Джейн Хеллер - Карибский круиз

— Кеннет, не будете ли вы или Гейл любезны записать мне ваш домашний адрес и телефон, а потом передать книжечку дальше? — обратилась к нему Пэт через стол.

Он посмотрел на Гейл.

— Дорогая! Ты не окажешь такую любезность?

— Нет, Кеннет. Лучше ты, — откликнулась она, подавляя зевок. — У тебя лучше почерк.

Кеннет трудился несколько минут, потом передал книжку Брайанне, которая тоже записала свой адрес и телефон и передала ее Дороти. Сделав запись, та передала ее Симону, который нацарапал какой-то вымышленный адрес и телефон в Олбани.

Измет принес ужин. Джеки справилась еще с парой бокалов шампанского. Мы с Симоном тревожно поглядывали на часы: когда — и по кому — нанесет убийца свой коварный удар. Наши нервы уже были натянуты до предела. К шницелю по-венски мы почти не притронулись.

В какой-то момент за соседним столом поднялся шум. Мы все вывернули шеи, стараясь разглядеть, что там происходит.

— Смотри, это Ленни Лубин! — сказала я Симону. — Ну и набрался, кажется, не понимает, что делает. Ведь он пытался расстегнуть молнию на платье своей соседки!

— Наверное, он и ее пощечины не почувствовал, — усмехнулся Симон.

— Думаю, его попросят покинуть зал, — проговорила Пэт, поскольку к столу уже торопливо приближался метрдотель. Последовало бурное выяснение отношений, в результате метр посоветовал Ленни отправиться в каюту проспаться.

— Если через несколько часов вы проголодаетесь, к вашим услугам ночной буфет, — успокоительно напомнил он.

Ленни, шатаясь, встал из-за стола, проковылял мимо нас и двинулся к выходу из зала.

А я ведь и его подозревала как возможного убийцу, подумала я, радуясь тому, что все время в своих домыслах попадала в «молоко». Мистер Лубин слишком интересовался женщинами, чтобы убивать кого-нибудь из них.

С уходом Ленни все вернулось на круги своя. Я наклонилась к Симону и тихонько сообщила, что перед десертом хочу заглянуть в дамскую комнату.

— Я пойду с тобой, — заявил он, вставая.

— Обычно мужчин не пускают в дамские комнаты! — напомнила я.

— Я подожду снаружи, — не сдавался он. — Тебе никуда нельзя ходить одной. Мы сейчас над краем пропасти, не забывай.

— Стараюсь, — заверила его я.

Извинившись за временную отлучку, мы с Симоном двинулись в избранном направлении.

— Я на минутку, — сказала я, прежде чем исчезнуть за дверью дамской комнаты. Но внутри обнаружилась довольно-таки внушительная очередь, что совершенно неудивительно. Я подумала было вернуться, но природа подсказала, что этого делать не стоит. Так что я терпеливо ждала, пока освободится кабинка, естественно, единственная. Все это заняло не менее десяти минут.

— Интересно, почему мужчинам удается быстро проворачивать свои дела в подобных местах, — усмехнулась я, вернувшись к Симону, — а женщины вынуждены проводить там чуть ли не целый день?

— Это одна из неразрешимых жизненных загадок, — улыбнулся в ответ он и внезапно страстно поцеловал меня в губы.

— Уммм, — только и смогла произнести я. — Ты не мог бы это повторить? Я лучше подготовлюсь.

Он повиновался.

— Хочу тебе кое-что сказать, — заявил он спустя некоторое время. — На тот случай, если вдруг что-нибудь случится.

— Говори! — жадно вскинулась я, надеясь, что он собрался произнести те три магических слова.

— Я хочу, чтобы ты знала… Я… Я очень тебе благодарен, Струнка.

— Благодарен?

Он кивнул.

— Это звучит банально, но ты вернула меня к жизни. До встречи с тобой меня ничто не интересовало. Теперь же каждый день — настоящее приключение.

— Симон, я рада, что смогла тебе помочь. Правда рада, — призналась я. — Но попытка предотвратить задуманное убийство на корабле — воистину приключение. Так что вполне возможно, что не я стала причиной твоего возвращения к жизни; скорее, к жизни тебя вернул настоящий драматизм всей ситуации.

— Ты себя недооцениваешь, — покачал он головой. — Ты сама превращаешь каждый день в приключение. Мне нравится быть с тобой.

— Правда?

— Да.

Ну что ж, это почти то, что я хотела услышать. Он не сказал буквально, что любит меня, но к таким мелочам я придираться не намерена.

— Пожалуй, нам лучше вернуться за стол, — предложила я. — Если сегодняшний вечер — последний в моей жизни, мне не хотелось бы пропустить десерт.

И мы вернулись к столу номер сто восемьдесят шесть. Я моментально обратила внимание на две детали: Измет еще не принес десерт, а Джеки и Кеннет куда-то подевались.

— Где Джеки? — спросила я Пэт.

— Она сказала, что немного перебрала шампанского и хочет подышать свежим воздухом, — объяснила Пэт. — Пошла на прогулочную палубу.

— Одна? — воскликнула я, чувствуя, как заколотилось сердце и пересохло во рту.

