— Так, кажется, перчатки сброшены, — прошептала я, наклоняясь к Симону, который с изумлением взирал на эту перепалку. Джеки пыталась сохранить серьезное выражение лица. Рик с Брайанной тут же начали о чем-то спорить между собой и явно отключились от происходящего.

— Так вы завидуете моим деньгам, миссис Тэйер? — ледяным тоном проговорила Гейл, тонкие ноздри ее при этом вздрагивали. — Думаю, вам очень бы хотелось оказаться на моем месте!

— Уверен, миссис Тэйер не хотела тебе сказать ничего плохого, — успокаивающе заговорил Кеннет, обращаясь к жене. Очевидно, это была его роль в семье. Надеясь, что все само собой образуется, он вновь обернулся к Джеки, с которой перед этим обсуждал завтрашний день в Нассау. Он спросил ее, как мы трое собираемся провести несколько часов стоянки в порту. Она ответила, что про Пэт и меня не знает, а сама намерена провести это время с Пером Йоханссоном.

— С кем? — переспросил Кеннет.

— Это доктор, который лечил меня в лазарете, — объяснила она. — Он из Финляндии, но уже давно работает на круизной линии «Морской лебедь» и прекрасно знает все порты захода. О лучшем гиде я не могла бы и мечтать.

Кеннет приподнял бровь, словно хотел показать свое удивление или недоумение тем, что Джеки свела знакомство с доктором Йоханссоном.

— А вы с Гейл что хотите делать в Нассау? — спросила Джеки.

— То же, что и в Нью-Джерси, — с покорностью вздохнул он. — Ходить по магазинам.

После ужина мы все, включая Симона, примерно часик посидели, болтая, в холле перед рестораном. Потом Джеки объявила, что вполне созрела до того, чтобы пойти спать. Пэт вслед за ней сказала, что тоже устала. Мы поднялись и доехали на лифте до нашей восьмой палубы. При этом подразумевалось, что мы с Симоном пожелаем друг другу спокойной ночи в более приватной обстановке. В моей каюте.

— Сделайте одолжение, — обратилась я к подругам, когда мы подошли к их каютам. — Заприте двери на два оборота, пожалуйста!

— Элен! — вздохнула Джеки.

— На нашей палубе произошло ограбление, — солгала я. — Я не хотела вам говорить, потому что вы все равно не поверите.

— Конечно, не поверю, но дверь я и так запираю на два оборота, — сказала Джеки.

— И мне очень не хочется, чтобы вор стащил все мои сувениры, — согласно кивнула Пэт.

— Это меня радует, — сказала я.

Мы расцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи. Я мысленно пожелала, чтобы наемный убийца струсил и дал нам всем троим дожить хотя бы до возраста Дороти Тэйер.

22

— Расскажи мне про Эрика, — попросил Симон, когда мы удалились в мою каюту и уселись — он в кресло, я на кровать. Мы решили, что моим вкладом в расследование будет краткая биографическая информация обо всех наших бывших мужьях.

— Начну с его родителей. У его матери имелось определенное состояние, и она постоянно тыкала этим отцу в нос. Но тот был парень не промах, с деловой жилкой. Его идеи и ее деньги легли в основу того, чем стало сейчас похоронное бюро Цукера. Эрику это просто упало в руки с неба.

— Ты как-то говорила, что он звонил и угрожал тебе, после того как ты провела рекламную кампанию в пользу его конкурента.

— Да. Эрик не из тех, кто скрывает свой гнев. Он орал и визжал. Он организован и аккуратен до беспредельности, но в гневе полностью забывает себя. Он пыжится, бушует, потом быстро стихает, снова пыжится, рвет и мечет, стихает и так далее. Его отец такой же. Они когда-нибудь оба загнутся от сердечного приступа.

Симон пожевал губами.

— Эрик не похож на того, кого мы ищем, — наконец сказал он. — Зачем ему убивать тебя сейчас, спустя шесть лет после той рекламной кампании? Если это могло ударить ему в голову, так он бы покончил с тобой сразу же. Или ты ему недавно еще соли на хвост насыпала?

Я подумала примерно с минуту, потом отрицательно покачала головой.

— Хорошо. Расскажи мне о его друзьях, о тех, с кем он общается в гольф-клубе или еще где-нибудь.

— У него нет друзей. И он не играет в гольф.

— Но должен же он чем-нибудь заниматься, когда не работает.

— Разумеется. Он делает приборку в стенном шкафу. Каждые выходные. Это очень серьезное занятие.

— Не понимаю, почему ты вышла за него замуж, — сказал Симон. — Ну ладно. Пошли дальше. Теперь о бывшем муже Джеки.

— Кажется, я уже говорила, Джеки с Питером познакомились в колледже. В Пенсильвании.

— Помню. Ты сказала, что Джеки из Питтсбурга. Питер тоже уроженец Пенсильвании?

— Да, но его родители переехали в штат Нью-Йорк, когда он был ребенком. А что?

— Генри Причард из Алтуны, — пожал плечами Симон. — Пытаюсь связать нити.

— Понятно. Я тоже. Окончив колледж, Джеки с Питером поженились, переехали в Вермонт и купили там ферму. Это было в шестидесятые, все тогда словно с ума сошли, скупая фермы в Вермонте, помнишь?

