— Нет, вы напоминаете одного очень близкого человека. Я не знаю почему, но в один из моментов мне показалось, что я разговариваю именно с ней, — вздыхает Сергей.

— Вы говорите о Татьяне Алексеевне? — девушка делает вид, что догадалась. — Простите, что напомнила о ней.

Андрюша укоризненно качает головой.

— Татьяна! Вы мне нужны! — доносится из далека голос Светланы. — Вы себе нужны, то есть своему телу!

Татьяна вздрагивает. Если бы у неё было шитьё, то она тоже уколола палец, и они стали квиты со Светланой.

— Нет-нет, всё в порядке, не извиняйтесь. Мы с моей женой тоже иногда так разговаривали. Раньше. Ой, пока разговаривали, наш кофе остыл. Надо бы сделать новый, — поднимается из кресла Сергей.

— Татьяна! Приезжайте быстрее в больницу! — доносится крик девушки.

В это время начинает вибрировать телефон на столе Сергея. Вибрирует настойчиво, словно стучит в палаты гонец, который принес дурную весть и уже успел попрощаться с жизнью. Хотя, телефон всегда вибрирует одинаково. Его интонации воспринимаются по-разному только окружающими, вернее, их настроением.

— Я отвечу, и мы продолжим разговор, — Сергей прислоняет телефон к уху. — Курихин на связи.

Пауза.

Как твердеет бетон, также каменеет лицо Сергея. Он сжимает телефон в руке и желваки проступают так отчетливо, что Татьяна начинает серьезно опасаться за сжатые зубы мужа. На высоком лбу проступают капельки пота.

— Хорошо, я скоро буду, — отрывисто бросает он в телефон и выключает его.

— Татьяна! — опять доносится голос девушки.

Сергей глубоко вздыхает и со свистом выпускает воздух. Костяшки пальцев белеют, когда он кладет телефон на столешницу. Легкая дрожь выдает внутреннее напряжение, на щеках наливается румянец.

— Вы извините, Светлана, но сейчас я должен буду покинуть вас, — с трудом произносит Сергей.

Почему-то становится трудно дышать. То, что было уже позади, оказалось всего лишь цветочками. Впереди его ждали ягодки. Вернее — всего одна ягода. Огромная и зловредная. Волчья. И удара с этой стороны он никак не ожидал.

— Хорошо, тогда я прокачусь до больницы. Девчонок своих навещу… и врачу покажусь. До свидания, Сергей Павлович, — поднимается Татьяна.

— До свидания, Св… Вы тоже в больницу собираетесь? — брови Сергея взлетели вверх.

— Почему тоже? Вы хотите поехать к Татьяне Алексеевне? Вот здорово! Если не буду обузой, то подкинете?

Татьяна видит, что Сергей едва сдерживается, но ей тоже нужно в больницу. Что там могло произойти? Почему такая срочность?

— Я скажу Максиму, чтобы он подвез вас домой. В больницу вам лучше поехать завтра, — румянец перебирается на шею. Руки мужа ощутимо подрагивают.

— Хорошо, вы начальник, вам виднее, — соглашается Татьяна. Когда муж в таком состоянии, то лучше его оставить в покое.

— Татьяна!

Андрюша не поднимает голову. Он тоже слышит голос, но оставляет решение за Татьяной.

— Извините, я тороплюсь. В следующий раз договорим. И… спасибо вам, Светлана! Без вас, я не знаю, где сейчас бы оказался. Всего доброго, — Сергей берет со стола папку с документами «Северстали» и провожает Татьяну до дверей.

Понурый Андрюша идет следом. Он молчит.

Максим внизу ждет в работающей машине. Сергей ещё из лифта позвонил ему. Если можно человека сравнить с натянутой струной, то Сергей сейчас именно в таком состоянии. Чуть коснись и его терпение лопнет.

— Михаил, довези Светлану домой и подъезжай к больнице. Я доберусь туда на такси.

— Хорошо, Сергей Павлович. Доставлю в лучшем виде, — Максим ловит настроение начальника и не отпускает привычных шуток.

— До свидания, Сергей Павлович, — говорит Татьяна и снова слышит зовущий голос Светланы.

— Всего доброго, Светлана, — кивает Сергей и отходит от машины.

Черная пуля «Мерседеса» выруливает с парковки и разворачивается в сторону дома Светланы. Максим как-то спрашивал Татьяну об адресе, вроде бы даже обещался довезти. И вот шанс представился, но у Татьяны на этот счет другие планы. Как только Сергей исчезает из вида, она говорит Максиму:

— Скажи, Максим, а если я тебя попрошу сразу же поехать в больницу, ты мне откажешь?

— В принципе, да. Сергей Павлович сказал домой, значит, нужно домой. Или ты начальнику откажешь? — улыбается в заднее зеркало Максим.

— Но мне тоже нужно в больницу. И если ты меня привезешь туда, то я вылезу и пойду ловить такси. Ты же не будешь запирать меня в комнате?

— Нет, не буду. Но начальник велел…

— Начальник не знает, что ты посадил царапину на правом крыле, когда лихачил. И начальник об этом не узнает, если мы поедем сразу к больнице, — говорит Татьяна.

— Откуда ты… А-а, тебе Татьяна Алексеевна рассказала? Ух, а обещала никому не рассказывать. Ты меня шантажировать вздумала? — улыбка пропадает с лица Максима.

