— Как тебе нравится? Твой любимый цвет, дорогая. — Тетя Клео рассматривала отрез янтарно-желтого шелка. — Из него может выйти прелестное вечернее платье.

— Конечно, Викки! Как раз для большого бала у Джессики Атертон, — подхватила Аннабелла. — Ты должна поразить всех своим нарядом. Я согласна с твоей тетей: этот цвет очень идет тебе.

— Красиво. — Одним пальцем Виктория задумчиво потрогала шелк прекрасной работы.

— А что ты скажешь о муслине, Викки? — Тетя Клео вопросительно посмотрела на нее.

— Очень мило. — Виктория принуждала себя заниматься нарядами. Муслин был темно-желтого цвета. Он действительно понравился ей с первого взгляда.

— Только не для бала у леди Атертон, — всполошилась Аннабелла.

— Тогда из него можно сшить платье для прогулок, — предложила Виктория, ей не хотелось выпускать из рук понравившийся муслин.

Модистка, миниатюрная женщина, говорившая с французским акцентом, весело кивнула, одобряя ее выбор:

— Прелестно, миледи!

— Очень хорошо, мы сошьем бальное платье из шелка и прогулочное из желтого муслина, — решила Виктория. — Вечернее я хочу сшить по последнему слову моды.

— Что-нибудь потрясающее! — щебетала Аннабелла. — Например, в таком духе. — Она указала на одну из модных картинок, которые заприметила раньше.

— Да, это прекрасное платье, мадам, — подхватила модистка.

Тетя Клео, нахмурившись, изучала предложенный Аннабеллой фасон. На рисунке красовалась женщина в платье, почти полностью обнажавшем грудь.

— Викки, дорогая, ты уверена, что Лукас одобрит твой выбор? Ты же помнишь, что он сказал вчера за обедом. Он совершенно определенно просил тебя не носить платья с таким глубоким вырезом.

— Лукас всегда так говорит, — отмахнулась Виктория, — разве он что-нибудь смыслит в моде? Мне нужно платье для вечера у леди Атертон, и Аннабелла совершенно права: необходимо, чтобы оно сразу бросалось всем в глаза.

— Впрочем, объясняйся с Лукасом сама, — проворчала тетя Клео, — в конце концов, он твой муж.

Аннабелла захихикала:

— Я уверена, Виктория успела уже прибрать к рукам мужа, и он не будет нам мешать.

Виктория безмятежно улыбнулась в ответ, не желая признаваться, что ей предстоит еще долгая работа, прежде чем Лукас избавится от всех его шипов и станет в самом деле идеальным покладистым мужем.

— Ничего, платье ему понравится.

— Ты пример для всех нас, Викки! — восторженно произнесла Аннабелла.

Тетя Клео только брови приподняла:

— Далеко же вы зайдете, следуя такому образцу. Ну ладно, хватит на сегодня. Нам еще надо посетить другие магазины.

Виктория последовала за своей тетей и Аннабеллой. Они вышли на Бонд-стрит. Квартал модных магазинов, как всегда, был заполнен людьми. Улицы пестрели от модных карет, изысканно одетых дам, щеголей в немыслимых нарядах.

Они подошли к карете тети Клео, и тут почти вплотную к ней остановилась другая карета, и грум спрыгнул, чтобы помочь своей хозяйке выйти.

Перед ними предстала Изабелла Рикотт. В наряде темно-зеленого цвета, который изумительно шел к ее глазам. Темные блестящие волосы венчала маленькая, украшенная пером шляпка.

— Добрый день, леди Неттлшип. Очень рада вас видеть.

— Добрый день, Изабелла, — откликнулась леди Неттлшип, вежливо наклоняя голову.

— И наша счастливая новобрачная тоже здесь. — Изабелла улыбнулась своей загадочной улыбкой, оборачиваясь к Виктории. — Ну и переполох же вы устроили, выскочив замуж за Стоунвейла. Разумеется, это все очень романтично, но хотела бы я знать, что сказали бы о скоропалительном браке ваши покойные родители?

— Раз их уже нет с нами, к чему гадать? — возразила Виктория.

— Наверное, вы правы. Я слышала, вы с мужем уже вернулись в город. Кажется, леди Атертон устраивает бал в вашу честь?

— Совершенно верно, — подтвердила Виктория. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, леди Рикотт. — И она вымучила светскую улыбку.

— Я чувствую себя прекрасно.

— А ваш друг Эджворт — с ним все в порядке?

Улыбка на лице Изабеллы несколько увяла.

— Последнее время Эджворт что-то не попадается мне на глаза. Полагаю, у него все в порядке. Скажите мне, Викки, драгоценная моя, мы увидимся нынче у Фокстонов?

Тетя Клео решила ответить вместо своей племянницы:

— Мы собираемся заглянуть, но только ненадолго. Викки и Стоунвейл приехали в город всего на несколько дней, и их буквально завалили приглашениями. Мы просто не успеем побывать всюду, вы же понимаете.

— Могу себе представить, — пробормотала Изабелла. — Ну, если уж сама леди Атертон объявила вашу историю романом сезона, все хозяйки рады будут принять нашу прославившуюся парочку в своей гостиной. Всего доброго. Полагаю, я все-таки увижу вас сегодня вечером, если же нет, встретимся на балу у Атергонов.

