Она набросила на плечи Тильде шерстяную шаль. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и на улице снова стало свежо.

– А что, если кто-нибудь увидит, как мы спускаемся по холму? – испуганно спросила Тильда.

– Если даже и увидят, то все свои вопросы любопытные смогут задать мне только завтра, после того как я вернусь домой, – улыбнулась хозяйка.

Тильда постаралась скрыть свое волнение и торопливо зашагала вслед за фрау Штрудель по петляющей вниз тропинке. В конце концов она вывела их на проселочную дорогу, которая шла вдоль всей деревни.

У подножия холма их поджидала закрытая карета. Пожалуй, даже герцог Фортгемптон не стал бы протестовать против того, чтобы его дочь воспользовалась столь элегантным экипажем, которым управляли два кучера. Еще один лакей в нарядной ливрее красовался на запятках. Не то чтобы карета бросалась в глаза вызывающей роскошью или чрезмерной помпезностью, нет. И четверка запряженных в нее лошадей останавливала на себе внимание разве что потому, что все они были настоящими чистокровными рысаками. Владелец таких породистых лошадей, безусловно, очень состоятельный человек, и Тильда это сразу поняла.

Но какое ей дело до богатств Рудольфа, подумала она. Она ведь любит его не из-за денег. Будь он бедняком, она бы все равно любила его! Конечно, если он человек состоятельный, ему будет проще смягчить гнев ее отца, когда герцог узнает, что дочь отказалась стать ее высочеством княгиней ради любви к обычному гражданину Обернии.

Лошади бежали резво, и путешествие до Мюнхена не заняло у них слишком много времени.

– Честно признаюсь вам, фрау Вебер, – расчувствовалась фрау Штрудель, – нечасто мне доводилось путешествовать в таких шикарных каретах. А потому эта поездка в город для меня – одно сплошное удовольствие.

– Очень рада, – улыбнулась ей Тильда. – Вы были так добры к нам все это время. Да и сейчас любезно согласились сопровождать меня, пожертвовав своим свободным временем.

– Ваш муж очень беспокоится за вас. Он вас очень, очень любит! Впрочем, вы это знаете не хуже меня. Вы – счастливая пара, фрау Вебер! Вокруг столько горя и нужды, и, право же, так приятно видеть молодых людей, буквально созданных друг для друга.

– Вы и вправду так думаете?

– Конечно! Никогда в жизни я не встречала более красивой пары! Конечно, на такого красавца, как ваш муж, многие женщины с радостью положили бы глаз. Но вам нет нужды сомневаться в его верности или ревновать его. Вы так прелестны, что никого, кроме вас, он и не видит.

– Очень на это надеюсь! – тихо пробормотала Тильда.

И сразу почувствовала укол ревности, вспомнив о Митси. Наверняка были и другие женщины, которых Рудольф любил до того, как встретился с нею. Конечно же, в его жизни были женщины. Много женщин! При его-то внешности!

Но сейчас Рудольф любит ее, и только ее! Он ведь сам говорил, что не мыслит жизни без нее, и трудно было усомниться в искренности его слов.

Тильда вздохнула.

Сколько же дней придется ждать весточки от него? А как вспомнишь, что впереди еще разговор с леди Крукерн… Страшно даже представить, какова будет реакция почтенной дамы, когда ее подопечная объявит, что не собирается выходить замуж за князя Обернии.

Тильда не стала посвящать Рудольфа во все сложности, с которыми ей наверняка придется столкнуться по прибытии в Мюнхен. Главное, думала она, чтобы там ее не поджидало известие, что к свадьбе все готово и его королевское высочество ждет их. Но и тут можно что-нибудь придумать! Например, она скажется больной и для пущей убедительности даже уляжется в постель.

Но еще больше Тильду волновало другое. Как же он ее найдет, беспокоилась она. Ведь она назвала ему совершенно другую фамилию. «Гайд», с «д» на конце, вспомнила она их разговор. Вот что значит обманывать, корила она себя. Остается лишь единственный выход. Предупредить администратора в отеле, чтобы все письма, адресованные Тильде Гайд, немедленно передавали ей в руки.

Разумеется, там сочтут подобную просьбу весьма странной, но ничего более стоящего ей пока в голову не приходило. Впрочем, с какой стати ей переживать из-за повышенного любопытства обслуги к своей персоне? Разве это сейчас главное? Главное, что она умудрилась скрыть свою тайну от Рудольфа, не вызвав ненужных подозрений.

Карета уже катила по центральным улицам Мюнхена. Наступил вечер, и по обе стороны проезжей части зажглись фонари. В сгустившихся сумерках они были похожи на золотые шары. Все тротуары были снова запружены народом: кто-то совершал вечерний променад, кто-то возвращался домой после работы, кто-то спешил по делам. Горожане заполнили все столики летних кафе и сидели там целыми компаниями, лениво потягивая пиво.

– Скоро ваш отель! – сказала ей фрау Штрудель.

– Большое вам спасибо за все, что вы для нас сделали, майне фрау! Я вам так благодарна! – прочувствованно сказала ей Тильда.

– О, иметь с вами дело было одно сплошное удовольствие! – улыбнулась в ответ фрау Штрудель. – Да, по правде говоря, это мне следует быть благодарной за то, что вы нарушили однообразие моего нынешнего существования. Я до конца дней буду с улыбкой вспоминать о том, какую добрую службу сослужил нам всем старый плед моей бабушки. Ведь именно он помог спрятать вас от самого херр обер-полицай-инспектора! Да еще и эта поездка в карете! Самое настоящее приключение для меня, честное слово! Я же говорю, одно сплошное удовольствие!

