Мередит был прав, Орисса обнаружила это сразу же, как только они покинули пещеру. С наступлением темноты они двинулись по узкой и каменистой тропинке, идти по которой можно было лишь гуськом.

В темноте Орисса с трудом различала впереди фигуру майора — четче всего на фоне неба странным силуэтом вырисовывалась его голова.

Вскоре небо покрылось звездами, и ее глаза свыклись с мраком, она смогла различать предметы яснее, но теперь ей некогда было думать ни о дороге, ни о майоре, теперь она изо всех сил старалась только не отставать от него.

Он шагал легкой спортивной походкой, и, хотя он был босиком, ему, казалось, не мешали ни неровности дороги, ни колючки кустарника, через заросли которого им порой приходилось пробираться. Ориссу же шипы этих кустов болезненно жалили даже через обмотки на ногах.

Примерно через час после выхода из пещеры девушка заметила, что начинает отставать, но она поклялась себе, что скорее умрет от переутомления, чем пожалуется или попросит его идти помедленнее.

Она также помнила его слова о том, что они находятся в опасной близости к племенам, осаждавшим форт, и поэтому рискованно вообще двигаться. Она в любую минуту ожидала услышать либо внезапный выстрел, либо свист пролетающей пули.

Но все было тихо, и они шли дальше и дальше. Орисса стала чаще спотыкаться. Только часа через два майор Мередит спросил, не желает ли она отдохнуть.

И хотя она всей душой жаждала присесть хоть ненадолго, она сумела ответить почти безразличным тоном:

— Это было бы очень приятно, но, боюсь, задержит нас.

— Я шел слишком быстро для вас. Прошу простить меня, — тихо проговорил майор Мередит, — но, право же, нет нужды лишний раз повторять, что каждая миля, которую мы оставляем между собой и Шубой, увеличивает наши шансы на выживание.

— Я понимаю, — ответила она.

Больше они ни словом не обмолвились, ведь малейший шум был опасен. Они отдыхали, как показалось Ориссе, слишком мало, однако по первому же знаку майора она поднялась и двинулась дальше.

С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, и ветер, посланец ледников, больно жалил щеки Ориссы.

Одеяло, как и предвидел майор Мередит, было достаточно теплым, к тому же Ориссе некогда было сетовать на неудобства — все силы и внимание девушки уходили на то, чтобы не отставать.

Они шли все дальше и дальше, карабкаясь вверх, спускаясь в расщелины и вновь взбираясь на склоны, стараясь держаться по возможности выше над долиной.

Наиболее изнуряющим было пробираться по скалам вниз по узкому ущелью, а потом карабкаться вверх по противоположному склону. К счастью, в это время года по каменистому дну струился не бурный поток воды, а тоненький ручеек.

Там они смогли попить кристально чистой, холодной воды, бегущей с ледников, и майор Мередит наполнил флягу этой прозрачной влагой.

Позже, когда Ориссе начало казаться, что она, как бы унизительно это ни было, все-таки попросит остановиться передохнуть, на востоке наконец-то просветлело. Рассвет быстро разгорался.

Теперь они находились высоко на горе, усеянной огромными валунами. Между двумя из них майор уверенно отыскал небольшую пещеру и заполз в нее.

— Здесь довольно чисто, — раздался его тихий голос, и Орисса, встав на четвереньки, поспешила в спасительную прохладу.

Сразу за низким лазом свод пещеры устремлялся вверх. Судя по запаху, их убежище служило жилищем какому-то животному, но этот запах показался уставшей Ориссе божественным благовонием, а песчаный пол — пуховой периной.

Ни слова не говоря, она поудобнее устроилась на песочке и провалилась в сон.

Прошло по меньшей мере часа четыре, прежде чем она вновь открыла глаза. В первый момент ей показалось, что она осталась одна, но потом Орисса поняла — майор Мередит, лежа на земле, загораживает собой лаз и вглядывается в солнечное сияние.

— Вы что-нибудь видите? — спросила она. Он отполз назад и, сев на полу, улыбнулся ей.

— Так вы проснулись! — сказал он. — Я было подумал, что вы — миссис Рип ван Винкль и будете спать тысячу лет.

— Я очень устала, — ответила Орисса.

— Вы мужественный человек, мисс Фейн, и не стоит заставлять меня говорить вам это.

— Где мы? — спросила Орисса.

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответил он. — Уверен, вам не захочется пройти ни ярда больше, чем это необходимо. Поэтому я намерен ненадолго покинуть вас, чтобы сориентироваться.

Они подкрепились чапати, которые к этому времени совершенно высохли, — Орисса с трудом смогла проглотить маленький кусочек. У них имелось в запасе немного риса, который, как она знала, считается очень питательной пищей.

Было бы глупо не есть — это только сделает ее слабее и, несомненно, вызовет если не гнев майора Мередита, так его презрение.

Фляга майора была невелика, они по очереди пили из нее. И Мередит заметил, что у следующей речки, к которой они подойдут, им нужно будет не забыть наполнить флягу водой.

— Если сейчас нас мучает такая сильная жажда, то что же бывает в летние месяцы? — спросила Орисса.

