошел фейс-контроль.

Леха подъехал к двенадцати, бросил машину на платной парковке в компании тачек-подружек друзей — за ними уже завтра. Можно, конечно, на такси, но… неее! Как же без театральных понтов? Звучно, с низким урчанием-рычанием, зрелищно проехать мимо толпящихся у входа девчонок, подмигнуть им фарами и вклиниться в ряд крутых, нафаршированных машинок, при виде которых загорались глаза не только у слабого пола, но больше — у сильного! И это даже не показуха или демонстрация превосходства… это шоу, часть субкультуры.

Самойлов под жадные, оценивающие взгляды девиц вышел из «супры», огляделся… и сразу же ощутил пробежавшую по телу сладкую волну предвкушения жаркой ночки, когда внезапно бодрит и потряхивает, когда дрожит на кончиках пальцев.

По центру парковки клуба пламенела адская «Ауди» Кармы! Она здесь.

Леха улыбнулся.

На входе поздоровался с охранниками, мельком глянул на себя в винтажное зеркало в холле, пожал плечами. На собственном внешнем виде никогда не заморачивался, да ему и не нужно: обычная белая футболка с треугольным глубоким вырезом, демонстрирующая крепкое, рельефное мышцами тело, и черные, хорошо сидящие прямые джинсы играли ему в плюс больше, чем модные брендовые шмотки, к коим питал слабость Димасик.

В «Мармеладе» у них был свой столик — не вип-кабинет, но выделенный управляющим клуба специально для них, на втором этаже, с обзором на танцпол. Такие гости — лучше любой рекламы: за «золотыми» мальчиками, не жалеющими денег на бар и чаевые официантам, потянутся и мечтающие стать «бриллиантовыми» девочки, а за ними… все остальные. Простая математика.

Самойлов, пока пробирался к своим, вглядывался в толпу резвящейся молодежи, но знакомой фигурки околдовавшей его девушки нигде не приметил. Что неудивительно: у Кармы было мистическое свойство возникать из ниоткуда и туда же бесследно исчезать!

— Эй, брат! — сквозь гулкий бит энергичной танцевальной музыки и гомон бешеного разноголосья до Лехи долетел окрик Михея. — Ты кого-то ищешь?

— Да так, — Самойлов хмыкнул, приближаясь к друзьям. — А что?

— Не ищи — твоя мечта уже здесь! — воскликнул приятель и, дернув за руку, вытащил из-за спины сопротивляющегося Арсена.

Леха прикусил губу, но не сдержался и расхохотался в голос: размалеванный Гаспарян сидел в блондинистом парике, который жутко контрастировал с его черными густыми бровями и ставшим просто огромным характерным носом с горбинкой, в ляпистом обтягивающем платье с блестками, в чулках, сползших почти до колен, да еще и с затяжкой на одном из них, и модельных туфлях на шпильках, которые до неприличного состояния кривили его волосатые ноги.

— Боже, Арсенчик, из тебя вышла самая уродливая баба на свете! — заметил Самойлов, плюхаясь на диванчик рядом с другом и обнимая его за плечи.

— Чо? Не завожу? — тряхнул блондинистыми искусственными кудрями Гаспарян.

— Да умри мои глаза после такого зрелища! — бросил Леха с хохотом.

— Ты доволен? — поинтересовался Арсенчик, поправляя сползшую бретельку бюстгальтера, вылезшую из-под лямок платья.

— Я в восторге, — кивнул Самойлов. — Выпьем?

— Выпьем! — тут же активно поддержал Старый.

— А могу я потом пойти переодеться? — спросил Гаспарян. — Оторжались все, кто мог, честно, — и он умоляющим взглядом воззрился на Леху.

— Ладно, разрешаю, — сжалился Самойлов. — Надеюсь, ты усвоил урок, кто из нас лучший.

— Да щас! — взвился Арсенчик. — Я тебя еще уделаю! — он быстро накатил, вылез из-за стола и, спотыкаясь на шпильках, под смешки окружающих, поковылял в сторону туалета.

— То есть, я так понимаю, ему понравилось ходить в платье? — Леха выгнул бровь и глянул на Михея — тот рассмеялся.

После пары стопок текилы музыка уже вибрировала в крови, виски пульсировали от баса, настроение зашкаливало — хотелось движухи.

