Андрюша только что из сновидений Евгения. Ноздри подрагивают, как у породистого жеребца после бурной скачки.

— Расскажешь, что там было? — Татьяна не надеется на ответ, но спрашивает из элементарной вежливости.

— Нет! Этого секскошмара я ещё раз не переживу. Чего ты смотришь? Я остался непорочным, всё равно бесполый, но каких трудов мне стоило вырываться из лап этого извращенца. Мало того, что на байке ездить не умеет, так ещё и в обхождении сущий варвар. Я… я… я… Вообще, верни мне обычный вид!

Татьяне всё труднее удержать серьезное выражение лица. Она впервые видит флегматичного Андрюшу в такой ярости. Похоже, что ангельское терпение на сей раз серьезно пострадало. Женщина сама сделала Андрюшу таким для посещения сновидений Евгения. Ангел ещё в начале мероприятия был недоволен, а сейчас и вовсе метал молнии из голубых глаз.

— А по мне ты вообще очень симпатично смотришься. Может, оставить тебя таким? — наконец-то приходит её очередь быть занудливой бякой.

— Женщина, — возвышает голос ангел, — не доводи до греха! А то я обижусь и не стану ничего рассказывать.

Угроза существенная, поэтому Татьяна не стала выплевывать колючки. Приберегла их для следующего раза. Но как же забавно видеть обиженную рожицу Андрюши. Он (или она) едва не рычит от злости. Ещё чуть-чуть и тонкие полоски латекса не удержат тельце, тогда ангела-хранителя разорвет на месте.

Татьяна закрывает глаза и сосредотачивается на прежнем образе. Белокурый мужчина в красной тоге с обаятельной улыбкой. Она ещё думает — присобачить ему крылья обратно, или пусть ходит без них? Всё-таки решает не быть чересчур вредной, ему и так досталось.

— Скажи, неужели мужчинам-самцам нравятся подобные персонажи? Это же контейнер секса на ножках, — хмыкает Андрюша и одобрительно оглаживает красную ткань. — А теперь совсем другое дело. Как женщины ходят на своих лабутенах?

— И в офигительных штанах? — улыбка у Татьяны всё же прорывается сквозь маску серьезного лица. — Ходят как-то… И мужчинам это нравится.

— Извращенцы, — убежденно говорит Андрюша. — Кругом одни извращенцы.

— Нет, из-за отдельных личностей не стоит судить всех. Хотя, сейчас так много секса кругом, что люди привыкают к виду обнаженных тел и нужно уже другое, более мощное средство, чтобы возбуждать желание. Уже духи появляются с феромонами, различные афродизиаки, латекс и другие игрушки для сексуальных утех. Так что ты ещё удачно отделался, если Евгению не удалось затащить тебя в постель. Скажи, что ты узнал?

Андрюша откашливается, отставляет вперед ногу и, как древний патриций, начинает свою речь.

— Во сне Евгений был предводителем байкеров. Дрался с другими байкерами, бухал и зажимал грудастых… В общем, я к нему легко нашел подход. Сначала он не хотел рассказывать, хотел другого… ну, ты понимаешь, чего. Пришлось даже пару раз съездить ему по лицу, чему он несказанно обрадовался. Я всё-таки смог вывести его на разговор. Оказывается, этот герой снимал тебя на телефон, в то время, когда проходили ваши с Сергеем танцы. В кадр попал тот эпизод, когда Наталья стреляет и тут же пихает лук в руки Макса. Увы, телефон разбит, но запись сохранилась в «облаке».

— Это же здорово. Ты узнал адрес «облака» и пароль?

— Конечно же узнал. Правда, мне для этого… В общем, Татьяна, я сейчас напишу на листке и всё. Больше не напоминай мне об этом случае. Ух, как вспомню, так вздрогну. Извращенцы одни в этой башне работают. Извращенцы и изверги. Одни отравить хотят, другие трахнуть…

Андрюша плюет в огонь, и в камине вспыхивает зеленое пламя. Оно освещает лицо блондина и делает его похожим на маску Локи из фильма «Маска». Татьяна вздрагивает.

— Спасибо тебе огромное. Я не знаю, как тебе и отплатить за это. Теперь Наталья никуда не денется. А то сам видел — Сергей не верит, когда я ему сказала о выстреле. Да и Максу никто не поверил, похоже, что на него тоже чем-то прыснули, если он сразу же сознался, а потом «одумался».

— А что со Светланой? Вы всё выяснили?

Татьяна встает и берет в руки фотографию Сергея. Укоризны не убавилось, но где-то в уголке глаз появилась надежда. Женщина проводит рукой по тому месту, где на фотографии находится короткий ежик с небольшой сединой на висках. Затем рамка занимает свое место.

— Да, Андрюша, всё выяснили. Бедная девочка. Знаешь, мне даже жаль её. Она в последнее время очень много страдает.

— Она страдает? А я? Я сегодня гораздо больше испытал…

Татьяна снова прикрывает глаза и у Андрюши под тогой намечается женская грудь. Он испуганно вскрикивает и прижимает руки, надеясь, что получится вдавить обратно.

— Ты всего один день походил в женском теле, а уже стонешь, а нам приходится всю жизнь так ходить.

— Так вы привычные. А мне каково? Я только к мужскому телу привык. И убери эти прекрасные полушария, а то они меня перевешивают.

