— А ты тот еще засранец, — шепнул в ответ Маруся, облизнув пересохшие губы.

Тима тряхнуло от вида кончика языка на нежных розовых губах, покрытых блеском. И парень понял, что сопротивляться больше не может. И не хочет. Твердые губы смяли нежные, манящие. Тима словно собирался проглотить ее, выпить всю. Будто обезумел от жажды. Устал возводить барьеры и уговаривать себя, что Маруся — никто для него. Маруся….Маруся — это Маруся. Его девчонка, строптивая и вредная.

Поцелуй длился долго, сносил все на своем пути, сминал, терзал. А Маруся едва слышно постанывала от умелых ласк по разгоряченному танцем телу.

— Маруся, ну, хватит, а, — взмолился парень, а сам не прерывал своего занятия, только распалялся еще больше.

— Я вообще ничего не делаю, — прерывисто шептала девушка, скользя руками по его плечам, спине, затылку.

— Ты стонешь, Марусь, — продолжал говорить парень, — Крышу рвет. Прекращай.

— Ты первый начал, — напомнила девушка.

Тима нашел в себе силы и отстранил голову от лица девчонки, прижался своим лбом к ее и, зажмурившись, мысленно считал до сотни. Потом еще раз. И еще.

— Марусь, двигай домой, — выдохнул парень, когда понемногу начал успокаиваться.

— А ты будешь снимать баб, пока я буду спать в своей кроватке с милыми принцессами? — предположила девушка.

— У тебя кроватка с принцессами? — улыбнулся Тим, открывая глаза.

— Увиливаешь от ответа, — тихо упрекнула девушка.

— Марусь, можешь не верить, но последней девушкой в моей постели была ты, — нашел в себе силы признаться парень.

От его слов Маруся заулыбалась. И спрятала лицо на груди парня.

— Отвези меня сам, — тихо попросила Маруся и подняла на парня свои глаза, в которых плескалась мольба, смущение и неверие.

Тимофей, сбежав с работы, отвез девушку домой. Они еще долго сидели в машине под окнами ее квартиры и, к счастью Маруси, целовались. На следующий день Тима позвал Марусю на свидание. Самое настоящее, с ужином, свечами и долгой прогулкой по парку. А в одиннадцать он отвез ее домой, потому что маленькая еще и живет с родителями.

Как-то утром, не успев проснуться, Тим первым позвонил девушке. Они все также препирались друг с другом, вот только к эпитетам прибавлялось 'мой' и 'моя'.

— Потаскун мой со стажем, — ласково говорила Маруся в телефонную трубку.

— Ведьма моя малолетняя, — парировал хрипло Тима, — Пойдем гулять?

— А как же репутация взрослого дяди? Не стыдно с малолеткой людям на глаза показываться? — смеялась Маруся.

— Марусь, прибью, — ласково пригрозил парень, — Через час заеду.

— Тима, — рассмеялась Маруся, — Через час я еще буду спать.

— Разбужу, — пообещал Тимофей.

— Нет, я не выспалась, — возразила девушка.

— В обед? — предположил Тимофей.

— В обед мама учит меня готовить фирменный пирог, — вздохнула девушка.

— Угостишь? — предположил Тимофей.

— Тим, во мне кулинар сдох при рождении, — покаялась девушка, — Я сама бы его не рискнула попробовать. И тебе не советую.

— Вечером приеду, — уже не вопрос, а утверждение.

— Вечером ты работаешь, — напомнила Маруся.

— Мне кажется, или ты меня динамишь? — поинтересовался Тимофей.

— Кажется, Тимоша, — хохотнула девушка, и бросив короткое 'Пока', оборвала разговор.

Тимофей, стоя около окна в своей квартире зло смотрел на мобильник в своей руке. Это что за херня только что приключилась?

Тимофей набрал номер Маруси еще раз. И только после третьей попытки дозвониться, в трубке раздался сбивчивый голос девушки и тихое 'Не могу говорить!'. К+н+иг+олю+б.+нет+

— В каком смысле? — не понял Тим. Но Маруся вновь уже прервала звонок.

Нет, такой расклад парню совершенно не нравился. Натянув джинсы, футболку и косуху, Тимофей отправился на разборки. Нет, он не позволит этой мелкой сногсшибательной ведьме себя динамить. Точно не сейчас, когда он осознал, насколько сильно она ему нужна. Как воздух.

Оказавшись около дома Маруси, Тим бросил машину на парковке и стремительным шагом направился к ее подъезду. Но не дойдя несколько метров, остановился, разобрав знакомый голос. Тимофей шагнул ближе. Скрытый ветвистым кустом сирени, парень увидел, как Маруся стоит около знакомой Тиму машины. Вот девушка, обернувшись и заглянув в салон, заливисто рассмеялась фразе водителя. Погрозила пальчиком собеседнику и вновь рассмеялась.

— Ты просто чудо-мэн, — говорит она, — До встречи!

И девчонка хлопает дверцей дорогой машины. А потом и скрывается в подъезде. Тима понял, что дышать перестал, чувствуя горькую волну ярости и предательства, расползающуюся по сердцу.

— Что же ты творишь, Маруся, — надрывно прошептал Тимофей, закрывая глаза руками, — еще и с кем. С братом….

Тимофей попытался успокоиться. Хоть немного. Не смог. Рванул подъездную дверь и помчался вверх по лестнице. Не разбирая дороги, но чудом вспоминая номер квартиры.