— Как поживает твоя красотка на «Ауди»? — спросил Димасик, вальяжно растекаясь на сиденье рядом с Лехой.

— Пока не моя, — честно признал Самойлов.

— Она здесь, — вкрадчиво произнес приятель, не сводя с Лехи загадочно поблескивающих из-под светлой челки серых глаз. — Ты ради нее нас сегодня сюда притащил? — невинно добавил он.

— А чем плохо, куколка? — улыбнулся Леха и щелкнул Димасика по вздернутому носу. Приятель в ответ цокнул языком и поморщился — его раздражали намеки на женственную внешность, но удержаться от подколок сложно: Димка сам напрашивался! Вообще, он всем своим видом отвечал идеальному образу гея, но категорически им не был. Более того, что совсем не вязалось с его имиджем, больше двух лет встречался с Марусей, славной девочкой из обычной семьи, на год его младше. Любовь у них. И если Димка отдыхал без нее, то на левых баб никогда не велся, чем вызывал у Самойлова уважение.

— Плохо тем, что мы опять бухаем, — грустно сообщил Димасик, сдувая челку с лица. — Я устал.

— Не пей, — вставил Михей.

— А смысл… не пить? — с философским видом проговорил приятель.

— Действительно, — поддержал его Старый и снова разлил текилу по стопкам.

Вскоре вернулся Арсенчик в своем привычно-щегольском наряде, по ходу цепляя девиц, и через десять минут за столиком закипело! Тусовка набирала обороты… Звенел тара, разговоры не умолкали, то и дело раздавался звонкий девичий смех.

Леха пил, общался, но время от времени вставал из-за стола под насмешливые комментарии приятелей и делал проходку по двум этажам клуба. Кармы нигде не было. Вот же лиса-плутовка! Опять обвела вокруг пальца… Похоже, в «Мармеладе» она не появлялась. Бросила приманку-обманку и сбежала. И где искать? Во вторник работало не так много заведений, где можно потанцевать. Брать такси и ехать по всем злачным местам?

Но решение у Самойлова не успело оформиться до конца. В диджейском сете заиграла Madonna «Let it will be» — в обработке, с усиленной данс-подстежкой, но сохранившая свой идущий по нарастающий драйв. И как только раздались ударные, акцентные биты и прозвучало отчаянно-задорное: «Just watch me burn!», Леха увидел ее…

Карма стояла по центру танцпола, в перекрещивающемся свете прожекторов и страбоскопов, в клубах дыма, опустив голову. Волосы распущены и прямым полотном цвета вороньего крыла закрывают лицо, достигая длиной почти до пояса, верхние пуговицы клетчатой рубашки расстегнуты до порога «дальше неприлично», короткие джинсовые шорты откровенно обтягивают упругие ягодицы и подчеркивают стройные загорелые ноги. И все те же конверсы.

Леха, не сводя с нее зачарованного взгляда, вспыхнул от томительного возбуждения, разлившегося по телу. Еще ни одна девушка его так не заводила… Ох!

Секунда, и вдруг Карму дернуло в такт музыки. Она не танцевала — ее словно током прошибало, и исходящие от нее электрические всполохи обжигали окружающих. Смоляные волосы девушки веером взлетали, рассекая пространство, грозясь оставить яркие порезы на любом приблизившемся, тело извивалось в рваных, страстных, но точных, ритмичных движениях.

Толпа расступилась, отодвигаясь к краям танцпола. Это не был танец соблазнения в попытке привлечь к себе внимание, ничего похожего на то, как обычно переминались томно с ноги на ноги местные клубные красотки на высоченных каблуках, боясь лишний раз рукой шевельнуть неверно, чтобы, не дай бог, не испортить прическу. Карма излучала мощь, напор, страсть! И била наповал. Исходящая от нее сексуальная энергетика привлекла к себе не только зачарованный Лехин взгляд — на нее пялился, кажется, каждый парень в радиусе нескольких метров.

Самойлов облизнул пересохшие губы и, боясь шевельнуться, наблюдал со второго этажа за танцем страсти. Шквальное цунами, ураган… воплощение стихии — вот кем она чудилась ему в этот момент. Стихия, которую хотелось укротить, подчинить, присвоить себе.