— Расслабься, — великодушно разрешила я. — И освободи мое место.

— Может, вы пока сядете в комнате Влада, — забормотала она, — а то…

— А где Максим? — сверкнув глазами, зло выдавила я.

— Он теперь на складе работает.

— Как на складе? Кто его отправил на склад?

— Не-е зна-ю, — заблеяла Лягушка.

Я ворвалась в комнату, где должны были сидеть две нанятые мной сотрудницы. Они, к радости, оказались на месте. Увидев меня, обрадовались и бросились наперебой сообщать мне новости.

— Где Максим, как он попал на склад? Их лица скукожились.

— Это такая история… — забормотала одна.

— Может быть, не в первый день… — поддакнула другая.

— Рассказывайте, что произошло, — потребовала я.

— Когда я была в отпуске, Максим временно исполнял мои обязанности, — заикаясь начала бухгалтер. — И подписал документы на покупку партии одежды из Италии.

— Это от той же фирмы? — Я ничего не понимала, ведь фирма Патриции, со слов Влада, разорилась.

— Не совсем, у нее та же хозяйка, только фирма теперь другая.

«Так, — сразу же догадалась я, — значит, Влад с Патрицией, забрав мои деньги, просто обрушили ее старую фирму, с тем чтобы меня обмануть!»

— Что дальше?

— Она, эта итальянка, стала нам поставлять товар с клеймом Гуччи. Влад ставил его на продажу в лучшие наши бутики, — наперебой рассказывали мне сотрудницы. — А кто-то из знаменитой фирмы пронюхал и подал иск в Москву. Следственные органы начали расследование. Пришли к нам. Подняли документы. Влад оказался в отъезде. И вы тоже. Подпись на всех бумагах Максима. Вы наших следователей знаете. Они сказали: «Суд большие бабки присудит за контрафакт. Лучше нам заплатите. Мы дело замнем».

— Большую сумму?

— Большую. Влад вернулся и все свалил на Максима. Кричал, что у него таких денег нет, зачем он им документы показал…

— А что, он должен был забаррикадироваться и не пускать? — Я была вне себя.

— Это я им дверь открыла, — призналась вторая женщина.

— И правильно сделала. Я собиралась работать честно. Мне никакой криминал не нужен.

— Влад сказал, что раз Максим такой идиот и денег нет, пусть отправляется за решетку.

— При чем тут Максим? И вообще как это итальянцы из такой крупной фирмы могли до нас добраться? Что-то тут не так.

— Говорят, что владелица итальянской фирмы Патриция Джоладже разбежалась со своим мужем и отсудила у него фабрику.

А это мне понятно — сначала отсудила, потом обрушила.

— Чтобы ей досадить, он напустил на нее агентов с фирмы Гуччи. Он знал, что она и подделкой их товара занималась, и еще откровенным воровством — итальянская полиция обнаружила знак фирмы на одежде, приготовленной для отправки нам.

— Что дальше? — Я не могла дождаться конца этой криминальной истории, в которую фирму втянул мой любовник.

— Дальше Максим достал деньги, и Влад откупился от следователей. Они закрыли дело.

— А где Максим их взял?

Женщины переглянулись.

— Хорошо, что я была в отпуске, — пролепетала бухгалтер.

— А почему, собственно, ты ушла в отпуск? Он тебе еще не положен.

— Я за свой счет.

— Что-нибудь стряслось?

— Нет.

— Тогда я ничего не понимаю.

Бухгалтер была простая и откровенная женщина, никаких подвохов с ее стороны ждать не приходилось.

— Вы только ничего не подумайте, я не сама, это меня Влад отправил. Сказал: «Столько людей мне пока не нужно, зарплату нечем платить. Пусть двое остаются. Я тебе позвоню, когда потребуешься». Позвонил, когда Максим деньги принес.

— Откуда Максим взял такую сумму?

— Они с мамой квартиру заложили, — в два голоса выдохнули сотрудницы.

— Что-о?

Женщины заплакали.

— И потом он его выгнал. Только я не выдержала и сказала Владу, что вам позвоню. — Бухгалтер знала мой телефон. Я оставила ей на всякий случай.

— Тогда он его на склад… да?

— Максим не хотел. Собрался уходить. Но мы его отговорили. Убедили, что вы вернетесь и все уладите. Он только из-за вас остался. Хорошо, что вы так быстро вернулись!

Обе женщины смотрели на меня с такой надеждой, словно я могла, как маг, в мгновение волшебной палочки поправить все, что натворил мой партнер. Он разрушил мой бизнес. Он обокрал человека, выгнал его из собственной квартиры. Господи, что думает обо мне мать Максима? Он разрушил и мою жизнь, заставив меня уехать, черт знает куда и зачем! А сейчас развлекается с женой моего отца! Если после разговора с Таней у меня оставались какие-то сомнения, то теперь я верила ей. Он мог уговорить Юлю так же, как уговорил меня. Раньше я знала, что он может изменить мне с какой-нибудь посторонней женщиной. Я знала, что это плохо. Очень плохо. Но плохо только одной мне. Все остальное, то, что он сделал с Максимом, с моим отцом, — это же подлость!

Мне стало так стыдно, что я не справилась ни с чем. Отец предупреждал: не путать личное и бизнес. Я не послушалась. Если бы мне увидеть Влада сейчас… Нет, я не хочу его видеть. Мне нужно действовать.