Рука легла на дверной звонок, и как только распахнулась дверь, взгляд карих глаз прошелся по растрепанной небрежной косе, чуть шальному взгляду и мягкой улыбке.

— Какого хрена ты надумала меня динамить? — волна ярости накрыла Тимофея, полностью выбивая из реальности, — я, мать твою, не пацан-переросток! Что за дела, Маруся? — все громче рычал парень, — Чего молчишь? — терял терпение парень, — С ним как? Понравилось. Теперь можно и сравнить? Он тоже, как мужчина мало состоялся в твоих глазах? Или это только мне так не повезло?

— Ты что несешь? — опешила Маруся, перестав улыбаться, — С кем с 'ним'?

— Я вас видел, — выплюнул Тима злобно, не видя ничего и никого кроме девчонки, — Значит, тебе меня одного мало? Двоих подавай?!

На глаза Маруси навернулись слезы. Щеку Тимофея обожгла ладошка ударом. Но он не шелохнулся, даже не моргнул, все еще глядя на девушку с обидой.

— Весьма занятная картина, — раздался мужской голос за спиной парня, — дочурка, прикрой-ка дверцу.

Антон Робертович, не дожидаясь действий дочери, сам захлопнул двери и дернул парня за ворот куртки.

— Пойдем-ка покурим, — грозно проговорил отец семейства и утащил вяло сопротивляющегося парня из подъезда на улицу.

Дверь перед Марусей закрылась. Из груди вырвались рыдания. Девочка, прислонившись спиной к стене, тихо съехала по ней на пол. Было больно и обидно. Чем, вот чем она заслужила к себе такое отношение парня?

Из гостиной появилась мама. Гертруда Адольфовна хмуро смотрела на сидящую на полу дочь. Поджав губы, она увела Марусю на кухню. Усадила за стол, заставила выпить стакан воды, погладила девочку по волосам. И как только входная дверь открылась и на пороге появились тихо переговаривающиеся между собой мужчины, Гера вручила дочери кулинарную книгу, а сама вернулась в коридор.

— Мегерочка моя, я скучал, — ласково заговорил Тоша, но внимание женщины ему от парня отвлечь не удалось, да он, собственно и не очень старался. Парень сам виноват.

— Добрый день, теть Гер, — хмуро начал Тима, — Гертруда Адольфовна то есть. А можно мне с Марусей поговорить? На пару слов.

— Так поговорил вроде бы уже, — хмыкнула Гера, — Так и говорилка устанет и отвалится.

Тоша тем временем прошел в квартиру, снял свитер, обул тапки. Внимательно взглянул на сбитые костяшки правой руки. С недовольством хмыкнул. Потом взглянул на распухшую губу и красную отметину на скуле Тима. Уже крякул удовлетворительно. Все-таки, он еще в форме.

Тима хмуро смотрел на Гертруду Адольфовну и чуял скорое приближение бури.

— Ты спал с моей Марусей? — прищурилась Гера, сложив руки на груди.

— А, нет, — мотнул головой парень.

— Не убедительно, — невесело улыбнулась Гера, — Вторая попытка.

— Пока не спал, — признался Тимофей.

— Пока? — переспросила Гера, и стремительно выбросив руку вверх, схватила парня за ухо, больно выкручивая его, — Кто дал тебе право говорить с моим ребенком таким тоном? Ты с девочкой беседуешь, а не с одной из своих нимфеток! Я тебе покажу 'двоих подавай'! На минуточку, моя дочь чиста, как слеза комсомолки! А вот ты у нас тот еще любитель развратных ощущений, Тимофей Филиппович!

— Теть Гер, а может я Матвей, — пробурчал Тима.

— Думаешь, я не узнаю идиота, по которому сохнет моя дочурка вот уже пару лет? — прошипела Гера, — Разве что не молится на твою фотку. А ты? Мало что не оценил счастья, перепавшего тебе скорее всего по ошибке, так еще и обвиняешь в чем вздумается.

— Я больше так не буду, — покаялся Тимофей.

— Конечно не будешь, — хмыкнула Гера и, не выпуская уха из захвата ловких пальцев, потянула парня на кухню.

Оказавшись на пороге комнаты, Гера отметила, что Маруся больше не плачет, а сосредоточенно замешивает тесто для пирога по рецепту.

— У тебя ровно десять минут, — гневно закончила тираду Гера, — Через десять минут я вернусь и не дай бог ты будешь вести себя неприлично.

Гера, дождавшись короткого кивка от дочери, вышла из кухни. Тима потер рукой ухо, понимая, почему братья Маруси в детстве были весьма лопоухими, и вздохнул, глядя на девчонку.

— Марусенька, прости меня, солнышко мое, — тихо проговорил Тимофей, — Просто ты динамила меня все утро. А потом я увидел, как ты из машины Матвея выходишь и вспылил. Но я честное слово так не думаю.

Тем временем, словно и не замечая присутствия парня, Маруся поставила пирог в разогретую духовку. Убрала все оставшиеся продукты по местам. Вымыла грязную посуду.

— Марусь, ну посмотри на меня, — попросил Тима, — Я болван и моральный урод, ты права. Но дело в том, что я… ты мне дорога, ты такая светлая, чистая и замечательная, что я не верю, что ты выбрала меня.

Девушка все молчала. А парень терял терпение. А потом увидел одинокую слезинку в уголках любимых глаз.