– И все же как подумаю, что вам предстоит развернуться и снова ехать назад. Путь-то неблизкий!

– О, все это сущие пустяки! Поеду домой и буду воображать себя знатной дамой, которую везут на какой-нибудь важный прием. Например, к самому бургомистру!

И фрау Штрудель весело рассмеялась, заразив своим жизнерадостным смехом Тильду. Но вот лошади стали. Тильда от души расцеловалась со своей доброй хозяйкой.

– Как только мы устроимся, я обязательно вам напишу, – пообещала она фрау Штрудель. – Быть может, в один прекрасный день вы захотите навестить нас с мужем, чему я буду искренне рада.

– С удовольствием приеду к вам в гости! – снова расплылась в улыбке женщина. – Буду ждать вашего приглашения.

– Обязательно пришлю! – заверила ее Тильда. – Мы с Рудольфом никогда не забудем того, что вы для нас сделали.

Они снова обнялись на прощание, Тильда вышла из кареты и сразу же почувствовала себя маленькой и жалкой. И столько всего еще впереди! Но вот она решительно вскинула подбородок и сделала первый шаг.

Кто сказал, что она боится? Рудольф ждет ее! Он собирается жениться на ней! Он ее любит!

Она миновала вестибюль и прошла прямиком к лифту. Маленькая кабинка, скрипя и позвякивая, медленно подняла ее на второй этаж. От Тильды не укрылось, какие любопытные взгляды бросал на нее исподтишка лифтер, хотя и не проронил ни звука. Выйдя в холл на втором этаже, Тильда сразу же направилась в свои апартаменты, остановилась возле гостиной, сделала глубокий вдох и открыла дверь.

В массивных креслах, обтянутых золотой парчой, сидели трое: профессор Шиллер, леди Крукерн и какой-то незнакомый человек. Все трое сразу же вскочили со своих мест и в немом изумлении уставились на вошедшую Тильду.

Первым пришел в себя профессор.

– Леди Виктория! Это вы! – воскликнул он несколько экзальтированным тоном.

– Прошу прощения, что заставила вас поволноваться, – начала она и в ту же минуту наконец узнала мужчину.

Это же Френсис Тетертон, ее кузен! Последний раз они виделись лет семь назад. А он мало изменился, подумала она, разглядывая молодого человека, который, насколько ей было известно, состоял на дипломатической службе в качестве атташе британского посольства в Обернии.

– В Обернии тебя встретит Френсис, – говорила ей мать, напутствуя в дорогу. – Знаю, ты всегда считала его занудой. Но, пожалуйста, будь с ним любезна! И не забывай время от времени приглашать кузена во дворец.

Впрочем, теперь кузен понадобится ей совсем для другого дела! У нее моментально созрел план.

– Ах, Френсис! Дорогой! Как я рада вас видеть! – воскликнула она радостно и двинулась к нему с распростертыми объятиями.

Манерный, откровенно недалекий лорд Тетертон, надутый от сознания собственной важности словно индюк, сделал шаг навстречу и значительным тоном произнес:

– Мы все очень волновались за вас, леди Виктория!

– Да, очень волновались! – визгливо повторила за ним леди Крукерн. – Где вы были все это время, леди Виктория? Почему не связались с нами? Вы и профессор, вы оба повели себя просто возмутительно! Этот поход в пивную! Непозволительная выходка! Вы и представить себе не можете, что я пережила за эти дни!

Тильда молча глянула на профессора. Его лицо красноречивее всяких слов сообщило ей, что бедняге изрядно досталось от леди Крукерн. Да она его совсем загрызла, сочувственно подумала Тильда. Профессор бросил затравленный взгляд на почтенную даму и ничего не сказал. Он был совершенно подавлен и раздавлен.

– Надеюсь, профессор сумел объяснить вам, – холодно начала она, – что этот поход – всецело моя вина!

– Смотря с какой стороны посмотреть! – ядовитым тоном воскликнула леди Крукерн. – Как вообще зрелому человеку, почтенному профессору, могла прийти в голову столь безумная мысль, чтобы повести молоденькую девушку, и не просто девушку, а единственную дочь знатных родителей, в какую-то там пивную!

– Одну минутку! – перебила ее Тильда. – Давайте с самого начала расставим все точки над «i», леди Крукерн! Во-первых, никуда меня профессор Шиллер не повел! Он всего лишь сопровождал меня. И, честное слово, он просто не мог поступить иначе. Потому что я объявила ему, что во что бы то ни стало хочу своими глазами увидеть мюнхенскую пивную. И что готова даже отправиться туда одна, если он откажется меня сопровождать. Да, одна!

Тильда увидела, что ее слова, а главное, тон, которым они были произнесены, произвели должное впечатление на леди Крукерн, а потому продолжила свое наступление:

– Но не это главное, леди Крукерн! Не сомневаюсь, профессор ни словом не обмолвился о том, что именно благодаря его личному мужеству, его храбрости и находчивости я осталась жива. В той сутолоке, которая началась в ресторане после того, как туда ворвались студенты, скажу вам так: если бы не профессор, обезумевшая толпа попросту затоптала бы меня. Или могли застрелить разбушевавшиеся студенты. Профессор спас мне жизнь, и я никогда этого не забуду.