Виктория проследила глазами, как Изабелла входит в ателье, и только тогда последовала в карету за тетей и Аннабеллой.

— Господи, эта женщина постоянно досаждает мне. Не могу понять, в чем дело, но она почему-то мне не нравится.

— Кто? Изабелла Рикотт? Я знаю, что ты имеешь в виду. В ней определенно есть что-то отталкивающее, — согласилась Аннабелла.

— Только не для мужчин, — сухо возразила тетя Клео.

Виктория поморщилась и еще раз оглянулась на магазин — карета тронулась с места.

— Любопытно, что у нее с Эджвортом?

— Эджворт не первый ее любовник и, безусловно, не последний, — ответила Клео, — возле Изабеллы всегда увиваются воздыхатели.

Аннабелла задумчиво нахмурилась:

— Надо полагать. Вообще-то Эджворт куда-то пропал в последнее время. Он не появляется ни в обществе Изабеллы, ни в чьем-либо другом.

— Правда? — Виктория подумала, что эти сведения необходимо срочно передать Лукасу.

Однако поговорить с мужем ей удалось только вечером, когда она спустилась в холл его лондонского особняка, тщательно одевшись для своего первого выхода в качестве замужней дамы. Платье цвета янтаря с оттенком густых сливок ниспадало мягкими изящными складками к ее щиколоткам. Виктория решила отказаться от украшений, оставила лишь янтарный кулон и черепаховый гребень в волосах.

Лукас ждал ее в холле. Он облачился в элегантный черно-белый костюм. Темные волосы Лукаса отливали мягким блеском при свете канделябров. Задержавшись на лестнице, Виктория бросила на мужа взгляд, гадая, любит ли он ее так же сильно, как любит его она, или же она вправе надеяться только на его привязанность, дружбу и покровительство, которое Лукас щедро дарил всем, за чью судьбу считал себя ответственным. Даже если она получит от Лукаса только это, ей не на что жаловаться, говорила себе Виктория. Большинство жен довольствуются гораздо меньшим, особенно когда речь идет о человеке, женившемся ради приданого. Виктория спустилась вниз.

Лукас галантно склонился к ее руке:

— Вы просто неотразимы, мадам. Я чувствую себя счастливейшим человеком.

— Я тоже чувствую себя вполне счастливой, — улыбнулась она.

— Тогда вперед, устроим представление для публики, — суховато отозвался Лукас, провожая Викторию к дверям.

— Мне немного не по себе. Я бы предпочла еще одну полуночную прогулку с тобой, Лукас!

— Вот как? А я пока что предвижу череду довольно спокойных вечеров с неизбежной давкой и скукой в переполненных гостиных. И такой отдых представляется намного привлекательнее, чем приключения, которые неизменно обрушивались на нас, как только ты вытаскивала меня на улицу среди ночи.

Виктория бросила на него осуждающий взгляд, устраиваясь в карете:

— Право, Лукас, ты так ворчишь, что можно и в самом деле поверить, будто наши полуночные приключения тебе были вовсе не по душе. Да, кстати, у меня есть новости об Эджворте.

— Что с ним стряслось? — спросил Лукас, усаживаясь напротив нее в карете.

— Сегодня на Бонд-стрит я наткнулась на Изабеллу Рикотт, и она дала совершенно ясно понять, что давно его не видела. Более того, и тетя, и Аннабелла подтверждают, что в последнее время его не видели в свете.

— Должно быть, окончательно проигрался за карточным столом, — спокойно ответил Лукас.

— Лукас, ты не раз говорил, что и напавший на тебя грабитель, и та карета могли быть подосланы им. Тогда и письмо с газетными вырезками организовал тоже он?

— Я думал об этом. — Лукас выглянул из окна кареты, озирая улицу. — Полагаю, Эджворт был бы только рад, если бы со мной случился несчастный случай. Но почему он принялся за тебя? Разве что он подготавливает почву для шантажа.

— Но ведь никто пока не требовал денег, — возразила Виктория.

— Вот именно. Нет, здесь концы с концами не сходятся. Во всяком случае, пока. Тем не менее свое расследование я начну именно с Эджворта. Хоть какая-то ниточка. Как говорится, это лучше, чем ничего.

— Мы наймем сыщика? — возбужденно спросила Виктория. — Агент, которому я поручила добыть сведения насчет лорда Бартона, работал превосходно.

Лукас встретился с ней глазами:

— Я предпочел бы не нанимать сыщика.

— Почему?

— Потому что, наняв его, я рискую пробудить совершенно излишнее любопытство к обстоятельствам смерти твоего отчима, что в конечном счете приведет к ненужным для тебя вопросам.

— Ой! — воскликнула Виктория, вновь откидываясь на подушки сиденья. — Да, понимаю. Ты очень умный, Лукас. Вее-гда все предусматриваешь.

— Стараюсь.

— Как же ты собираешься уличить Эджворта?

— Начну с того, что расспрошу завсегдатаев в своем клубе. Эджворт играл по-крупному и был у всех на виду.

— Прекрасная мысль.

— Рад, что ты одобряешь мой план. Да, но в целях безопасности тебе придется после нашего появления на балах отправляться сразу домой.