София подала тарелку с домашними кукурузными чипсами, тонкими и хрустящими, а к

ним взбитую в легчайшее пюре сальсу, от остроты которой покалывало язык.

Пока Стивен смешивал маргариту, я отправилась за Коко и принесла ее познакомиться с

Аламедой. Хотя у нас с матерью Софии не было ничего общего, но мы наконец нашли, на

какой почве можем подружиться. Аламеда и все остальные ее сестры, тетушки Софии,

обожала чихуахуа. Положив Коко на колени, она ворковала над ней по-испански,

восхищалась ее розовым кожаным ремешком, усыпанным стразами. Признав во мне

неравнодушного слушателя по всем касающимся чихуахуа вопросам, Аламеда принялась

делиться советами по корму и стрижке.

Стивен выставил салат из свежеобжаренной кукурузы, покрошенной брынзы и

порубленной кинзы с терпким сливочным соусом из лайма.

– Ну как, все правильно? – спросил он Софию.

Она улыбнулась и что-то мимоходом ответила, направляясь к холодильнику.

– Что? – переспросил он.

София вытащила контейнер с замаринованной в кофе курицей.

– Я сказала, может, стоит добавить немного соуса?

– Это я понял. Я спрашивал об испанской части. Это что значит?

– Хм, – вспыхнув, София поставила тяжелую железную сковородку на плиту. – Ничего,

так, просто выражение.

Стивен поставил руки на стойку, поймав ее в ловушку. Прижавшись к ней щекой,

прошептал:

– Нельзя как-то меня назвать, а потом отказаться объяснить значение.

София покраснела еще сильнее:

– Ну, это не имя, а так... теряющее смысл при переводе.

Стивен не уступал:

– Все равно скажи мне.

– Media naranja.

– И что это значит?

– Половинка апельсина, – произнесла Аламеда. На ее лбу появилась морщинка, когда она

потянулась к своему бокалу с маргаритой. – Мы так говорим про «лучшую половину».

Родственную душу.

Появившееся на лице Стивена выражение было сложно определить. Но прежде чем

отступить в сторону, он наклонился поцеловать Софию в щеку. София же, не глядя и

бездумно, принялась помешивать содержимое ближайшей к ней кастрюли.

Если у Аламеды и оставались какие-то сомнения по поводу подлинности их отношений, я

уверена, теперь они полностью развеялись. Стивен и София как пара выглядели

невероятно убедительно. Что, в свою очередь, начинало беспокоить уже меня. В

преддверии свадьбы Уорнеров совсем некстати страстные взаимоотношения и все

сопутствующие им бури и волнения.

Но оставалась также вероятность и того, что завтра Стивен вернется к своему

стандартному поведению. Как бы хорошо я ни знала Стивена, я все равно не смогла бы

сказать, что творится сейчас в его голове. А вдруг он сделает вид, что ничего не было?

Уверена, сейчас София тоже ломает голову над этим вопросом.

Курочка оказалась настоящим кулинарным шедевром – в густом темном соусе из

несладкого оахаканского шоколада со специями и с насыщенной остротой перцев

гаджилло (2). Стивен изо всех сил старался быть очаровательным, с готовностью отвечая

на вопросы Аламеды о живущих в Колорадо родителях. Оказалось, его мама работает

флористом, а отец – вышедший на пенсию учитель, и они женаты вот уже тридцать лет.

Под допросом Аламеды Стивен признал, что не собирается всегда заниматься

организацией мероприятий и думает о руководстве проектами покрупнее в каком-нибудь

холдинге или о переходе в сферу общественных отношений. При этом ему пока еще есть

чему учиться в нашей студии.

– Вот только мне катастрофически недоплачивают! – невозмутимо добавил он, а мы с

Софией прыснули со смеху.

– А как же твоя последняя премия? – притворно возмутилась я. – А улучшенная

страховка?

– Соцпакет бы расширить, – предложил Стивен. – Может, ввести групповые занятия

йогой? – И, удобно устраиваясь, он положил руку на спинку стула Софии.

Чтобы заставить его замолчать, София поднесла к его рту сложенную тортилью, которую

он услужливо откусил.

Наблюдающая за ними Аламеда натянуто улыбнулась. Думаю, Стивен ей никогда не

придется по нраву. Должно быть, он напоминает ей Эли. Хотя Стивен внешне совсем не

походил на отца, он все равно был высоким и светловолосым и обладал схожей красотой

белого мужчины-протестанта. Я могла бы заверить Аламеду, что Стивен совсем другого

поля ягодка, но это бы ничего не изменило. Аламеда была настроена не принимать любого

выбранного Софией мужчину.