— Давай не будем тратить твоё время и мои деньги? Я не хочу ехать домой, а тебе нужно подъехать к больнице. Встанешь чуть поодаль и через двадцать минут подъедешь. Я же никому не расскажу о нашем разговоре, договорились?

— Вот ты шантажистка. Я-то думал…

— Договорились? — обрывает его Татьяна.

Максим на несколько секунд замирает. Потом со злостью делает виток на регуляторе громкости и поворачивает в сторону больницы. Электронная музыка наполняет салон. В таком шуме невозможно разговаривать, но разговор Татьяне и не нужен. Она смотрит на Андрюшу, который сидит рядом на кожаном сидении и притоптывает в такт музыке. Голова у него кивает, как у китайского болванчика. За стеклом проносятся витрины магазинов, припаркованные машины. Светофоры то и дело преграждают путь машине запрещающими сигналами.

— Татьяна! — снова доносится голос Светланы.

— Мы едем, девочка. Мы уже скоро! — пытается передать мысли Татьяна.

— Я боюсь, мне страшно, — слышится голосок.

— Что у тебя там происходит? Ты можешь хотя бы постараться описать?

— Я не знаю. Тут какой-то человек. По всей видимости он ударил врача, связал и положил в шкаф. По звукам было так. Возможно, я ошибаюсь. Но он звонил Сергею…

— Светочка, не бойся, мы скоро приедем.

— Он спрашивал папку с документами «Северстали», иначе он убьет Татьяну… Убьет ваше тело. А я в этом теле! Он убьет и меня! Пустите меня обратно! — в голосе девушки слышны истерические нотки.

— Ничего не бойся, мы скоро будем. Постарайся не паниковать. Он ничего не сделает. Верь мне, — как можно мягче говорит Татьяна.

— Кто там ничего не сделает? — слышится голос Максима. — Ты с кем там разговариваешь?

Она что? Произнесла это вслух? Как раз во время паузы между музыкой.

— Да это я сама с собой. Вчерашний сериал вспоминаю, — находится Татьяна.

— Помешанные вы на этих сериалах. Вот и моя подруга в третий раз «Клона» пересматривает. А я не могу. Я под них засыпаю.

Машина проезжает мимо входа в больницу и заворачивает за угол. Татьяна выскакивает и почти бежит ко входу. Как её не замечает Сергей, который заходит в белую дверь? Скорее всего он сосредоточен на будущем разговоре. Под мышкой торчит злополучная папка.

Глава 27

В больнице всегда пахнет смертью и страданьем. Вы не замечали? Люди заходят сюда, чтобы обрести временное избавление от боли, приносят свои муки, и иногда не выходят обратно. Вы можете возразить, что в роддоме пахнет жизнью, пахнет рождением. В ответ на это я не буду рассказывать о мертворожденных младенцах и матерях, которые не перенесли родов. И так слишком много печали в жизни, чтобы читать о ней ещё и в книгах.

Легкий запах аммиака перебивается ароматами хлорки и медикаментов. Ни с чем несравнимый запах надежды и он же запах горя. Сергей не замечал его раньше, зато сейчас специфичный дух больницы бьет с силой Майкла Тайсона, старается уложить с первого удара.

Сергей проходит мимо охранника. Мимо того самого, с кем сцепился в день появления первой записи? Возможно. Охранник никак не реагирует. Точно также он не реагировал, когда в палату к Татьяне отправился человек, который не должен был туда заходить. Этот охранник всего лишь выполняет свои обязанности. Но как же тяжело осознавать, что он мог и задержать того человека.

Курихин поднимается по лестнице. Через две ступеньки — так быстрее. Сердце колотится не от нагрузки, не от подъема. Оно бабахает в грудную клетку от волнения. Лишь бы с Татьяной всё было хорошо.

Папка с документами на «Северсталь» греется в руке. Что же такого в этом предприятии?

— Сергей Павлович, ваш друг уже в палате. Он сказал, что вы подъедете, и просил никого больше не пускать, — встречающий врач Владимир Валентинович тоже всего лишь выполняет свои обязанности. И рад, что может выполнить их достаточно хорошо.

— Да, не нужно никого больше пускать. Мы поговорим и уйдем. Как Таня?

— С Татьяной Алексеевной всё в полном порядке. Она так и не пришла в себя, но положение стабильное и мы надеемся, что вскоре она выйдет из комы. Всё будет хорошо, — улыбается сухонький врач.

Всё будет хорошо…

Именно эти три слова постоянно повторял себе Сергей, начиная с момента аварии и заканчивая настоящим кивком врачу. Он кивает и говорит себе ещё раз: «Всё будет хорошо!» Получается как-то неуверенно.

— Хорошо, Владимир Валентинович. Ещё раз прошу вас сказать своим коллегам и медсестрам, чтобы они не заходили в палату около получаса.

— Да-да, Сергей Павлович, всё так и сделаю.

Снова коридор, который напоминает стадии медицинского халата. Уже близко дверь, за которой лежит Татьяна и находится…

— Сергей Павлович, я с вами! — доносится крик с коридора.

Сергей оборачивается. Вот же непоседливая девчонка! Говорили же ей, чтобы ехала домой! Светлана вырывается из рук Владимира Валентиновича. Увы, у врача не хватает сил справиться с молодой девушкой и та подбегает к Сергею. Запыхавшийся врач идет следом.