В комнате воцарилась тишина. Замолчали даже несколько новоприбывших зрителей, пытавшихся сквозь толпу в дверях пробраться внутрь.

Король хотел было что-то сказать, но отец остановил его коротким взмахом руки.

– Как ты посмел похитить эту несчастную юную леди?! – загремел он. – Не сомневаюсь, что намерения у тебя были самые дурные, и конечным пунктом этой поездки должен был стать отнюдь не Дувр, а Париж!

– Это правда! – с вызовом бросил Король. Толпа ахнула, потрясенная жестокостью и коварством похитителя.

– Значит, ты сознаешься, – продолжал лорд Эннерсли, гневно хмурясь, – что увез Генриетту против ее воли, нарушив все моральные принципы, на которых зиждется наше общество?

– О нет, не против моей воли! – воскликнула пунцовая от волнения и стыда Генриетта. – Я сама этого хотела!

– Не обращайте на нее внимания, отец! – укоризненно глядя на нее, перебил Король. – Генриетту сильно укачало в дороге, она не понимает, что говорит!

По толпе пробежал смешок.

– Вздор! – крикнула Бетси. – Генри никогда не укачивает!

– Замолчи! – процедила сквозь зубы Шарлотта. Смешок усилился.

– Как бы то ни было, – продолжал лорд Эннерсли, обращаясь к сыну, – перед лицом многочисленных свидетелей я требую, чтобы ты женился на похищенной тобой женщине! Преподобный Богхерст вас без промедления обвенчает! И не смей возражать! Я не желаю ничего слушать! Ты должен жениться, как честный человек!

Но Король, с улыбкой смотревший на Генриетту, и не думал возражать.

– Почему же ты молчишь, сын? – теряя терпение, закричал виконт.

– Потому что я полностью с вами согласен, отец! Жениться на миссис Харт – уже давно мое самое заветное желание!

– Нет, ты все-таки женишься на ней! – не слушая сына, загремел виконт. – Или, клянусь перед богом и всеми этими людьми, я лишу тебя наследства!

В толпе поднялся изумленный ропот, раздались выкрики, смешки. Только тут до лорда Эннерсли начал доходить смысл слов Короля. Он был потрясен.

– Значит, ты сам хочешь жениться, сынок?

– Да, – кивнул Король, – все было решено несколько часов назад. Но ваши упреки совершенно справедливы, я заслужил самое суровое наказание!

Миссис Литон порывисто обняла дочь и, орошая ее плечо слезами, пожелала своей красавице самого большого и светлого семейного счастья, после чего поведала о своем венчании с виконтом.

– Значит, ты теперь виконтесса? – воскликнула сквозь радостные слезы Генриетта, слегка отстраняя мать. – И какая красивая! О, как я жалею, мамочка, что в тот миг меня не было с тобой рядом!

Она снова обняла мать, а потом поспешила обнять и будущего свекра.

– Моя дорогая Генри, – прошептал он, – все хорошо, что хорошо кончается, но не застань мы вас здесь, я бы себе этого никогда не простил!

– Вам не в чем себя упрекать! – так же шепотом ответила она. – Прочь дурные мысли, лучше скажите, что счастливы видеть меня своей невесткой!

– Вы даже не представляете как, дорогая! – рассмеялся он, целуя ее в щечку.

К ним подошел Король и тепло поздравил отца с женитьбой. Лорд Эннерсли смущенно улыбнулся, и сын ободряюще похлопал его по плечу.

– Я люблю тебя, папа! Спасибо тебе за Генри, без твоей помощи мы, наверное, никогда не были бы так счастливы! Я перед тобой в огромном, неоплатном долгу!

К горлу Эннерсли подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Он сгреб сына в охапку и прижал к груди, бормоча:

– Я тоже люблю тебя, мой скверный, мой непослушный мальчик!

Растроганная толпа разразилась приветственными криками, дамы прослезились и принялись искать в ридикюлях платочки.

Лорд Эннерсли вывел вперед преподобного Богхерста и, объяснив, что у них имеется с немалыми трудностями добытая специальная лицензия, спросил Генриетту и Короля, не хотят ли они вступить в брак немедленно.

Оба без колебаний согласились, и толпа взволнованно загудела – подумать только, уже третья светская сенсация за один день: знаменитый покоритель женских сердец Король Брэндиш, до сих пор ловко избегавший брачных уз, женится на скандально известной миссис Харт!

Так исполнилась самая сокровенная мечта Генриетты. Вне себя от счастья, она не замечала ни убогости обстановки гостиничного номера, ни своего мятого платья с порванной фатой и увядшим флердоранжем, ни застывших вокруг в благоговейном молчании зрителей, для которых эта свадьба навсегда останется одним из самых ярких, волнующих воспоминаний.