— Элен, — терпеливо улыбнулась Пэт, — все в порядке. Она не настолько пьяна. Кроме того, она не одна. С ней пошел Кеннет.

— Ах, вот в чем дело, — выдохнула я с некоторым облегчением. Кеннет не похож на качка вроде Рика или на каленчу вроде Симона, но, как мне казалось, вполне может защитить женщину от нападения убийцы. В компании с ним Джеки может рассчитывать на свою безопасность, разве не так?

— Мой несчастный муж заявил, что умирает от желания наконец выкурить свою сигару, и ушел на палубу, — пояснила Гейл, закатывая глазки и поигрывая кулоном. — Сказал, что ненадолго. Попросил заказать для него фруктовый торт, когда — или если — появится наш Измет. — Она нахмурилась. — Обслуживание в этом круизе оставляет желать лучшего.

Последнее замечание Гейл вызвало всплеск оживленной дискуссии о качестве работы Измета и о том, кто сколько собирается дать ему на чай. Я слушала, но сидела очень напряженно, сжимая под столом ладонь Симона, и нетерпеливо дожидалась возвращения Джеки.

— Элен! Сэм! — обратилась к нам Пэт, когда в разговоре возникла небольшая пауза. — Вы не хотите заглянуть в мою книжечку, пока еще нет десерта? Все за нашим столом записались!

— Замечательно, Пэт, но я лучше потом посмотрю, — отмахнулась я.

Но Пэт настаивала.

— Нет, вы обязательно должны посмотреть хотя бы ту страничку, где Кеннет записал их адрес! Какой почерк! Самой обычной ручкой он создал настоящее произведение искусства. Как он выписывает буквы, это надо видеть! — покачала она в изумлении головой. — Как на свадебных приглашениях! У него талант хореографа!

— Каллиграфа, — машинально поправила я.

— Ну да, каллиграфа, — хихикнула Пэт.

Каллиграфия… Слово зазвучало у меня в ушах, как звук отдаленной органной струны в миноре. Я не сомневалась, что с ним что-то связано, причем плохое, неприятное. Более того, я помнила, что совсем недавно употребляла это слово. Точно! В связи с убийцей. Если бы еще вспомнить, где и когда!

И наконец меня осенило. Симона, кажется, тоже.

— Пэт, — напряженным голосом произнес он. — Дайте нам книжечку. Побыстрее!

Удивленная неожиданной сменой настроения, Пэт тем не менее протянула книжечку Симону. Он положил ее на стол между нами и раскрыл первую страницу, с записью Кеннета.

Мы в ужасе переглянулись. Не надо было быть графологом, чтобы заметить, что заглавная «Т» в «Тистлберри» своими завитушками как две капли воды похожа на заглавные «Т» в том стишке, который подсунули в конверте под дверь каюты Джеки.

— Дай Бог, чтобы мы не опоздали! — выдохнул Симон, отбрасывая стул и бегом устремляясь к выходу из ресторана.

— Подожди меня! — закричала я и поспешила за ним.

— Куда вы помчались? — воскликнула вслед Гейл. — Нам же еще не принесли десерт!

— Бежим по лестнице! — сказал Симон, когда мы увидели толпу людей у лифта.

Я согласно кивнула, хотя преодолеть даже четыре этажа до прогулочной палубы в моих туфельках от Феррагамо — слишком серьезное мероприятие. Поэтому я решила их снять.

— Как ты думаешь, что он замышляет? — спросила я на бегу.

Симон молча мчался вперед по коридору.

— Как ты думаешь, что могло заставить такого человека, как Кеннет, пойти на заказное убийство? — задала я новый вопрос.

Он опять не ответил.

— Как ты думаешь, Гейл знает? — не унималась я.

— Струнка, давай сначала найдем эту чертову лестницу, а потом будем думать обо всем остальном, ладно?

— Ладно, ладно.

Мы бежали и бежали, но дверь с табличкой «выход» упрямо не попадалась нам на глаза. Приходилось думать о том, чтобы не сшибить на бегу движущихся по коридору в разных направлениях людей.

Наконец мы нашли лестницу и помчались вверх, перепрыгивая через ступеньки. О Боже милостивый! — молилась я, чтобы с Джеки ничего не случилось.

Вторая палуба. Третья. Четвертая. Пятая! Все тренажеры на свете — дерьмо собачье! Вы лучше попробуйте взять четыре этажа галопом, если хотите добиться эффекта!

К тому времени, когда мы достигли шестой палубы, с нас уже ручьями лил пот.

— Как ты думаешь, они еще там? — спросила я, когда мы примчались к дверям, ведущим на прогулочную палубу.

— Не знаю, — выдохнул Симон, — но скоро узнаем.

Мы двинулись вперед по беговой дорожке, на которой так приятно и беззаботно проводили время по утрам. Ночь была темной, ветреной, луна изредка проглядывала сквозь облака. Все говорило о том, что мы возвращаемся на север, в холодную нью-йоркскую зиму.

На прогулочной палубе не было видно ни души. Первая смена еще не кончила ужин, а вторая как раз собиралась к нему приступить, и в этом не было ничего странного. Сделав круг по беговой дорожке, мы наткнулись лишь на одного или двух пассажиров. В остальном палуба была пустынной.