Лягушка, хлопая глазами, безоговорочно отдала мои ключи от машины. Вскочив в нее, я собралась нестись к Максиму на склад, но, подумав, с чем к нему приеду, резко развернула машину. К бабушке Василисе. Она была моей советчицей с раннего детства.

Василиса всплеснула руками:

— Девочка, я тебя сегодня видела во сне.

— Не поверишь, я тебя тоже, бабушка.

— Почему это не поверю, мы с тобой тянулись друг к другу. Девочка, ты правильно сделала, что вернулась. — Все они думали, что я поехала по делам. — На тебя так карта плохо ложилась. Мы с Лелей гадали.

— А где Леля?

— Леля улетела в Канны, представляешь!

— А я ей подарки привезла. И тебе тоже. — Раскрыв сумку с ворохом шмоток, я радовалась, что хоть кому-то могу доставить удовольствие.

Нацепив очки, бабушка стала рассматривать презенты.

— Это бы Леле пригодилось, — она выудила бархатный черный костюмчик, — ей бы в самую пору. Жаль, вовремя не подоспел, она так горевала, что в Каннах не в чем на банкет заявиться.

Я обрадовалась и удивилась:

— Как это ей удалось?

— Она единственная, кого удалось отыскать из участников фильма Лиханова. Она ведь у нас, как ты говоришь, тусовочная.

Леля и в свои годы выглядела кокетливой. Крохотная, худенькая, она до сих пор заводила кавалеров, которые ее приглашали то в Дом кино, то еще куда-нибудь. Бывшая помрежа знаменитого Лиханова помнила всех актеров, что снимались в фильмах тех лет, она сыпала названиями картин, именами режиссеров, поставивших их.

— Один из старых приятелей похлопотал в Союзе кинематографистов, и на нее выделили квоту. Забронировали отель и купили билет. Улетела. Уже звонила мне из Канн. Уверяла, что фильм «Тридцать три богатыря» Лиханова получит первый приз. — Василиса чему-то улыбнулась.

— И тогда ей вручат «Золотую камеру»?

— И много денег, — грустно пошутила Василиса. — Только деньги достанутся наследникам, Леля говорит, у него дочь и внучка. Но я ей все равно пожелала успеха. «Лелечка, я буду за тебя болеть и за „Тридцать три богатыря“ — так я сказала ей на прощание.

Я смотрела на бабушку и думала о своем.

— Что ты грустная такая, Надежда? — Бабушка заглянула мне в глаза.

— Ничего, бабуль, все в порядке!

— Э-э нет. Стряслось то, что нельзя поправить? — Бабушка задала философский вопрос. Поправить! Первое, о чем я подумала после бабушкиных слов, так это о своей беременности. И фирму можно вытащить, и денег заработать, и Максима вернуть, и с Владом расстаться, а вот можно ли мне расстаться с тем, кто уже связан со мной, слышит мой голос и любит, как Таня покинувшую ее маму или как Катя своего отца-заключенного?

— Бабушка, я беременна. — Признание вырвалось у меня само.

Василиса села на стул и сложила руки на коленях.

— Девочка моя! — тихо сказала она. — Это все злой рок. Помнишь ту гадалку, что моей покойной маме нагадала: «Жить вам, всем девам, в одиночестве и бедности, пока не родится у вас мальчик».

— При чем тут гадалка? — в сердцах вырвалось у меня. — Кстати, у меня будет мальчик.

— Точно? — Бабушка чуть не подпрыгнула от радости.

— Точнее не бывает. Американцы в специальном медицинском центре установили.

Бабушка с недоверием качала головой.

— Да мне его на компьютере уже показали.

— Так это счастье какое! — обрадовалась Василиса. — Ты плясать должна! Наконец-то Бог смилостивился над нашим женским родом. А эти американцы ошибиться не могли?

— Нет. — В чем, в чем, а в этом я была уверена твердо.

— Деточка, тебе надо родить этого мальчика. Тогда у нас у всех жизнь поправится — и у мамы твоей, и у тебя. Мне-то уж старой все равно. Надо Леле сообщить. Она тоже будет счастлива. А ты и не думай, поезжай к Оле и расскажи.

Бабушка даже не спросила у меня, кто отец ребенка.


Глава двадцать третья


По дороге к маме я размышляла, что ей рассказать. Она будет интересоваться подробностями. Она не догадывалась, с какой целью я поехала на год в Америку. Я объявила всем, что по бизнесу. Поверили все: и бабушка Василиса, и Леля, и Алик. Он мне даже джинсы заказал. Не поверил только отец. Он посмотрел на меня внимательно и спросил:

— Помощь нужна?

— Нет. — Я замотала головой.

— У меня все деньги в деле, но если очень необходимо…

Я вновь сказала, что все в порядке. Он не догадывался, что все его деньги пошли по ветру и я поехала заработать такую сумму, от которой невозможно было отказаться.

Мамы дома не было. Я открыла ключом дверь и решила подождать, подумать о своей разбитой жизни. Но мне не удалось. Звонок прервал мои размышления. На пороге стояла симпатичная взволнованная брюнетка возраста мамы. Возможно, ее подруга. Глаза женщины неожиданно зло сверкнули, она скользнула взглядом по моей американской одежде, по светлым волосам, выгоревшим на южном солнце, и проговорила: