— Что вы здесь делаете? Где Максим? Почему он вас не отвез?

— Это не так важно. Я хочу сейчас быть с вами. Прошу, не прогоняйте меня.

— Зачем? Мы всего лишь поговорим и разойдемся. Вам не нужно там быть.

— Сергей, я всё равно войду туда. Да пустите же, Владимир Валентинович, — девушка вырывает руку из цепких пальцев врача.

— Светлана, вам не нужно идти со мной. На этом разговор окончен, — Сергей отворачивается от девушки.

Как часто мы надеемся сделать одно, а получается совсем другое. Сергей думает, что оставив девушку за порогом палаты, он обезопасит её. Но у судьбы на этот счет совсем другие планы.

Открывается дверь и очень знакомый голос произносит:

— Сергей, Татьяна, заходите!

Спор тут же прекращается. Сергей ошарашено смотрит, как Светлана (Светлана?) заходит в палату. Ноги сами несут его следом. Он уже не видит, как пожилой врач утирает пот со лба и присаживается на скамеечку неподалеку.

В палате находится тот, на которого при любом раскладе дел Сергей не мог подумать. Леонид Михайлович сидит у кровати, на которой лежит тело Татьяны. В его руке тускло поблескивает пистолет, черное дуло глушителя направлено в забинтованный висок жены Сергея. Михалыч смотрит усталым взглядом на то, как заходят два человека. Кончики губ скорбно опущены, словно он сожалеет о происходящем.

— Почему? — Леонид Михайлович склоняет голову на плечо. — Именно такой вопрос хочет задать каждый из вас?

— Сейчас долго и с упоением будешь рассказывать, какой ты злой гений и как ты всё шикарно обстряпал? Или обойдешься без киношных шаблонов? — угрюмо спрашивает Сергей и не дает ответить Леониду Михайловичу. — Нет, Михалыч, меня больше беспокоит другой вопрос — почему ты Светлану назвал Татьяной? Оговорился?

— А я не могу отказать себе в удовольствии и не побеседовать. Ты должен меня понять — я же четверть века хранил тайну и не доверял её даже собственному коту. Она прет из меня, так что потерпи, Сережка, — улыбается Леонид Михайлович. — Присаживайтесь, поболтаем. Потом я заберу папочку и мы расстанемся хорошими знакомыми. Сказал бы друзьями, но на дружбу рассчитывать не приходится.

— Он так и не ответил на вопрос. Скажите… вы Светлана? — Сергей берет за руку Татьяну в теле Светланы и… И ничего не происходит. Никакой вспышки, никакого удара, ни-че-го…

— А ты так и не догадался? Получается, что я всегда думал о тебе слишком хорошо. Хм, Татьяна, может, сейчас откроешься супругу? — хмыкает Леонид Михайлович.

— Я могу отвести его руку, если он вздумает стрелять. Но это на самый крайний случай, и вы должны подойти ближе, потому что на второй раз у меня сил не хватит, — Андрюша подошел к Леониду Михайловичу и показывает на пистолет.

— А я ведь тоже не сразу догадался. Но слишком уж много совпадений произошло. Причем, эти совпадения были удачны для тебя. Да и очень быстро девчонка из медсестер переквалифицировалась в секретарши. А если всё свести к её «просьбе» воспользоваться чужим телом… не нужно быть пяти пядей во лбу, чтобы понять, что Татьяна нашла лазейку. Эх, если бы я заметил это раньше…

— Это… правда? — спрашивает Сергей.

Татьяна хочет ответить и не может. Горячий, упругий шар подкатывает к горлу и воздуха становится неимоверно мало. Она лишь кивает в ответ. Видит, как глаза Сергея удивленно распахиваются.

— Раз твоя благоверная молчит, то я поддамся «киношному шаблону» и расскажу всё по порядочку. Итак, началось это всё двадцать пять лет назад с одной крупной аварии. О ней ещё по телевизору пять секунд говорили и даже в газете «Московский комсомолец» была колонка. Вылетел автомобиль с двумя молодыми людьми на встречную полосу и врезался в другую «легковушку». Увы, молодых людей спасти не удалось. Причиной тогда назвали неисправность автомобиля.

Татьяна чувствует, как рука Сергея вздрагивает и сжимает её ладонь. Это движение не может укрыться от внимательных глаз Леонида Михайловича, и уголки губ чуть дергаются вверх. Татьяна знает, что Сергей не любил говорить об аварии своих родителей — слишком уж много белых пятен осталось после расследования.

— Ага, значит, мне не стоит уточнять, кто именно были эти люди. Продолжим нашу милую беседу. Не зыркай так на меня, Сереженька. Это были девяностые, и если не жрешь ты, то сожрут тебя. Хотя, может быть Пашка и не заказал бы меня. Но, в тот момент наши дела пошли в гору, и мне захотелось стать одному царем горы. Кто же знал, что твой папка окажется умным и перепишет свою долю на сыночка? И я не мог ни выкупить, ни отсудить у тебя часть зарождающейся империи. Пришлось принять на себя роль безутешного компаньона и даже заменить тебе Пашку.

— Из-за денег? — сдавленно говорит Сергей.

— Не только, Сереженька, не только. Пашка у меня ещё Маринку увел, твою мать. Я тогда тоже сделал вид, что всё нормально, даже на свадьбе громче всех «горько» кричал. Думал, что смогу забыть, смогу пережить. Но… знал бы ты, как тяжело улыбаться, когда сердце кровью обливается. Тогда и решил, что если не со мной, то ни с кем.