Он кивнул.

— Вся сложность была в том, что их ферма не приносила ни цента дохода. На жизнь и еду им хватало, но расплатиться с кредитором они не могли. Потом родители Питера погибли в авиакатастрофе, и он, как единственный ребенок, унаследовал их недвижимость на Манхэттене. Это помогло им вырваться из лап своего кредитора. Они продали ферму в Вермонте и переехали в собственную квартиру. Питер пошел на курсы в школу бизнеса. Джеки работала в цветочном магазине.

— А как возникла оранжерея в Бедфорде?

— В отличие от Эрика Питер очень общительный человек. И обожает заводить самые невероятные связи. У какого-то его знакомого был приятель, знакомый которого хотел приобрести на двоих оранжерею в Веетчестере. У Питера оставалось немного денег от наследства, и он все их вбухал в совместный бизнес.

— А нам не известно имя компаньона Питера?

— Нет, но это не важно. В один прекрасный момент он подстригал розовые кусты, и его ужалила пчела. Бедняга скончался на месте. Я лично просто не выхожу из дома без моего антишокового автоинъектора.

— И что, этот бедолага оставил свою долю Питеру и Джеки?

— Да, они переименовали фирму в «Оранжерею Пи-энд-Джи» и весьма преуспели в своем деле. Джеки была рабочей лошадью. А он организатором. Для бизнеса — отличное сочетание, но не для супружеской жизни. Он постоянно где-то бегал, что-то организовывал, а Джеки денно и нощно мотыжила свою оранжерею или что там еще, не знаю. Ну и постепенно он организовал себе Триш, его нынешнюю жену.

— Как они познакомились?

— Тем же способом, что и с покойным компаньоном. Через приятеля приятеля приятеля — богатого приятеля. Скажу одно: для парня, который собирался стать фермером-хиппи, он весьма быстро превратился в капиталиста. Джеки говорит, он теперь носит костюмы. И подтяжки!

— Это, конечно, не может не беспокоить.

— Нет, меня беспокоят его амбиции. Он хочет полностью взять под свой контроль оранжерею, и Джеки ему в этом помеха — до тех пор, пока жива.

— Понятно. Предположим, Питер и есть тот бывший муж, которого мы ищем. Тогда кто наемный убийца? Сейчас нам надо решить этот вопрос.

— Это может быть один из рабочих оранжереи, — предположила я. — Может, он — нелегальный иммигрант, и Питер угрожает отправить его обратно туда, откуда он приехал, если тот откажется убить Джеки.

— Может быть. — Симон потер глаза. Он выглядел утомленным и подавленным. Наверное, он так же хорошо, как и я, понимал, что мы просто играем в детективов и впустую тратим время. Мы с ним не профессиональные сыщики и даже не сыщики-любители, и все, что у нас есть, — лишь искаженный помехами телефонный разговор между кораблем и берегом, да еще этот дурацкий стишок.

— Имеет ли смысл рассказывать про Билла Ковецки? — спросила я. — Я тебе довольно много уже о нем рассказала, особенно о его внезапном исчезновении из Нью-Йорка и о том, что он оставил пятерых детей, за которыми обещал следить. Я по-прежнему думаю, что он и есть тот негодяй, а Алберт — человек, которого он нанял совершить убийство. Единственное, что может работать против этой версии, — Пэт по-прежнему любит Билла. Значит, у него должны быть какие-то положительные качества.

— Знаешь, Струнка, я чувствую, что необходимо немного передохнуть, — признался Сэм, проваливаясь в кресло. — Может, включить телевизор или еще что-нибудь? Просто прочистить мозги.

— Конечно. — Быстро встав с кровати, я пошла включить телевизор. Ларри Кинг как раз брал интервью у Деми Мур. Она говорила о том, что иметь деньги, красивую фигуру и быть знаменитой — очень рискованное занятие.

Я вернулась на кровать. Симон оставался в кресле. Нескольких секунд мне вполне хватило понять всю глупость этой диспозиции. Зачем ему надо мучиться в неудобном кресле, когда я тут разлеглась как королева? Тем более что причина его появления в моей каюте — желание следить за мной, быть моим телохранителем!

— Симон! Почему бы тебе не прилечь тут рядом? — я похлопала ладонью по покрывалу. — Здесь хорошо. Правда!

— Ты уверена? Помнится, когда я первый раз предложил тебе это, ты сказала, что не горишь желанием спать со мной.

— Помню, но это только потому, что мы с тобой… — Я оборвала себя. Какую чушь я несу! — Мне кажется, вся эта возня вокруг убийцы нас настолько утомила, что о сексе не может быть и речи. Разве я не права?

— Абсолютно, — согласился он, поднялся и осторожно улегся на кровать. На расстоянии дюйма от меня. Мы лежали полностью одетые, но это не помешало мне возжелать его больше, чем когда бы то ни было. Несмотря на только что сказанное.

Я лежала, чувствуя, как стучит сердце, пересохшие губы горели, в паху заболело; все тело, казалось, требовало, чтобы я сказала Симону, что передумала и очень даже не против заняться с ним любовью. В конце концов, никто не знает, что принесет завтрашний день, не так ли? Из живой бывшей жены я, например, могу превратиться в мертвую, и на этом все кончится.