— Ты беспокоишься, что шумиха вокруг Питера и Кеннета отпугнет клиентов оранжереи? — спросила я, хорошо зная, как журналюги любят раздувать подобные скандалы и сколь непостоянны бывают «постоянные клиенты».

— Конечно, это меня беспокоит, — призналась Джеки. — Но в том, что Питер угодит в тюрьму, есть и положительная сторона: оранжерея полностью перейдет в мои руки. Я смогу делать то, что хочу, и не чувствовать, как он — или Триш — дышит мне в затылок.

Симон нежно погладил ее по плечу. Она ему нравилась, это было видно невооруженным глазом. Обе мои подруги ему нравились.

— А у вас, Пэт? — спросил он. — Какие ближайшие планы?

— Ну, — застенчиво улыбнулась она, — в следующем месяце Билла пригласили выступить на конференции в Новой Зеландии. Я поеду с ним. Раньше бы я сказала, что слишком занята с детьми, но теперь — нет. Надеюсь, они меня поймут.

— Конечно, поймут, — заверила я, представляя, как счастлива будет Люси, узнав, что отец теперь снова будет жить с ними. — А о чем будет доклад Билла?

— О мешковидном выпячивании стенок пищевода, — ответила она не задумываясь.

— Пэт, объясни мне такую вещь, — попросила я. — Почему ты всегда путаешь самые простые слова, но абсолютно точно способна воспроизвести самые мудреные медицинские термины?

Пэт, по своему обыкновению, некоторое время обдумывала вопрос, потом сказала:

— Наверное, это как с заиками. Они заикаются, когда разговаривают, но совсем не заикаются, когда поют, правда?

Мы все призадумались над этим объяснением и не нашли, что возразить.

— Очень жаль, — заметил Симон, — но нам пора по автобусам.

— Как жаль, что мы летим в Нью-Йорк разными рейсами, — сказала я, обнимая его обеими руками. — Это просто глупость!

Джеки и Пэт подмигнули друг другу.

— Дадим этим влюбленным пташкам поворковать наедине, — усмехнулась Джеки. — Они наверняка хотят попрощаться с глазу на глаз.

Мои подруги попрощались с Симоном и сказали, что надеются вскоре его увидеть. При этом Джеки обняла его на секунду-другую.

— Если бы не вы, быть мне уже на дне океана! — проговорила она срывающимся от волнения голосом.

— Но этого не произошло, — заметил Симон. — В данный момент вы — на пути домой, и все замечательно.

— Спасибо вам, — прошептала она, подхватила Пэт, и они направились к таможенной зоне, куда через несколько минут собиралась подойти и я.

— Наконец-то мы одни, — вздохнул Симон и нагнулся, чтобы поцеловать меня. Его губы были едва ли не единственной частью лица, свободной от полосок пластыря.

— Мне вот что пришло в голову, — заговорила я. — После семи вечеров за сто восемьдесят шестым столиком мне наверняка будет странно ужинать на собственной кухне. Я настолько выбилась из колеи, что, наверное, просто сяду и буду ждать, пока не придет Измет и не предложит меню.

— Я мог бы помочь тебе вернуться в колею.

— Да? Каким образом?

— Приеду к тебе, и мы будем ужинать вдвоем. Ты сможешь представить, что мы снова в ресторане на корабле.

— Только если ты опоздаешь на десять минут!

Симон рассмеялся.

— К которому часу ты накрываешь на стол?

— К половине восьмого.

— Я приду без двадцати восемь.

— Договорились.