Глава 23

— Решили запастись гречкой? Имейте ввиду, что в домашних условиях она может храниться не больше года. Потом в ней заведутся вредители, — вещает диктор с телевизора.

— Прямо как в моем концерне, — ухмыляется Сергей, отпивая горячий кофе.

— На одного взрослого человека нужно брать примерно три килограмма гречки. По статистике, именно столько мы съедаем за год. Если на пачке написано «Экстра» или «Высший сорт», это еще не значит, что гречка хорошая. Нужно искать на этикетке пометку «ГОСТ 5550-74». По нему гречка делится на три сорта. Самый лучший — первый сорт.

— Эх, если бы такие пометки можно было делать на людях, — вздыхает Сергей. — А что? Подошел к человеку, посмотрел на его лоб и понимаешь, что такому можно доверять, что не завелись в нем ещё вредители.

— Заметили на этикетке пометку «Быстроразваривающаяся»? Отлично! Такая гречка готовится за двадцать пять минут. Всё потому, что она прошла предварительную обработку паром.

— Если мы не проводим термическую обработку, то крупа гречневая имеет светло-зеленый оттенок, она гораздо дольше варится, она получается не такая рассыпчатая и больше похожа на небольшой клейстер, — убедительно говорит Диана Седова, начальник отдела ФЦОБ качества зерна. Симпатичная блондинка лет тридцати.

— Быстроразваривающаяся гречка должна быть светло-коричневого цвета. Если она чересчур темная, значит, её перепарили. Такая крупа менее полезна. Напоследок — не поленитесь осмотреть пачку на герметичность, и обязательно отыщите дату изготовления. Чем свежее гречка, тем лучше, — утверждает невидимый диктор.

— О как! Буду знать, — хмыкает Сергей и выключает телевизор. — Вот же всегда думал, что с гречкой есть какой-нибудь подвох, а там их аж целая куча. Перепаренная, зеленая, да ещё и с вредителями. Ужас! Как дальше жить?

Угрюмая тишина квартиры не обращает внимания на болтающего человека. Она терпеливо ждет, пока за ним закроются двери. Тогда это состояние безмолвия и отсутствия звуков расползется по паркету, бухнется на диван, растечется по столам и даже просочится в ванную, где будет нежиться в неработающем джакузи. Тишина начинает полагать, что это её квартира, а приходящий переночевать человек — всего лишь временный жилец, который снимает кровать в хостеле. Тишина едва сдерживает себя, чтобы не вытолкать его прочь вместе с вещами. Она ждет и в компании запонки тихо наблюдает из-под дивана.

Сергей спускается на улицу, где московская утренняя жизнь уже бьет ключом. Заспанные лица прохожих хмурятся на солнечные зайчики, которые прыгают отовсюду: из окон домов, из стекол машин, из огромных витрин.

Черный «Мерседес» едва слышно урчит, словно кот под рукой ласкового хозяина. Широкая улыбка водителя дарит заряд энергии больший, чем кружка крепкого кофе. Сергей садится в машину и опережает приветствие Максима:

— А я знаю какой сегодня день! Сегодня прекрасный день для того, чтобы увеличить зарплату одному обаятельному водителю!

— Сергей Павлович, да неужели Бог услышал мои молитвы и ниспослал вам озарение? Вот спасибо, конечно, за такую радостную весть, но мне не надо, — хмыкает Максим.

— То есть как не надо? Ты уже полгода ноешь и просишь меня о прибавке, — поднимает брови Сергей. — Это что, развлечение такое?

— Да, Сергей Павлович, мне не надо увеличение зарплаты в три раза! Ведь такой мудрый начальник, как вы, вряд ли предложит меньшее. Мне достаточно увеличить всего лишь в каких-то нищенских два с половиной раза, и я буду удовлетворен.

— А ничего не треснет? — ехидству Сергея может позавидовать Дюдюка Барбидокская из мультика про тигренка и его друзей.

— Так я изолентой перевяжу. Ну так что? Мне уже можно дверь с ноги в бухгалтерию открывать, или пока подождать? — кажется, что ещё немного и уголки губ Максима залезут на мочки ушей.

— Ну ты и наглец, Максим Егорыч. Поднимаю на десять процентов, но с условием, что больше не будешь заикаться об увеличении зарплаты хотя бы полгода.

— Сергей Павлович, я согласен, чтобы вы увеличили всего в два раза, тогда ещё песни петь буду, — не сдается Максим.

— Всё, ты меня утомил. Последний раз говорю, что десять процентов и полгода ты не заикаешься.

Максим делает вид, что думает. Он ловко маневрирует между машинами и втискивается в такие щели, в которые менее умелый водитель вряд ли смог пролезть без повреждений. Сзади аккуратно бибикают недовольные автолюбители. Если сигналить протяжно и зло, то неизвестно — какая неприятность вылезет из салона дорогого автомобиля. Сейчас же все нервные стали…

— Вот за что люблю вас, Сергей Павлович, так это за то, что умеете торговаться, — наконец вырывается смешок у Максима. — Я же не просто так ною. Для меня одного прежней зарплаты хватало за глаза. Я девушку встретил, вот и возникли непредвиденные расходы на мороженое, кафе и киношки.

— Тогда поздравляю. Наконец-то у кого-то появился шанс приструнить тебя. Хотя… если у вас всё зайдет слишком далеко, то мне придется менять водителя, — Сергей достает из портфеля планшет.