— Жажду тоже можно терпеть, — ответил он.

— Я слышала, что человек способен жить без пищи, но не без воды, — возразила Орисса.

— Однажды мне пришлось доить дикую козу. — Майор Мередит задумчиво усмехнулся. — Опыт не очень-то приятный, и не дай Бог его повторить.

Яркий свет солнца, бивший из лаза, постепенно угасал. Скоро последний сияющий луч заката блеснул меж вершин ослепительной вспышкой разноцветья и исчез.

Майор Мередит выполз из пещеры.

Плащ он с собой не взял, но с ним был острый нож странной формы — один из тех, которыми издавна пользовались воинственные племена балучи.

Орисса поняла, что прежде он прятал его в набедренной повязке.

Длинный острый нож никак не подходил к избранному им образу факира. Несомненно, он так вооружился только потому, что сопровождал ее.

Она молча проводила его взглядом, и когда он ушел, она долго сидела, размышляя, как странен этот человек и как трудно ей понять его побуждения или угадать его помыслы.

Она хорошо помнила его слова о том, что у него нет ни малейшего желания обременять себя ею. Эти слова вызывали в ее сердце жгучую обиду. Неужели он действительно испытывает к ней такую сильную неприязнь? На глазах Ориссы выступили слезы. А ведь она так старалась не быть ему в тягость…

Так она и сидела, предаваясь своим грустным мыслям, пока не осознала, что ему давно уже пора вернуться.

Что же с ним случилось? Вдруг он столкнулся с врагом или наступил на змею? Может быть, он упал в одно из предательских ущелий, где так легко сломать ногу, и теперь лежит там и умирает?

Не помня себя от испуга, она выползла через лаз из пещеры. Надо во что бы то ни стало найти его!

Днем было так жарко, что с разрешения своего провожатого Орисса сняла тюрбан и вынула из волос все шпильки.

Теперь длинные черные локоны подхватил легкий ветерок, и Орисса подставила прохладе лицо.

Она в растерянности стояла около огромных валунов, которые, как два стража, высились с обеих сторон пещеры. Прикрыв рукой глаза от слепящего солнца, она вглядывалась в окрестные скалы, как вдруг совсем рядом услышала шаги.

— О, вот и вы! — воскликнула она. — Я начала волноваться, вас не было…

Слова сами замерли на ее губах — перед ней стоял вовсе не майор Мередит. У незнакомца были раскосые глаза и монголоидные черты лица.

Он так изумился, столкнувшись с ней, что тоже потерял дар речи, но быстро справился и, выхватив из-за пояса нож, замахнулся им.

Орисса попыталась закричать, даже рот открыла, но из груди не вылетело ни звука. Она хотела убежать, но ноги не повиновались.

Ей оставалось только стоять и ждать удара. Незнакомец на секунду замешкался, видимо, его сильно потрясла встреча с женщиной в столь уединенном месте.

Когда же он замахнулся во второй раз — Орисса разглядела за его спиной какую-то тень. Незнакомец удивленно вскрикнул и упал к ее ногам. В его спине, вонзившись по рукоять, торчал нож майора Мередита.

Майор наклонился и вырвал оружие из раны, клинок был весь покрыт кровью. Вторым ударом он добил врага. Ярко-красный поток заструился по высохшей траве. Чтобы скрыть охвативший ее ужас, Орисса спрятала лицо в ладонях.

Она не могла сдвинуться с места, но слышала, как майор, ухватив труп за ноги, оттащил его за валун, подальше от ее глаз.

Она медленно отняла от лица руки, и ее взгляд упал на нож, который так и остался лежать на земле, — ничего, кроме этого немого свидетеля, не напоминало о случившемся. Она опустилась на колени, заползла в пещеру и, как испуганный зверек, скорчилась у дальней ее стены, спрятав опять лицо в ладонях.

Она все еще дрожала, когда майор Мередит тоже вполз в пещеру и сел рядом с ней. Девушка не могла произнести ни слова — ее зубы выбивали легкую дробь.

— Он мертв, — тихо проговорил майор. — Он больше не причинит вам вреда, и никого другого поблизости нет.

Его голос звучал ласково и успокаивающе, и Орисса инстинктивно потянулась к нему. Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Все хорошо, — прошептал он, — теперь все хорошо.

Она все никак не могла унять дрожь, но теперь потому, что он обнимал ее.

— Я никогда… не видела раньше… мертвеца, — пробормотала она, чувствуя, что как-то должна оправдаться.

— В первый раз это всегда повергает в ужас, — успокоил ее майор Мередит, — так вам скажут и ваш отец, и ваш дядя.

Она поняла — он тактично напоминает ей, что она из семьи военных и не должна вести себя как трусиха.

— Кто он… был? Как он… нашел нас?

Руки майора Мередита крепче сжали ее плечи, и от этого ей стало очень покойно.

— Вообще-то это лучшее, что могло произойти, — сказал он.

Орисса так удивилась, что перестала дрожать.

— Но почему? — выдавила она.

— Потому что он был связным русской шпионской сети в Пешаваре.