На десерт у нас оказался открытый пирог с ягодами и маленькие чашки крепкого кофе с

корицей. И вот, наконец, Аламеда объявила, что пришло время откланяться. Прощание

вышло неуклюжим, ведь многое осталось невысказанным. Аламеда не извинилась за

привезенного в Хьюстон Луиса, а София про себя продолжала кипеть из-за такого

поведения матери. Аламеда вела себя со Стивеном на грани приличий, он же, в свою

очередь, был безупречно вежлив.

– Миссис Кантера, могу ли я проводить вас к машине? – спросил он.

– Нет. Хочу, чтобы Эйвери прошлась со мной.

– С удовольствием, – ответила я, моля про себя: «Все что угодно, все, лишь бы ты отсюда

уехала».

Мы вышли на улицу к парковке перед студией. Я встала рядом с машиной Аламеды, пока

та забиралась на водительское сиденье. Тяжело вздохнув, она медлила закрыть дверь.

– Что он за мужчина? – спросила она, не глядя на меня.

Я со всей серьезностью ответила:

– Хороший человек. Стивен не бежит, если наступают тяжелые времена. В

непредвиденных ситуациях он всегда хладнокровен. Умеет водить все на свете, делает

искусственное дыхание и прокладывает водопроводные трубы. Он без жалоб способен

работать по восемнадцать часов в сутки, а если необходимо, то и дольше. И, Аламеда, я

могу вам гарантировать – он совсем не похож на моего отца.

Невеселая улыбка тенью легла на ее лицо.

– Они все как твой отец, Эйвери.

– Тогда почему вы так настойчиво пытаетесь свести Софию и Луиса? – озадаченно

спросила я.

– Потому что Луис хотя бы привезет Софию поближе к ее семье, – ответила Аламеда. – К

ее настоящей семье.

Взбешенная, я постаралась ответить спокойно:

– Знаете, Аламеда, у вас есть дурная привычка критиковать каждый поступок своей

дочери, и я не уверена, что это поможет вам достичь задуманного. Может, вы ждете, что

это побудит Софию стремиться жить рядом с вами, но это не сработает. Вам стоит выбрать

иную линию поведения.

Одарив меня яростным взглядом, Аламеда захлопнула дверь машины и завела двигатель.

Когда она выехала с парковки, я направилась в студию, где София как раз закрывала

посудомоечную машину, а Стивен вытирал кувшин блендера. Оба молчали. Интересно,

было ли хоть что-нибудь сказано, пока я провожала Аламеду? И если да, то что?

Я подхватила Коко на руки и повернула ее к себе мордой:

– Ты сегодня очень хорошо себя вела. Настоящая молодчина! – Коко потянулась, чтобы

лизнуть меня. – Только не в губы! Знаю я, где бывает твой язычок.

Стивен взял свои ключи со стойки.

– Пора выкатываться отсюда, – заявил он. – И после такого ужина я говорю буквально.

– Ты спас сегодняшний вечер, – улыбнулась я ему. – Спасибо, Стивен.

– Да, спасибо тебе, – приглушенно поддержала София, и лицо ее сразу лишилось всей

своей оживленности.

Стивен ответил нарочито ровно:

– Не за что.

Я задумалась, как бы найти наилучший выход из этой ситуации.

– Хочешь, я...

– Нет, – быстро ответил Стивен. – Мне пора. Увидимся завтра.

– Счастливо, – ответили мы с Софией в унисон.

Мы занялись домашними делами, пока Стивен собирался. Я взяла бумажные полотенца и

вытерла уже чистую столешницу, София изнутри обрызгала раковину, которая и так была

уже вымыта. Как только за Стивеном закрылась дверь, мы тут же затараторили.

– Что он сказал? – спросила я.

– Ничего особого. Спросил, хочу ли я сохранить остатки сальсы и где у нас лежат

пакетики. – София закрыла лицо ладонями. – Ненавижу его.

Я была поражена, услышав вырвавшийся у нее всхлип.

– Но, – сказала я недоуменно, – он был таким милым с тобой сегодня.

– Вот именно! – всхлипнув, зло бросила София. – Словно диснеевский принц. А я

позволила себе притвориться, будто все происходит на самом деле, и это было так во-

восхитительно! Но все закончилось, и завтра он превратится в т-тыкву!!!

– Принцы не превращаются в тыквы.

– Тогда я превращусь в тыкву!

Я потянулась за бумажными полотенцами и оторвала одно от рулона.

– Нет, и ты тоже не станешь тыквой. Это карета превращается в тыкву. А для тебя все

закончится прогулкой в одной туфле и целым букетом травмированных грызунов.

Сквозь пальцы София прыснула со смеху. Она взяла у меня полотенце и, промокнув им

мокрые глаза, произнесла:

– Он ведь действительно так думает. Беспокоится обо мне. Я знаю это.