— Вот ты сволочь, — вырывается у Сергея.

— Не спорю. Я сволочь с разбитым сердцем.

— Ты ещё слезу пусти. Крокодилью.

Леонид Михайлович вскидывает голову. Суровая складка ложится между мохнатыми бровями. Пальцы белеют на рукояти пистолета.

— Не дождешься. Все слезы выкипели давно. И не осталось ничего от того пацана, который был влюбленным романтиком двадцать пять лет назад.

— А сейчас что тебя не устраивало? Катался как сыр в масле, или я мало тебе платил?

— А сейчас… — ухмыляется Леонид Михайлович. — А сейчас я захотел уйти на покой. Захотел тишины и спокойствия.

— Ну, так и шел бы, я не обидел с пенсией.

— Свои подачки можешь засунуть себе… Я хочу провести остаток жизни так, чтобы не зависеть ни от кого. Чтобы просыпаться и сорить деньгами так, как мне вздумается. Чтобы не копить и не собирать.

— Похожие речи я слышал у Людмилы. Так вот откуда они взялись.

— Глупые курицы… — морщится Леонид Михайлович. — Зря я их взял в свою команду. Теперь создадут лишние проблемы. Но и эти проблемы решаемы.

— А зачем тебе понадобилась «Северсталь»? Ностальгия по первому предприятию?

— А ты догадлив. Как ты думаешь — куда шел мой доход? Не интересовался? А я скажу — скупал активы концерна и у меня на руках уже контрольный пакет акций. Через подставных лиц, через небольшие компании, но я уже полноправный хозяин. Теперь я намерен продать его и жить в свое удовольствие. А «Северсталь»… Да, это как контрольный выстрел в голову врага.

Сергей слушает Леонида Михайловича, смотрит на свою лежащую жену и никак не может поверить, что её сознание находится в теле молодой девушки, которая находится рядом. Это фантастика, такое только в книгах может произойти! Но она рядом, она держит его за руку. И всё это время она была рядом. И спасала его…

— Я так понимаю, что и в нашей ссоре есть твоя заслуга? Или это тоже всего лишь совпадение?

— Конечно же, есть. Мне за прошедшие года так осточертела твоя наглая рожа, с каждым годом всё больше и больше напоминающая Пашку… А тут ещё и твоя жена захотела сделать сюрприз. Штирлиц из неё никакой, так что попалась на втором «свидании» с ювелиром. И я подумал — почему бы не сыграть роль коварного Яго из «Отелло»? Фотографии, слухи, разговоры и намеки. Я добился своего. Вы разругались вдрызг. Вот только я предполагал, что вы поедете вместе. Думал, что ты будешь на взводе, будешь гнать и с вами случится тоже самое, что и с твоими родителями. А так под раздачу попала лишь твоя жена. Татьяна, тут я должен извиниться, но не хочу.

— Гнида, — шипит Сергей и Татьяне приходится сжать его ладонь крепче, чтобы он не кинулся на сидящего человека.

— Ага, можешь и так называть. Я не в обиде.

— Татьяна, он немного расслабился. Я могу сейчас подбить его руку. У вас будет шанс… — говорит Андрюша.

— Но всё получилось не так, как я хотел. Да уж, потому начал подбираться через этих куриц. С Дашкой не вышло — хрен с ним, но с Людкой-то должно было получиться. Ты же вообще слюни пускал, как пятнадцатилетний озабот. Не вышло. Наташка тогда за подругу обиделась сильно. В общем, за печенье, француза и стрелу я не в ответе. Это её инициатива. Да-да, Сереженька, ты работал с кровожадной бабой. Ну, а Данка… Она была моей теневой королевой. Сколько сделок мы с ней провернули, если бы ты только знал. И ведь всё юридически верно, не подкопаешься. Красотка, да и только. Вот только зря вылезла с пацаненком этим, с Максом. Сидела бы в тени и получала бы свои дивиденды. Так нет же — куда девки, туда и я! Тоже приключений захотелось. Да уж, выпустил я демониц из рук. Что ж, у них свои головы на плечах, пусть и отвечают.

— Татьяна, его речь подходит к концу. Когда он перестанет говорить, то может стать слишком поздно, — говорит Андрюша.

Он нависает над Леонидом Михайловичем белокурой глыбой. Показывает, как он будет дергать руку с пистолетом вверх.

— Леонид Михайлович, я в шоке, что это вы всё сотворили, но Бог вам судья. Да, очень красиво рассказали, но есть маленький нюанс — женщины покажут на вас, — говорит Татьяна.

Светлана не донимает её криками. Светлана напряженно слушает, что происходит за пределами тела Татьяны.

— Да пусть говорят, кто же им поверит? Тем более что у меня во всех ситуациях есть алиби. Даже Фалеева не сможет ничего доказать, так как фирмы-однодневки уже канули в Лету. Я прикрыт со всех сторон. Ладно, засиделся я с вами, а пора и честь знать. Сереженька, ты не против, если твоя благоверная отдаст мне документы? Надеюсь, что передача произойдет спокойно и без эксцессов? Мне бы не хотелось лишних жертв, — Леонид Михайлович поводит стволом пистолета в сторону стоящей пары.

Сергей колеблется. Ему ужасно не хочется выпускать теплую ладошку из руки.